— Но… — Рапунцель внезапно пришла в голову мысль. Она открыла глаза и заговорила сквозь слезы, уверенная в своей правоте. — Джек придет за мной. Я не вспомню его, но он придет.

— Возможно, придет, — кивнула Ведьма, которую, похоже, это не беспокоило.

— Ты не думаешь, что он снова попытается заставить меня уйти? — спросила Рапунцель.

Ведьма пожала плечами.

— Если он придет, ты не можешь его тронуть. Если я соглашусь на твою сделку, ты не сможешь ему навредить …

— Я его не трону. Я приму дополнительные меры предосторожности в отношении тебя, — проскрежетала Ведьма.

Дополнительные меры предосторожности. У Рапунцель внутри все похолодело. Какие тут могут быть дополнительные меры предосторожности? Она уже будет заперта в башне, уже будет привязана волосами к оконному колесу, что еще сможет сделать ей Ведьма? Посадить на цепь? Убедить ее, что кандалы — ради ее безопасности? Заставить поверить, что она хочет их носить?

Она выдернула руку.

— Как я узнаю, что ты выполнишь свою часть сделки? — спросила она. — Если я не вспомню, что Джек существует, как тогда я смогу убедиться, что ты не лжешь?

— Сделку ведьмы нарушить нельзя, — ответила Ведьма, — или ведьма расплатится в Гегууле.

— Белая Фея превратит тебя в великаншу, — догадалась Рапунцель. — Она оставит тебя там навсегда?

Лицо Ведьмы вытянулось. Рапунцель с внезапной ясностью увидела в ней ту же уязвимую Ведьму, которую видела в Перводреве рыдающей по принцу Филипу.

— Ведьма… скажи мне. Это с тобой произойдет?

— Тебя не будет волновать, если это случится.

— Конечно, будет.

Ведьма рассмеялась неприятным и горьким смехом.

— Неудивительно, что я не умерла, — сказала она. — Твоя невинность нерушима. Теперь выбирай. И знай вот что: если ты выберешь свободу, Джек умрет в течение часа, и когда он будет умирать, я скажу ему, что это был твой выбор.

— Он бы понял, — сказала Рапунцель. — Он был бы рад, что я свободна.

— Нет, если бы это стоило ему жизни.

Рапунцель покачала головой.

— Ты его не знаешь. И это не имеет значения. Я бы никогда не осудила его на смерть от твоей руки.

— Так ты согласна? — выкрикнула Ведьма. — Давай же, соглашайся!

Рапунцель поняла, что снова смотрит на бронзовое кольцо Перводрева, обтекавшее ее палец. Она сказала Перводреву, что вернется сюда остановить Ведьму и больше не позволит ей поступать так же снова. И провалилась. Ведьма будет продолжать делать все то же самое, возможно, вечно, до тех пор, пока сможет обманом заставлять каких-либо отца или мать отдавать ей своего ребенка.

Интересно, что же случилось с дочерью принца Филипа — Джастис? Интересно, как ведьме вообще удалось заполучить Амелию? Интересно, сколько других детей здесь побывало? Интересно, съела ли кого-нибудь Ведьма? Интересно, кого Ведьма убила?

Вопросов было великое множество. Рапунцель все еще гадала о том, почему. Почему Ведьма это делает? Ради того, чтобы оставаться молодой и живой? Потому что принц Филип ее обидел? Хотела ли она чего-то еще?

— Мне нужны ответы, — сказала Рапунцель, поднимая взгляд от кольца. — У меня есть вопросы, Ведьма. Мне нужны ответы на них до того, как ты заберешь мои воспоминания.

— Какой смысл мне отвечать на твои вопросы? Ты же забудешь все, что я тебе расскажу, — нетерпеливо возразила Ведьма. — Скажи, что ты согласна, Рапунцель. Сделай это сейчас же, или я предупреждаю…

— Нет. Я хочу изменить условия.

Глаза Ведьмы сузились до карих щелочек.

— Продолжай.

— Во-первых, ты оставишь Джека в покое и никогда не тронешь его и его сестру. Никогда.

— А во-вторых?

— Во-вторых, ты останешься со мной до завтрашнего утра и дашь мне честные ответы на все мои вопросы. И перестанешь отвратительно себя вести и запугивать меня. Я хочу сесть с тобой и выслушать тебя — услышать все от тебя. Не от фей, не от Перл, даже не от Джека — от тебя.

Ведьма подняла седую бровь.

— И если я это сделаю?..

— И если ты это сделаешь, тогда я… — Рапунцель с трудом выговаривала слова. — Я позволю тебе забрать мою память.

— Договорились, — выдохнула Ведьма. Ее глаза оживились, седые волосы стали гуще, а на морщинистых щеках появился румянец, словно мысль о восстановленной невинности Рапунцель вдохнула в нее юность и силу.

— Завтра утром, — сказала она, подойдя к Рапунцель и взяв ее лицо в ладони. — На рассвете. Я снова сделаю твою жизнь такой прекрасной, Рапунцель. Ты не пожалеешь.

— Я не буду знать, о чем надо сожалеть, — сказала Рапунцель, но Ведьма, казалось, не услышала. Она восторженно захромала по комнате, заставив ванну булькать, попросив арфу играть и разведя огонь. Башня ожила, и Рапунцель наблюдала за всем этим с замиранием сердца. Завтра это снова станет ее миром, всем ее миром. Сорок шагов поперек, сто двадцать пять с половиной шагов по кругу. Утром, когда встанет солнце, вся Времия снова будет ее врагом.

— Сядь, Ведьма, — сказала она. — Сейчас я задам свои вопросы.

— Очень хорошо. — Ведьма уселась в кресло-качалку возле камина и с улыбкой в нем откинулась. — Что ты хочешь знать?

Рапунцель стояла возле окна и смотрела из него на залитое солнечным светом Красноземье. Что она хочет знать? Так много вопросов. И время терять нельзя.

— Расскажи мне о воспоминаниях, которые ты забрала, — наконец начала она. — Что я уже забыла?

Ведьма кивнула и начала говорить.

Сделка состоялась.

— С тех самых пор, как ты была младенцем, люди частенько являлись к стенам этой башни. — Ухватив конец косы Рапунцель, Ведьма стала ее расплетать. — Одни хотели тебя освободить, другие — пощекотать себе нервы... С ними было легко справиться, когда ты была ребенком. Ты так боялась людей, что увидев их, мучилась кошмарами и с криками взывала ко мне, умоляя избавить от мыслей, что их сотворили. Но по мере твоего взросления становилось все сложнее, однако ты по-прежнему боялась незнакомцев и предпочитала о них забывать.

Ее пальцы развязывали затейливую грязную ленточку, стягивавшую косу Рапунцель, пока та наконец не распустилась. Первые несколько вершков спутанных золотистых волос Ведьма расплетала на коленях.

— Не трогай мои волосы, — сказала Рапунцель.

Ведьма удивленно подняла бровь.

 — Позволь мне их вымыть. Я приведу их в надлежащий вид.

— Нет. — Подняв косу с пола, Рапунцель отдернула ее подальше от Ведьмы. — Хочешь вылечить мои волосы, чтобы, когда мои воспоминания исчезнут, не пришлось объяснять, почему коса грязная и обрезанная. — Она бросила косу себе под ноги. — Вот досада. И я не стану снимать волшебную одежду. Мы так не договаривались. Так что тебе придется потом ответить на мои вопросы, откуда взялись эти вещи.

— Значит, твоя одежда все-таки от фей. Ах ты, маленькая лгунья...

— Ты не ответила на вопрос. Мне известно, что приходили принц Мик из Оранжарии и принц Порыв из Синего царства.

Ведьма кивнула.

— Да. И оба в последние полгода. Ты подросла — прекрасная цель для романтичных идеалистов.

— А нексус Кин? Он сказал, что хотел тебя убить, но не вышло.

— Не вышло. — Ведьма развеселилась.

— Кто еще? — поинтересовалась Рапунцель.

Ведьма пожала плечами.

— Принц Эйдан из Серого царства. Принцесса Истрия из Алого королевства. Сам атаман Флит из Красноземья недавно заявился, чтобы уговорить тебя спуститься. Но я предвидела, что сюда станут приходить гости с хорошо подвешенными языками. Вот почему писала для тебя книги и обучала презирать тех, кто приходил тебя спасать.

— У тебя получилось, — заметила Рапунцель, недовольная своей доверчивостью и еще более раздосадованная тем, что вскоре та вернется.

Положив руки на подлокотники кресла, Ведьма начала раскачиваться взад-вперед. Руки ее выглядели более старыми, словно за несколько минут она одряхлела еще больше. Каждое ее слово оборачивалось новым ударом по невинности Рапунцель.

— Что ты делала с чужаками? — спросила Рапунцель.

— Обычно ничего. 

— Ничего? Тогда как же ты заставляла их уйти?

— Сила страха творила чудеса, — сказала Ведьма. — Ты звала меня колокольчиком, и сама угроза моего появления настолько пугала твоих спасателей, что они драпали без оглядки и никогда не возвращались. — Она усмехнулась. — Во всяком случае, большинство из них. Нексус Кин остался, чтобы со мной сразиться. Атаман Флит приходил несколько раз — пришлось уничтожить его армию, чтобы заставить упрямца сдаться. А ты становилась все непослушнее.

— Почему?

— Потому что он тебе очень нравился. Да и по возрасту был гораздо ближе.

— Как Джек.

— Ах, этот Джек. — Ведьма прищурилась. — Единственный забравшийся в башню по веревке с крюком. Полагаю, остальные боялись, что ты ее отцепишь и тогда они упадут. Ты часто грозилась так поступить.