В зал вошла принцесса Лединелла. Чуть опередив ее, влетел рой колючих снежинок. Она шла, окруженная мерцающим блестящим облаком.

Что ж, нет ничего удивительного, что многие считали принцессу Лединеллу красавицей!

Тяжелые косы, покрытые снежным кружевом, трижды обвивали ее голову. Прелестно изогнутые губы, казалось, выточены из чистого серебра. Глаза сверкали, как синий лед.

— Ты слишком долго спишь, моя прохладная прелесть, — недовольно сказал король.

— Да, я спала от огорчения. — Злые слезы выступили на глазах принцессы. — Ведь принц Пелиор… Ах, зачем я только проснулась!.. Он отказался от меня. Полюбить другую! Обычную теплую принцессу из долины, какую-то Селизетту. Сказал, что видел ее только один раз. Даже словечком с ней не перемолвился, но полюбил ее навек. Как мне перенести это?

— Ты скоро забудешь принца Пелиора. — Королева сонно потянулась, зевнула. — Полно, дочь моя, Бешеный Ветер заморозил принца, и теперь он просто украшает твой сад. Стоит ли печалиться?

— Ах, матушка! — в досаде воскликнула Лединелла. — Он так сильно любит эту несносную Селизетту, что сердце его до сих пор бьется.

— Мы найдем тебе какого-нибудь другого принца. — Король не удержался и тоже зевнул. — Ты так прекрасна!

— Мне не нужен другой! Вот возьму и назло вам завтра не проснусь вовсе! — Принцесса капризно топнула ножкой.

Незадачливый снежный карлик чуть было не угодил под ее каблук. Принцесса, брезгливо скривив серебряные губы, уже хотела раздавить его туфелькой, но карлик успел отскочить. Еще несколько снежных карликов с визгом бросились кто куда.

— Только не говори, что ты не проснешься. Не говори этих ужасных слов! — воскликнул король и раздраженно добавил: — Я так надеялся на девчонку с золотыми кудрями. Думал, что она прогонит эту неотвязную дремоту. Но маленькая дрянь вздумала ныть и хныкать. Пусть, пусть, теперь стоит замерзшая в Ледяном Саду… Я поступил справедливо? Как ты находишь, моя морозная радость? — обратился он к королеве Лединде.

Но в ответ он услышал только протяжный сонный вздох. Королева сладко спала в кресле.

— Мышь, мышь, развлекательная мышь! Скорее сюда! — поспешно позвал король.

Из норки выглянула маленькая, покрытая изморозью мышка в хорошеньком чепчике из серого шелка.

— Шурши хвостом, пищи как можно противней! — приказал король.

Мышка почтительно поклонилась, старательно запищала. С трудом доковыляла до середины комнаты и, зябко поджав лапки, упала, свернувшись серым комочком.

— Бессовестная лежебока! — напустился на нее король. — Всем известно, что короли терпеть не могут мышей. Ты должна отвратительно пищать, шнырять под ногами! Тогда все мы начнем прыгать на стулья и кричать: «Какая гадость!» Тут уж будет не до сна! А от тебя никакого проку! Довольно! Завтра прилетит Бешеный Ветер и заморозит тебя!

Мышка горестно пискнула и шариком закатилась обратно в норку.

Принцесса отщипнула виноградинку от зеленой, словно стеклянной грозди и недовольно отбросила ее в сторону. Ягода, стуча, покатилась по столу.

— Батюшка! — проговорила Лединелла, и впервые в ее надменном голосе прозвучала печаль. — Ты помнишь старого священника, отца Иоанна из далекой церкви там, в долине? Я нарочно приказала моим снежинкам запорошить ему глаза и сбить с пути. Он долго плутал, но наконец снежинки заманили его сюда. Я подвела его к замерзшему принцу Пелиору и сказала: «Обвенчайте нас! Пусть мой жених стоит тут неподвижный, оледеневший, все равно обвенчайте нас!» Как гневно и грозно взглянул на меня старый священник! Он поднял руку и крикнул: «Обвенчать с замерзшим женихом? Что ты задумала, несчастная? Господь Бог создал вас теплыми, открытыми добру. Покайтесь, пока не поздно!» Его глаза, его голос… Мне стало так страшно… Захотелось убежать, спрятаться в уголке. Но я крикнула: «Ветер, Бешеный Ветер, заморозь старика!» Ветер завыл, набросился на него, окружил смертельным кольцом. Но старый священник даже не наклонил головы. Он ушел, стуча своей палкой. Я до сих пор не могу забыть его глаза…

— Да, наш Ветер оплошал на этот раз, — нахмурился король. — Такое с Ветром впервые. Видно, какие-то неведомые силы охраняют старика…

— Батюшка! — нетерпеливо прервала его принцесса, и глаза ее вспыхнули синим огнем. — Но ведь у тебя есть кольцо «Желание». Волшебное кольцо! Пусть оно заставит принца Пелиора полюбить меня!

— Не все так просто… — сокрушенно вздохнул король. — Да, я раздобыл кольцо «Желание». Его выкрал по моему повелению хохлатый ворон. Птицы порой не лучше людей. Потому, на всякий случай, я заморозил ворона, чтобы хохлатый не сболтнул бы лишнего. Кольцо я надежно спрятал в Северной башне, в потайной комнате. Но, увы, моя ледяная радость, кольцо не в силах тебе помочь. Любовь!.. Это такое странное, такое капризное чувство. Оно неподвластно даже волшебству…

Принцесса Лединелла в гневе топнула ногой, закусила серебряную губу. Она выбежала из зала, рой послушных снежинок торопливо вылетел за ней.

— Северная башня… Потайная комната… Мне-то что? — вздохнула мышка Шелковый Чепчик и свернулась на своей ледяной постельке. — Завтра Бешеный Ветер заморозит меня, и конец всему. Обойду на прощанье все знакомые норки. Ах, сколько печали и страданий узнала я в этом дворце!..

Старый барон сидел в глубоком кресле у догорающего камина. Угли то жарко вспыхивали, то гасли. Они словно подмигивали ему.

Барона томили невеселые мысли. «Проклятье! Почему сгорел заветный документ? Вдруг вспыхнул сам собой, а с ним заодно сгорели все мои надежды получить замок Селизетты. Какой неудачный день! Сплошное невезение. Ума не приложу, как девчонка нашла Счастливую дверь? Ведь я оставил ей такой крошечный огарок свечи. Ах, племянница! Я-то думал, ты наивная дурочка, простушка, а на деле ты оказалась ловкая проныра! — Вдруг злорадная улыбка тронула синеватые губы старика. — Зато Селизетте никогда не найти свою любимую сестричку. Прощай, крошка Элизетта! Да и я не остался в убытке. Король Ледингор отвалил мне за малышку целое состояние: ларец, полный роскошных алмазов. Неплохо бы их пересчитать и прикинуть: сколько я смогу выручить за них золотых кругляшек!

Старик сбросил на ручку кресла потертый меховой плащ. Мурлыча себе под нос какую-то игривую песенку и приплясывая на кривых ногах, он направился к узорному столику, на котором стоял ларец, украшенный перламутром.

Барон с нежностью погладил ладонями крышку ларца, наклонил голову, любуясь игрой перламутра в свете свечей.

Причмокивая губами от удовольствия, достал ключик, спрятанный за пазухой, и отпер ларец. Он откинул крышку да так и замер. И право, было чему изумиться! Ларец по края был полон прозрачной водой, никаких алмазов не было и в помине. Чуть покачиваясь, плавала тонкая зеленая травинка. Бесценные алмазы попросту растаяли. Невозможно описать ярость и возмущение старого барона.

— Тысяча дьяволов! — Старик сжал руку в кулак. — Обман, надувательство! Но нет, я не из тех, кто позволит водить себя за нос! Я заставлю короля, как обещано, расплатиться со мной за девчонку. Эй, слуги, карету мне, да поживей!

Барон дрожащей рукой запер перламутровый ларчик, сунул его под мышку и заторопился к двери.

Проходя мимо кресла, подхватил свой старый плащ и, волоча его за собой, спустился по лестнице. Скоро колеса его кареты загремели по булыжнику.

Небо на востоке заалело. День обещал быть ясным и теплым.

Карета ехала мимо цветущих полян. Свежие подснежники в утреннем свете казались фарфоровыми.

Но старый барон не смотрел по сторонам. Он ехал, крепко вцепившись руками в перламутровый ларчик. При каждом толчке кареты он чувствовал, как в ларчике плещется вода.

Дорога, кольцами огибая холм, пошла вверх. Становилось все холодней.

Старый барон укутал нос в подкладку мехового плаща.

Наконец он увидел высокую арку ворот и стену, сложенную из ледяных глыб.

Стражники распахнули тяжелые створки ворот.

Но в этот миг навстречу карете ринулся обжигающий вихрь, неся острые снежинки и ледяные иглы.

Кони вскинулись на дыбы, карета остановилась. Напрасно кучер, тощий, как высохший стручок, понукал лошадей, нахлестывая кнутом. Лошади ржали и пятились назад. Барон, проклиная все на свете, выбрался из кареты. Направился по дороге к сверкающему острым ледяным блеском дворцу.

Вдруг он увидел на снегу тонкий шелковый платок, обшитый кружевом. Старик, кряхтя, наклонился и поднял неожиданную находку.

«Принцесса Селизетта», — было вышито цветным шелком на уголке платка.

«Платок моей племянницы? Как он тут очутился? — Барон в недоумении пожал плечами и сунул платок в карман. — А вон чьи-то следы, там, возле беседки. Какая узкая ножка и острый носок…»