— Сестра моя двоюродная, цапля.

— Ну, я ей покажу, — говорит лиса.

И пошла цаплю искать. Искала-искала, видит:

та головку под крыло сунула, спать собирается. Подкралась к ней лиса, лапой накрыла и говорит:

— Добрый день, госпожа цапля!

Обмерла цапля, но отвечает:

— День добрый, госпожа лиса! Что привело тебя в наши края?

— Да так, пустяки. Ищу, где бы отдохнуть после обеда. Что, если нам с тобой рядышком подремать? А потом поболтаем.

— Что ж, можно и так, госпожа лиса.

А лиса цаплю из-под лапы не выпускает. Та прикрыла один глаз. Лиса увидела и спрашивает:

— Как это ты спишь одним глазом?

Цапля отвечает:

Лиса ей и говорит:

— Ну, чтоб тебе не мучиться, я тебя сейчас же и съем, а то твоя двоюродная сестра меня без завтрака оставила.

— Я догадалась, — отвечает цапля, — и только об одном прошу.

— О чем?

— Когда проглотишь меня, ступай к дубу и покажи сороке, до чего она языком своим меня довела. Крикни ей, да погромче: «Цапля мне в обед досталась».

— Договорились, — сказала лиса и мигом цаплю проглотила.

Потом подошла к дубу и кричит:

— Цапля мне в обед досталась!

А цапля ей:

— Громче кричи, а то она не услышит.

Лисица снова:

— Цапля мне в обед досталась!

— Громче, лисичка, громче, сестрица моя глуховата.

Тут лиса как рявкнет изо всех сил:

— Цапля мне в обед досталась!

Да так пасть разинула, что цапля оттуда выпорхнула и говорит:

— С носом ты, лиса, осталась!

ак-то раз проголодался волк, сил нет. Встретил лису и говорит:

— До того я, кума, проголодался, придется мне тебя съесть.

— И напрасно, кум. Разве не видишь, что от меня осталось: кожа да кости.

— А как же ты в прошлом году об эту пору такая аппетитная была?

— Так то в прошлом году. А в этом четырех лисят кормлю, сам видишь: кожа да кости.

— Так — не так, а я тебя съем, до того голоден.

— Погоди, кум, не торопись. Зачем оставлять четырех сосунков без матери, когда рядом такая еда?

— Где еда? — спрашивает волк.

— Да вон, неподалеку, в колодце на лугу.

— Какая там еда, вода одна, да и к той никто подойти не решается: уж больно хозяин горяч!

— А вот и нет. Хозяин потому и не подпускает никого, что в колодце сыр хранит.

— Что ты говоришь?

— То, что слышишь. А не веришь, пойдем сегодня ночью посмотрим, сам убедишься.

— Ладно. Но если ты меня за нос водишь…

— Тогда съешь меня, кум, и делу конец.

Отправились они ночью к колодцу на луг.

А луна стояла такая круглая да красивая, глаз не отвести! Отражается она в воде, и кажется: головка сыру[71]. Говорит лиса:

— Наклонись-ка посмотри, кум.

Наклонился волк, отвечает:

— Только одну головку и вижу.

А лиса ему:

— Так они горкой сложены, а эта — верхняя.

— Ладно, а как нам их достать? — спрашивает волк.

А лиса в ответ:

— Чего проще! Спустись да возьми.

— Ну нет! Чтобы я в воду лез!

— Зачем же лезть? Садись в бадью[72], а я стану веревку отпускать понемногу. Спустишься вниз, повиснешь над водой, набирай сыра, сколько захочешь. Окликнешь меня, я веревку потяну, тебя и вытащу.

— Ну нет! И слышать не хочу! Сама в бадью садись! — говорит волк.

— Какая разница, кум? Давай я сяду.

Села лиса в бадью, а волк стал понемногу веревку отпускать. Лиса снизу кричит:

— Уф, кум, до чего сыр тяжелый! Не справиться мне с ним, иди помогай!

— А как? — спрашивает волк.

— Чего проще! — отзывается лиса. — Садись в другую бадью и спускайся, а я тебя уравновешивать буду.

Волк так и сделал. Только был он потяжелей лисы, и как ухнул вниз, так ее наверх вынесло. А волк свалился в воду, барахтается и кричит:

— Кума лиса, тону! Кума лиса, тону!

А лиса ему:

— Смотри воду не мути, а то хозяин, ты помнишь, больно горяч!

овадилась лиса в курятник через дыру в стене лазить, да такую узкую, что едва протискивалась. Поэтому остерегалась она больше двух кур за раз съедать, а то живот набьет и в дыру не пролезет. Съест, бывало, одну курицу и пробует: пройдет ли в дыру. Если проходит, другую ест. Потом еще раз попробует, видит: в самый раз, больше нельзя, пора домой возвращаться.

Заметил хозяин курятника пропажу и говорит:

— Эта злодейка лиса всякий день двух кур таскает. Ну, попадись она мне!

А лиса как раз волка встретила, он ей и говорит:

— Откуда, кума лиса, в такую рань?

Лиса ему:

— Откуда, кум волк? Да вот ходила курятины отведать, тут неподалеку. Хочешь наесться до отвала, пойдем со мной сегодня ночью.

— Я бы не прочь. Только ведь ты проведешь меня, как всегда, а?

— Что ты, кум! Даю слово, сегодня ночью ты наешься курятины так, что с места не сдвинешься.

На том и сговорились.

Как стемнело, пришел волк к лисьей норе и кричит:

— Эй, кума, выходи, пора! Эй, кума, выходи, пора!

Вышла лиса, двинулись они к курятнику.

По дороге лиса говорит волку:

— Нам бы с тобой, кум, хозяину не попасться. Сделаем так: ты наедайся вволю, а я за дырой послежу.

Подкрались к курятнику, лиса первой влезла, волк — за ней. Лиса хвать курицу, волк — другую, мигом и съели. Потом лиса в дыру выбралась и тотчас назад, видит: ничего, не узко еще. Волк спрашивает:

— Что это ты, кума, делаешь?

А она ему:

— Смотрю, не идет ли хозяин. Пока все тихо, ешь себе.

По второй курице умяли. Лиса снова в дыру, только-только протиснулась. Волк ей опять:

— Что это ты, кума, делаешь?

А она в ответ:

— Смотрю, не идет ли кто. Пока все тихо.

И назад забралась.

Тут волк как принялся за кур, набил брюхо до отвала, а того не замечает, что лиса ни кусочка не проглотила. Долго ли, коротко, а хозяин услыхал, как куры кудахчут, живо смекнул, в чем дело, запасся хорошей палкой — и в курятник. Лиса увидела его, шасть в дыру и наутек. Волк было за ней, а пролезть не может, хозяин его палкой и забил насмерть.

ила-была жаба неповоротливая. Задумала она взобраться по высокой лестнице в дом. Семь лет запрыгивала. Прыгнет на ступенечку, посидит. Прыгнет на вторую, соснет. А с последней ступеньки сорвалась и жалуется:

— Ах, незадача! Да ведь я же тороплюсь!

Так и у людей бывает. Иной человек дело делать никак не соберется, все прохлаждается, а потом на спешку жалуется. Тогда и говорят: «Ты как жаба-торопыга. Семь лет не спешил и вдруг заторопился».

ыла у короля и королевы одна-единственная дочь, но вот королева умерла, и король снова женился. Все бы хорошо, да у новой королевы тоже дочь родилась. Невзлюбила тогда королева падчерицу. Все что-нибудь ей недоброе сделает. И чем больше родная дочь подрастает, гем неродной хуже. Держат ее как на побегушках — то стирать пошлют, то велят за водой на ручей сходить, то еще чего придумают. Сделай, подай да принеси; сделай, подай да принеси. А королевина родная дочь все дома без дела сидит, палец о палец не ударит.

Вот однажды посылает мачеха падчерицу стирать. Дает ей белье, а белье грязное-прегрязное, дает ей кусочек мыла, малюсенький-премалюсенький, и горшок супу. И приказывает:

— Смотри белье отстирай дочиста, чтобы сверкало. И обратно принеси два больших куска мыла и горшок, полный супу.

Пошла девушка грустная да печальная и встречает по дороге бабушку-старушку. Спрашивает ее бабушка:

— Ты что так печалишься?

Отвечает ей девушка:

— Послала меня мачеха на реку белье стирать, грязное-прегрязное. Дала мне малюсенький кусочек мыла — стирать и горшок супу — пообедать. А сама наказывает: чтоб белье было чистое-пречистое да чтоб я назад принесла два больших куска мыла и полный горшок супу.

— Возьми мою корзинку, — молвила старушка, — клади туда белье с мылом, похлебай супу и посмотри потом на небо.

Так девушка и сделала. Посмотрела на небо, а с неба упала ей на лоб золотая звездочка. И видит девушка: белье-то в корзине чистое-пречистое, так и сверкает, а рядом два куска мыла лежат. Поела она супу вдосталь, смотрит, а горшок снова полный. Что ж, взяла девушка свои вещи и пошла домой.