И спрятался за пень.
Я хожу, хожу, хожу, —
орал Волк, —
За порядочком слежу! —
и лупил молотком.
— Когда светит вкусно поесть, — сверкнул Волк жёлтым глазом, — глупею! Эх! Эх! Вот!
И высадил дно.
— Друзья грибочки! — торжественно сказал Волк. — Вы — свободны! Просим!
И заглянул в бочку.
— Эй! Где же вы?
Волк оглянулся.
Ёжик с Медвежонком сидели под своими корзинами.
— Эй, грибочки! — снова позвал Волк. — Да не может быть, чтоб!..
И засунул в бочку голову.
— Там, наверно, на дне какой… — сказал Ёжику Медвежонок.
— Кругленький такой, на крепенькой ножке! — подхватил Ёжик.
— Полезу посмотрю, — сказал Волк и полез в бочку.
Тут из-за пня выскочил Заяц и замахал лапами. Из-под своих корзин выбрались Ёжик с Медвежонком, и все трое кинулись к бочке, поставили её на попа и накрыли дном.
— Эй! Эй! Выпустите меня! — завыл Волк.
Но друзья уже сидели сверху и только подпрыгивали.
Глава десятая, и последняя,
в которой Волк становится музейной редкостью, а Ёжик, Заяц и Медвежонок отправляются на поиски Тилимилитрямдии, выдуманной страны
Волк колотился изо всех сил, но друзья сидели сверху и только подпрыгивали.
— ВСЕХ! СОЖРУ! НИКОГО! НЕ! ПО! ЖА! ЛЕ! Ю! — вопил Волк.
— Эх, не удержаться нам! — сказал Заяц.
— Что же делать? — спросил Медвежонок.
— Вон гвозди и молоток. Ёжик, беги!
— А вы?
— Беги, говорю! Прыгай! — крикнул Заяц. — И ты! — обернулся к Медвежонку.
— А ты?
— Прыгайте, кому говорят!
Ёжик с Медвежонком спрыгнули, а Заяц вскочил на края бочки, замахнулся дном и, когда Волк выскочил по плечи, так хватил его по ушам, что Волк нырнул в бочку.
Тут его и заколотили гвоздями.
— Всё! — бросил молоток Заяц.
— Уррра! — крикнул Ёжик.
— Уррра-а!.. — подхватил Медвежонок. А Заяц сел у бочки и закрыл глаза.
— Глюк! Ты не знаешь, какой ты друг! — сказал Медвежонок, когда они с Ёжиком устали плясать.
— Ты — самый-самый друг из всех на земле, — сказал Ёжик.
— Нет, Храп, нет, Жежа, это вы самые лучшие на земле друзья!
— Вот, — сказал Медвежонок. — Я дарю тебе «ТИЛИМИЛИТРЯМДИЮ»! — И протянул Зайцу тряпочку.
— Это такая страна, — сказал Ёжик. — Там все ходят на головах и говорят друг другу: «ТРЯМ! ЗДРАВСТВУЙТЕ!»
— А ещё мы дарим тебе ромашки! — сказал Ёжик. — Ты их, Глюк, засуши, и тогда в самые хмурые дни с тобой всегда будет солнышко на тоненькой ножке!
— Спасибо, Храп! Только не со мной, а с нами! Пусть оно освещает страну, которую выдумал Жежа!
— А ещё… мы с Ёжиком дарим тебе… бочку с Волком! — сказал Медвежонок.
И они подкатили бочку и поставили её перед Зайцем стоймя.
С «ТИЛИМИЛИТРЯМДИЕЙ» и ромашками в лапах, Заяц, чуть не плача, сказал:
— Храп! Жежа! Мне никто ещё никогда не дарил столько подарков. А… А зачем мне бочка?
— Будешь солить капусту.
— А куда Волка?
— Сдашь в музей.
— А кем он там будет?
И тут дно бочки приподнялось, и Волк высунул свою зубастую пасть.
— Музейной редкостью! — прохрипел Волк и поднял коготь. — Только, чур, лапами не трогать!
И дно бочки захлопнулось, бочка легла набок и укатилась. А Медвежонок заплакал.
— Мне горько, — всхлипывая, сказал он, — что в моей волшебной стране оказались волки.
— Не плачь, Жежа, — сказал Заяц. — Если ты её выдумал без волков, значит, где-то, пусть далеко-далеко, за морями и реками, но она такая и есть, а значит, мы её найдём.
И Глюк сорвал одуванчик и медленно стал подниматься в небо.
И Ёжик с Медвежонком на своих одуванчиках стали подниматься — следом за ним.
Прямо над ними плыло лёгкое облако.
Заяц забрался на него первым, потом — Ёжик, за ним — Медвежонок.
— Урра! — закричали все и поплыли искать Тили-милитрямдию, выдуманную страну.
Они летели над лугами, лесами и, обнявшись, пели песню, которую уже где-то слышали, но которую никогда ещё не пели сами:
Мимо белого яблока луны,
Мимо красного яблока заката
Облака из неведомой страны
К нам спешат и опять бегут куда-то.
Облака — белогривые лошадки,
Облака, что вы мчитесь без оглядки?
Не глядите вы, пожалуйста, свысока,
А по небу прокатите нас, облака.
Мы помчимся в заоблачную даль
Мимо гаснущих звёзд на небосклоне.
К нам неслышно опустится звезда
И ромашкой останется в ладони.
Цыплёнок вечером
В синем небе бегут прозрачные облака. Быстро быстро бегут, будто наперегонки.
Отчего бегут облака?
А бегут они потому, что дует ветер.
Сидит ветер за морем на сиреневой скамеечке, в красной рубахе сидит, в соломинку дует, облака, будто мыльные пузыри, пускает
КамушекПушистый камушек воробья на окаменевшей дороге. Ноябрь.
Муравьиные городаА что делают муравьи зимой, когда муравьиные города засыпает снегом?
Надевают белые фартуки, достают метлу и скребок.
А ещё?
Вывозят на лесных мышах снег за город.
А потом?
Ходят по расчищенным дорожкам, посыпают их шершавой сосновой корой.
ФевральБрёвнышко прижалось к горячей печке и увидело во сне птиц.
БарашкиОблака барашков на земле, барашки облаков в небе
СтрижиС утра стрижи стригли небо и к вечеру засыпали весь двор одуванчиками
Ласточка и скворецУ ласточки глиняный дом, а у скворца — деревянный. Ласточка живёт под крышей, а скворец — на берёзе. Скворец долго стоит на балконе, прежде чем взлететь. А ласточка сначала выпадет из гнезда, а уж потом летит.
ОдуванчикКажется, стоит одуванчику подпрыгнуть — и он сразу улетит на небо.
ЧерепахаЕсли черепаху пустить по булыжной мостовой, глядя на неё, захотят научиться ходить все булыжники.
И, представьте, однажды утром ваша мостовая отправится гулять в поле…
СусликиСуслики свистят в степи. Стоят на задних лапках возле своих нор и свистят:
«Фюи-и-и!..» Мол, всё спокойно!..
«Фюи-и-и!..» Приходи в гости, суслик за горой!..
«Фюи-и-и!..» Хорошо, приду!
Цыплёнок вечеромСумерки.
Цыплёнок бежит в тумане тополиного пуха, как молодой месяц в облаках.
БарашекДавно уже все вернулись домой. И только маленький белый барашек, словно клочок бумаги, летит от ворот к воротам и кричит: «Ме-е! Ме! Меня-я-я! Забыли меня…»
ЛошадьЕсли бы лошадь умела сидеть, как собака, она бы научилась сидеть в оглоблях и за день не так уставала.
СтолПлетёный стол надел тапочки и пошёл побродить по саду.
КузнечикКузнечик — зелёная пружинка луговых часов.
БабочкаБабочка живёт один день.
Левое крыло бабочки — утренняя заря, правое крыло — вечерняя.
СлоныБольше всего я хотел бы пасти слонов.
Им и колокольчики не нужны, — разве слон потеряется?
СобакаЖарища, пыль.
Целое лето сидит в лопухах лохматая чёрная собака и так дышит, будто всю зиму за ней гналась стая волков.
ДетиЕсли хорошо приглядеться — все гуси разные. Гусь с гусыней легко различают своих детей. Вон тот — плоская головка, хитрые глазки. А этот весёлый с круглой головой. А этот — так просто рыжий.
КозлёнокУ козлёнка ещё не прорезались рожки, а уже столько забот: с утра до вечера он стережёт свой колышек.
Летучая мышьИнтересно, кто это придумал, чтобы ночью мышь летала, а днём спала вниз головой?
ЛесСквозь кустарник и папоротники, по колено в траве и землянике, неся с собой белок и птиц, бредёт к озеру лес.
ОзероОзеро запрятало в своих камышах столько уток и охотников, в своей глубине — столько рыб и сетей, в своих глазах — столько облаков, кучевых, грозовых и перистых, что само уже не знает, где утки, а где охотники, где рыба, а где сеть, где небо, а где вода.
ШмельШмель, тяжело жужжа, пролетел над коровой, как над маленькой европейской державой.
ПугалоОдинокое пугало слушает далёкую музыку, и старая его шляпа… трепещет.
КаретаКогда видишь тыкву, хочется поскорей прорезать в ней окошки, выпилить дверцы, приладить ступеньки, фонари, козлы — и пригласить в оглобли мышей.
АвгустПо всему полю бродят задумчивые стога сена. Туман.
Скоро осеньМедвежонок влез на берёзу и полизал облако.