— Вон!

Крысы в панике рванули прочь и, пытаясь одновременно пролезть в дверь, застряли в проеме. Клуни откинулся на кровати и презрительно фыркнул.

Следующими явились Жабоед и Грязнонос.

Их доклад слегка приподнял настроение Клуни. Завербовано больше сотни новобранцев, в основном крысы. Охочие до грабежа, голодные и бездомные, они с превеликой радостью соглашались вступить в армию знаменитого Клуни. Им было лестно оказаться на стороне заведомого победителя. Но были среди новичков и хорьки, и ласки, и пара горностаев. Некоторые сначала упрямились, но увесистые тумаки Жабоеда, подкрепленные угрозами скорой мучительной смерти, оказались весьма убедительным доводом.

Краснозуб и Темнокогть раздали оружие выстроившимся на церковном дворе новобранцам. Хозяин вышел взглянуть на них.

Проходя перед строем, Клуни одобрительно кивал: злобные крысы, прожорливые хорьки, хитрые ласки, вороватые горностаи — как раз то, что надо.

— Краснозуб! Зачитать устав! — рявкнул он. Краснозуб, вперевалку расхаживая взад и вперед, принялся читать устав по памяти:

— Равняйсь! Смир-р-но! Отныне вы состоите на службе у Клуни Хлыста, разгильдяи! За дезертирство — смерть. За отступление в бою — смерть. За неподчинение — смерть. Я, Краснозуб, — первый заместитель Клуни. Вы будете подчиняться приказам своих командиров. Они подчиняются моим приказам, а я — намотайте себе на ус — получаю приказы от самого Клуни. Теперь, если один, двое или даже несколько из вас намерены побороться с Клуни, победить и возглавить шайку — можете попытаться сделать это прямо сейчас.

И тотчас Клуни набросился на новобранцев, разя их ударами мощного хвоста. Оскалив клыки и сощурив свой единственный глаз, он наносил удары направо и налево. Новобранцы в страхе разбегались и прятались за могильные камни. Клуни гордо вскинул голову и расхохотался:

— Что, кишка тонка? Не бойтесь, я вас убивать не буду. Мне сейчас не нужны покойники. Но будьте уверены, когда придет время — вам представится случай и подраться, и погибнуть. А теперь я хочу услышать: кто ваш хозяин?!

Новобранцы снова построились, и под безоблачным небом раздалось громкое и дружное:

— Клуни, Клуни, Клуни Хлыст!

Аббат Мортимер и Констанция не спеша шли по аллее. Оба были погружены в раздумье. Оба думали об одном и том же — как защитить аббатство.

Древнее аббатство веками было обителью мира и счастья, гостеприимным приютом для всех. Теперь, когда над ним нависла угроза нападения, двое старых друзей иными глазами смотрели на родные пенаты. Мелодичное пение птиц, разносившееся в неподвижном воздухе, наполняло сердце Констанции печалью и сожалением о том, что мирной жизни пришел конец. Она хрипло откашлялась, она чувствовала: слезы вот-вот хлынут из ее глаз. Аббат, понимая печаль Констанции, ободряюще похлопал ее по спине:

— Ну, ну, старушка, не отчаивайся. В истории аббатства не раз случались чудесные события, предотвращавшие несчастья.

Констанция только хмыкнула в ответ, не желая разочаровывать старого друга. Она была полна самых мрачных предчувствий. Над аббатством нависла черная тень, и это происходит сейчас, а не в давно минувшие дни сказочных чудес и подвигов.

Матиас сидел в Пещерном зале за столом, перед миской парного козьего молока с ореховым хлебцем и яблоками: было время завтрака. Василика поселилась вместе с родителями в комнатах, отведенных им мышами Рэдволла. За прошлую ночь Матиас повзрослел. Он чувствовал на своих плечах тяжелую ношу — защита аббатства от нападения врагов. Размышляя о свалившихся на Рэдволл напастях, Матиас совсем забыл о еде.

— Поешь как следует, Матиас, не стоит встречать беду на пустой желудок. Насыщая тело, питаешь ум.

Матиас только сейчас заметил, что за ним наблюдает старый брат Мафусаил, глядя сквозь стекла своих неизменных старомодных очков. Старик кряхтя присел к столу.

— Э-эх, для меня, старика, твое лицо — открытая книга.

Матиас выпил молоко из миски и тыльной стороной лапы вытер усы.

— Мне нужен совет, брат Мафусаил, — сказал он. — Что бы ты делал на моем месте? Старик наморщил нос:

— Да то же самое, что и ты собираешься делать. Матиас обрадовался, что обрел союзника:

— Дрался бы?

Мафусаил с силой стукнул костлявой лапой по столу:

— Конечно. Это единственно разумный выход. — Он пристально посмотрел на Матиаса. — А знаешь, в тебе, парень, есть что-то эдакое!.. Слыхал о том, как Мартин Воитель впервые появился в аббатстве?

Матиас весь так и подался вперед.

— Мартин? Расскажи, брат, я всегда готов слушать рассказы о Мартине Воителе.

Мафусаил понизил голос до таинственного шепота:

— В великой летописи Рэдволла записано: Мартин был тогда слишком молод, чтобы быть воином, — примерно твоего возраста. Когда он пришел в аббатство, он, как и ты, был непоседлив и по-юношески наивен. Но, несмотря на свой юный возраст, сказано в летописи, Мартин, как только пришла беда, сумел показать, что он — прирожденный вожак. Ему подчинились даже те, кто был намного старше и опытнее. В летописи сказано, что они смотрели на Мартина как на отца.

Матиас был восхищен и в то же время озадачен.

— Почему ты рассказываешь все это мне, брат Мафусаил?

Старик поднялся, вновь пристально посмотрел на Матиаса и, повернувшись, медленно пошел прочь. На ходу он бросил через плечо:

— Потому что… потому что он был очень похож на тебя, Матиас!

Матиас не успел задать нового вопроса, как раздался тревожный удар колокола Джозефа. Шлепая сандалиями, мышонок опрометью бросился наружу, чуть не столкнувшись с аббатом и Констанцией, которые уже спешили к сторожке

Братья Руфус и Джордж докладывали о происшествии. У ворот аббатства появилась большая, злобная крыса — покрытый татуировками, вооруженный заржавленным тесаком разбойник. Он просил, чтобы его впустили в аббатство и оказали помощь. По его словам, он ехал в телеге с сеном, которая опрокинулась в канаву, и уговаривал их пойти с ним, чтобы помочь его друзьям, многие из которых до сих пор лежат под опрокинутой телегой, взывая о помощи.

Но брата Руфуса было не так-то просто одурачить.

— А сколько вас было в телеге? — спросил он.

— Пара сотен, — прозвучал тотчас ответ.

— Почему же тогда, — спросил брат Руфус, — вы не помогли друг другу? Не могли же все две сотни крыс оказаться под телегой!

Разбойник не отвечал, изо всех сил растирая поврежденную лапу.

— Может быть, впустите меня и перевяжете мои раны? Или хотя бы дадите немного еды?

Брат Джордж согласился, но при условии, что крыса сдаст оружие.

Пришедший, кивнув в знак согласия, неожиданно бросился на брата Джорджа, но брат Руфус тотчас же повалил его ударом дубинки. Поняв, что ему одному не одолеть двух сильных и опытных воинов, тот разразился проклятиями.

— Ну, погодите! — в ярости кричал он. — Нас целая армия, мы стоим лагерем здесь неподалеку, в церкви. Я расскажу Клуни, как вы меня встретили, и — ох-хо-хо! — увидите, что с вами будет. Я еще вернусь, клянусь клыками, вернусь, вот увидите!

И он, осыпая проклятиями всех мышей на свете, скрылся в лесу.

Все собравшиеся выслушали скверные новости молча. В тишине послышались всхлипы миссис Черчмаус:

— Что же с нами теперь будет? Они, должно быть, поселились в нашем домике в церкви святого Ниниана. Ужасно, ужасно! Наш уютный маленьких! домик полон этих отвратительных крыс!

Мистер Джон Черчмаус утешал жену как мог:

— Ну ничего, милая, ничего — лучше лишиться дома, чем жизни. Нам еще повезло, мы здесь, в аббатстве, мы в безопасности.

— А как же все остальные, кто живет в окрестностях? — крикнул Матиас.

— Дело говоришь! — одобрила слова Матиаса Констанция. — А где Амброзии Пика? Надо, чтобы он обошел всех и срочно позвал их в аббатство. Крысы Пике ничего не сделают: стоит ему свернуться в клубок — и никто его не тронет.

Барсучиху поддержали все. И брат Альф тотчас отправился разыскивать ежа.

Аббат посоветовал всем вернуться в аббатство и ждать, как будут разворачиваться события дальше. Тут опять выступил вперед Матиас:

— Надо усилить охрану на стенах. Сестра Клементия одернула его:

— Послушник Матиас, тебе следует молчать и беспрекословно выполнять распоряжения отца настоятеля.

К всеобщему удивлению, аббат встал на сторону Матиаса:

— Подожди, Клементия, ведь он дело говорит. Давайте выслушаем его предложения.

Все взгляды устремились на Матиаса, и он, удивляясь собственной смелости, кратко изложил, что, по его мнению, следует предпринять в первую очередь.

Было одиннадцать часов утра. По Лесу Цветущих Мхов и окрестным лугам разнесся звон колокола Джозефа. Матиас и Констанция послали на колокольню