— Откуда же вы, о, сказочные метельщики–уборщики, великие дворники–таджики? — спросили однажды тихого смуглого седоватого человечка дворовые ребятишки. Человечек немножко устал, и сложив легкие оранжевые крылья, присел передохнуть на уголочек скамейки возле большущей многоэтажки. И так они его упрашивали, что пришлось ему всё–всё рассказать.

Далеко на юге — за лесами, степями и пустынями, за высокими заснеженными горами, стоит сказочный город Тадж — Махал, которым правит мудрый и справедливый Тадж — Махаон. У него тонкие сияющие, словно радуга после весеннего дождя, крылья. А в его городе и вокруг всегда чисто и солнечно, всюду цветут дивные цветы, а в садах поют диковинные птички с переливающимися цветными перьями. Тадж — Махаон очень добрый правитель, он, например, издал указ о том, что никого нельзя наказывать, а маленьких детей даже ругать нельзя. Хотя на самом деле там всех не за что ругать и наказывать, все ведут себя прилично, потому что по–другому не умеют.

В Тадж — Махале нет тюрем и палачей, люди даже не знают, что это такое. Там все искренне улыбаются друг другу и кланяются, радуясь и здороваясь при встрече. Люди живут в просторных чистых домах, где никто не запирает дверей. А ещё там любят праздники. Крылатые люди с радостью прилетают друг к другу на дни рождения и свадьбы. В этом городе никто не умирает, все долго живут, а потом превращаются или в родники, или в неизвестные науке новые благоухающие цветы, или просто в свежую траву на лужайке… И потому все живущие здороваются и с ними.

Оказывается, наш город убирали так нехорошо, что однажды неприятный запах достиг самого Тадж — Махала. И тогда царь Тадж — Махаон предложил своим людям отправиться на помощь нашему городу. И многие полетели. Они миновали горы и реки, пустыни и степи, дремучие леса и суровые болота. И вот крылья доставили их, жителей великого Тадж — Махала, к нам, в заснеженные края.

Теперь в Тадж — Махале хорошо, ветер не доносит туда наших посторонних запахов. И у нас теперь чистенько стало повсюду, спасибо Тадж — Махалу за доброту, терпение и помощь. Своим примером летающие волшебные таджики очень хотели бы показать остальным жителям Земли как именно надо заботиться о ней. И вот когда им это удастся, они непременно вернутся в свой любимый Тадж — Махал…

Почему? А соскучились уже. Ведь это — их родина.

Огромная невидимая сиреневая звезда пересекла небо наискосок и бесшумно вспыхнула за горизонтом, волной хлынувшего оттуда призрачного света проступив в бесконечно высоких едва мерцающих ночных облаках, более всего похожих на распростёртые над миром крылья незримого ангела.

Пришло время, и настало утро.

Девочка–сказка сверкнула, как молния, на заснеженной вершине горы и побежала с неё всё быстрее и быстрее, мимо каменных глыб и осыпей, зеленеющих альпийских лугов и густых тёмных лесов, ниже и ниже, к самому краю скалистого обрыва, прыгнула с него и полетела над ликующим, ярко–голубым снаружи, глубоко изумрудным морем…

— Ай–яй–яй-яй–яй! Куда же ты?! — запрыгали, забеспокоились морские рыбки.

— Ого–го–го! — заклекотал в восторге горный орёл.

— У-ууух, ты! — протрубил поезд, выскочивший из туннеля к приморской станции.

А девочка–сказка улыбалась им и всем–всем вокруг, улыбалась и уже превращалась в настоящую добрую сказку, которая сразу начала происходить с каждым, хотя об этом ещё никто даже не догадывался …

Много–много огненно–рыжих солнышек перекатывалось в руках у ветра, а потом из них посыпались угольно–чёрные семечки с вкусными зернышками внутри. И все им радовались: и воробушки, и мышки, и ребятишки на лужайке, и соседские бабушки на скамеечке возле дома.

Разлетелись от ветерка в разные стороны лёгкие цветные бабочки. Он их ловит, ладошами хлопает, а они в ответ только смеются и никак не поймаются. Но далеко разлетаться сами не хотят, потому что им очень уж нравится такая игра в «непоймалки». Вот же смешной ветерок!

А в поле чистом то ли дождик летний за зайцем носится по кругу, то ли наоборот. Дождик — косой, и заяц — тоже. Разогнались оба друг за дружкой: круги всё больше да больше становятся — уже будто и не круги вовсе, а спираль огромная разворачивается над смеющейся солнышками–подсолнухами землёй.

Ай–да, зайка! Вот молодец какой! Это же он радугу дождиком распустил по небу нас потешить–порадовать! Распустил и сам прыгает, хохочет: «Получилось! Получилось!»

А в лесу после дождика возле молоденькой осинки маленький красноголовый грибочек проклюнулся: где уродился, там и имя нашёл — подосиновик. Приятелю его под березкой — другое имечко досталось. Сами догадайтесь — какое. И не надо, не надо у сороки–белобоки подсказок просить! Не отвлекайте её, она к концерту готовится, хвостом трещит.

Какой концерт? Настоящий. Сказочный, как и полагается. Кто участники? А все участники: и ручьи с перекатами, и реки с водопадами, и птички звонкие, и зверушки юркие, и ветры шумные, и моря грохочущие, и облака–шептуны… Всё на земле и в небе — участвует в этом необыкновенном волшебном концерте.

А хочешь знать: для кого они все сегодня будут выступать–играть? И завтра тоже. И каждый день — тоже! И всегда! Хочешь знать?.. Хочешь?

Для тебя…

Жила–была молодая баранка — дочь своего Овца. Все говорят, что её Овец был прекрасный молодец, храбрый богатырь круторогий. Баранка его очень любила и гордилась им неимоверно. Любила она, конечно, и мамочку Овну. Овна была красавица, глазки томно прикрывала и тихонечко пела:

— Ах, ты, моя доченька, бараночка молоденькая, самая лучшая на свете!

Собрались они как–то всей семьёй в гости в соседнее стадо сходить, погуляти, травку сладкую пощипати. Отпросились у пастухов, те им справку дали, чтоб никакие волки их по дороге не смели задерживать попусту.

Мамочка Овна одела свою лучшую мутоновую шубку, Овец–молодец нацепил на свою умную голову самые крутые рога. А баранка подобрала для себя в дорогу самые звонкие и быстрые копытца. И помчались они через горку да лесочек, через овражек да лужок к соседнему стаду. Там–то их уже все поджидали, самые лучшие заливные луга для них припасли: гости всё–таки. А как узнали? Да очень просто: папа–Овец–молодец по мобильному телефону позвонил: мало ли что, вдруг у хозяев срочные дела, а тут они всей семьёй в гости нежданные заявятся.

Но ничего такого не случилось. А всё было хорошо. И чаю попили, и травку пощипали, а напоследок даже к баранке посватались, попросили чин по чину у родителей бараночки копытца её и сердца. Баранка застеснялася вся. Покраснела. А приятно. Оценили, значит, красоту её неописуемую.

От гордости ходит туда–сюда, копытцами «цок–цок» делает. Овец баранкин и матушка-Овна со сватьями будущими насчет приданого договорились: сколько шерсти за невестушкой дадут, сколько сена молодым припасут на первую зиму. С тем и расстались…

Ну, а про свадебку — в следующий раз! Ишь, какие нетерпеливые! Не всё сразу… Спать пора! Вот.

На следующий день после того, как Баранка с родителями вернулась домой, её красавец–жених из соседнего стада начал возмущаться. Звали жениха Гоюн, в его стаде у всех были такие иностранные имена. А чему тут удивляться? У каждого племени свой уклад жизни.

Итак, горячий жених потребовал соблюдения местных горских обычаев: невесту непременно надобно было украсть из стада.

— Вот так: асса! — сказал знойный Гоюн и тут же принялся гордо танцевать, покачивая боками влево и вправо, под одобрительные крики местной овечьей молодёжи.

Но сам жених не может участвовать в таком опасном мероприятии. Мало ли что: вдруг чужие пастухи неверно поймут. Поэтому мама и папа Гоюна созвонились с местной волчьей организацией.

Волки там очень правильные: скромные, питаются исключительно халяльным мясом, а главное — перед едой всегда усердно молятся за здоровье и благополучие овечьих стад, и тщательно моют все лапы. Их предводитель Хейван успокоил родителей Гоюна. Все хлопоты по краже невесты Хейван взял на себя — абсолютно бесплатно: только ради продолжения овечьего рода.

Вооруженные до зубов волки Хейвана темной ночью тайно проникли в баранкино стадо, быстро разбудили уважаемых родителей невесты — Овца и Овну и, на всякий случай, не давая им раскрыть рта, вежливо объяснили, что они сейчас сделают с Баранкой. Родители растерялись. Баранку аккуратно поместили в красивый свадебный мешок для украденных невест и унесли.

Гордый Овец громко заблеял. Проснулось всё стадо. Овна, как мать, явно не ожидала от будущих сватьев такого ужаса: чтобы её дочку чужие волки крали. Овец требовал решительных мер от всего стада. Он даже сказал, что готов один идти сражаться с этими волками ради освобождения любимого чада, если его не поддержат.