– И где она? – лев на всякий случай скосил глаза на хвост ослика – а вдруг там?

– Да щука это! Костей в ней больше, чем мяса. Увидел ее – и отцепил от хвоста. Зачем нам она!

– А-а-а! – согласился лев. – Правильно!

Пошли друзья дальше. Вдруг видят – стоит высокая стена, причем, тянется очень далеко. За день не обежишь, наверное. Льву перепрыгнуть – дело простое, а вот ослик стоит перед стеной, не представляя, как ее преодолеть. А потом все-таки решился: разбежался и тоже прыгнул. Только не получилось у него так, как у льва – улегся брюхом на стене сверху, голова и передние ноги в одну сторону свешиваются, а задние ноги повисли с другой стороны.

Лев даже пасть открыл от удивления:

– Что ты там делаешь? – спросил он у ослика.

– Не видишь, что ли, взвешиваюсь! – не растерялся ослик. – Понимаешь, каждый месяц это делаю и заметил: голова всегда перевешивает! Наверное, очень много мозгов.

– Что и говорить! – улыбнулся лев. – Умен ты не по годам!

Тут ослик брыкнул задними ногами, оперся копытцами в стену – и, кувыркнувшись, свалился со стены.

– Вот еще бы силы тебе! Ну, как у меня, например! – продолжал лев.

– У тебя? Силы? – возмутился ослик. – Да ты… Да ты… Вот стену эту разрушить можешь?

– Попробую, – сказал лев и, разбежавшись, ударил по стене лапой. И тут же завизжал от боли – так ударился, а стене – хоть бы что!

– А теперь смотри! – ослик подошел к стене и стал рассматривать кирпичики, их которых она была сложена. Потом прицелился в самый слабенький, раскрошившийся кирпич и как ударит по нему копытом! Часть стены сразу обвалилась.

– Вот это да-а-а! – лев потрясенно замотал головой. – Ну, ты силен! Так ты все можешь, да?

– Да! – победно заявил ослик.

Лев огляделся, подыскивая, на чем бы еще проверить ослика, и заметил чертополох, который грозно выставил свои колючки.

– А чертополох можешь съесть?

– С удовольствием! – более легкого для ослика задания и придумать нельзя.

Ослик подошел к чертополоху и стал с наслаждением, причмокивая, жевать колючки.

– Ты удивительный зверь! – поразился лев. – Я должен познакомить тебя с моими родственниками и друзьями. Для нас будет великой честью видеть тебя в гостях.

И друзья отправились к месту, где львы устроили себе жилье.

Лев несся так быстро, что ослику приходилось бежать изо всех сил, чтобы не отстать.

И вот добрались они до пустыни, где в некоторых местах высились из песка скалы. Лев взобрался на самую высокую скалу и зарычал, созывая других грозных хищников – родственников и друзей. Со всех стон стали прыжками приближаться львы.

Ослик замер, боясь пошевелиться, но поза у него получилась важная, величественная.

Лев представил гостя:

– Прошу принять моего друга, удивительного зверя, который может занять среди нас место владыки.

– А чем он может нас удивить? – некоторые львы улыбались, другие просто с интересом разглядывали ослика.

– Вы себе просто не представляете, как он умен, силен и талантлив! Этот зверь ловит рыбу хвостом, у него так много мозгов, что голова тяжелее всего тела. Сила у него просто сказочная: при мне он разрушил одним ударом копыта толстую стену. Ест наш гость совершенно невозможные вещи – колючки, и эта еда доставляет ему удовольствие! И вообще, имя у него подходящее – Гарпалиону.

– Ну, если еще и имя такое знатное, то пусть будет нашим владыкой! – ответили львы.

Вот такая удивительная история произошла однажды с осликом Гарпалиону – владыкой львов.

Великолепен древний город Флоренция! Каждый камень устремленных в небеса зданий, каждая совершенная статуя, и, прежде всего, благодарные жители помнят блистательного мецената Лоренцо Великолепного. Ему принадлежит слава тонкого ценителя и покровителя искусств. Здесь, во Флоренции, творили великие скульпторы, живописцы и зодчие.

История, о которой пойдет речь, могла произойти только во Флоренции.

Жил в этом замечательном городе талантливый молодой скульптор Флорио. Глыбы мрамора или бронза в его руках, словно по волшебству, превращались в гениальные творения, которые скупались ценителями настоящего искусства за баснословные суммы. При этом Флорио нищенствовал и жил в безвестности.

Большинство покупателей скульптур знали только имя учителя, который предоставлял возможность молодым начинающим художникам и скульпторам творить в его мастерской. Звали учителя Фабиано. В прошлом он был искусным мастером кисти и резца, но слава испортила его характер и отняла дар. Теперь Фабиано думал только о славе и деньгах.

Большую часть времени Фабиано проводил на виллах знатных господ, добиваясь у вельмож их расположения и подачек. Он уже и сам забыл, когда в последний раз брал в руки инструменты творца – кисти или резцы. Тогда-то и пришел к нему учиться юный Флорио, которому только-только исполнилось пятнадцать лет.

– Скажите, мастер, – обратился к Фабиано юноша, – как создать статую, чтобы она казалась живой?

– Когда-то очень давно знаменитый житель нашего славного города Микеланджело Буонаротти на такой же вопрос ответил, приблизительно, так: «Нужно взять глыбу мрамора и отсечь от нее лишнее».

Об этих словах великого флорентинца Флорио думал все три года, пока учился и работал. Однажды Фабиано вернулся поздней ночью с очередного бала у Герцога. Владелец мастерской, назвать мастером скульптора, который не касался уже много дней мрамора, трудно, решил заглянуть в комнату Флорио. Юноша работал с небольшим куском мрамора из Каррары при свече. Теплый, розоватый оттенок камня и блики огонька свечи создавали впечатление, что в руках Флорио скульптура вот-вот оживет. Фабиано просто потрясло это видение! Он понял, что ученик талантливее его во стократ, и испугался этого. Черная зависть проникла в его сердце. Фабиано подумал, что теперь все будут говорить об ученике, покупать то, что он сотворит, а имя учителя все забудут.

Нечаянно Фабиано уронил карнавальную маску, которую держал в руках. Юноша резко повернулся, увидел учителя и с дрожью в голосе спросил:

– У меня получается?

– Для начала совсем неплохо, – тщательно скрывая досаду, ответил Фабиано. Я очень хорошо к тебе отношусь, поэтому позволю дать тебе совет. Запомни: люди поклоняются не таланту и его плодам, а имени. Это то, чего у тебя нет. Если хочешь, я соглашусь под твоей работой поставить свое имя. Даже дам тебе сто флоринов, хотя не уверен, что статуя твоей работы окупит мои расходы.

– Благодарю вас, учитель! – поверил Флорио. – Главное, люди увидят и смогут оценить статую. Для меня это очень важно – не менее, чем ваше слово!

– Это мой долг – помогать юным дарованиям. В Флоренции всегда было в почете меценатство, еще с времен Лоренцо Великолепного. Я готов для тебя сделать еще больше. Работай, твори, а моим именем я разрешу подписывать статуи, которые ты изваяешь. За каждую работу ты будешь получать сто флоринов, но предупреждаю: никто не должен знать о нашем договоре. Иначе я потребую вернуть все деньги, которые уплачу тебе за статуи.

– Клянусь памятью предков, – горячо проговорил юноша. – От меня никто и никогда не узнает о договоре!

Так и попал в зависимость молодой скульптор. Он работал, забывая о сне, еде, других красках жизни, а славу и большие деньги получал Фабиано. О нем снова заговорили, как о гениальном мастере и модном скульпторе. Заказы сыпались со всех сторон. А Флорио оставался в тени и вел нищенское существование.

Юноша дружил с таким же юным поэтом – Симоне. Много общего было у них: мысли, чувства, восприятие мира, Богом освященный талант. Иногда Симоне уводил Флорио из мастерской в рощу, к озеру, чтобы тот совсем не зачах в полутьме студии. Часто Симоне читал своему другу во время этих прогулок стихи – свои и чужие. Юноши ощущали себя братьями, тем более что родных ни у одного, ни у другого не было.

В отличие от Симоне, Флорио никогда не показывал свои работы, объясняя, что просто помогает учителю. Поэта, который знал чуткую душу Флорио, удивляло, что друг до сих пор не изваял ни одну статую.

– Твой учитель, самодовольный и тщеславный человек, потрясает общество все новыми и новым гениальными работами. Так не бывает! У человека должна быть гармония в душе, чтобы создать такие шедевры. Тут что-то не так! Может, объяснишь? – Симоне пытливо взглянул на Флорио.

Но Флорио молчал.

Однажды друзья договорились о встрече и прогулке. Симоне написал новый сонет и очень хотел прочесть его Флорио. Однако поэт так и не дождался друга и потому решил зайти к нему в мастерскую: вдруг Флорио заболел. Странность состояла еще в том, что, постучав в запертую дверь, никто не вышел навстречу Симоне. Тогда юноша решил проникнуть в студию с «черного хода». Был такой во внутреннем дворике мастерской.

Симоне, волнуясь, что с другом что-то случилось, спешил. Пробравшись через маленькое патио с фонтанчиком, он зашел в мастерскую, но никого не встретил, пока не дошел до маленькой комнаты, больше похожей на загороженный закуток. Там горела свеча, отблески мигающего света падали на скульптуру, которая, как показалось Симоне, вот-вот сделает шаг ему навстречу. Настолько живой и прекрасной была эта фигурка девушки из мрамора. Потрясенный увиденным, словно загипнотизированный, Симоне еще увидел, как точно работает, делая последние штрихи резцом, Флорио!