5

Пиратский корабль «Кравявая кешка» пробирался по бурному морю, ныряя с волны на волну, валясь на борт, выпрямляясь и снова зарываясь в пену. Волны морские хлестали его, ветер осыпал тучами дождевых капель. Для прикованного к мачте молодого барсука шторм оказался тяжким испытанием, но принес и облегчение — пресную дождевую воду. Горас сначала ловил дождь широко разинутым ртом, затем приспособился ловить стекающие с уже вымытого паруса струи чистой, свежей воды. Напившись, Горас подполз к мачте и оперся о нее спиной, ожидая окончания шторма и наступления нового дня.

Дождь постепенно ослаб и наконец совсем прекратился, но море не успокоилось. Небо на рассвете оставалось серым, покрытым тяжелыми тучами. Горас впервые ощутил морскую болезнь. Рана на голове покрылась толстой коркой запекшейся крови, стягивающей кожу и вызывающей резкую пульсирующую боль. Эти страдания вместе с постоянной качкой вызвали спазмы тошноты. Барсук скорчился, молча призывая смерть, которая смогла бы прекратить эти муки.

Из проема рубки Виска Длиннозуб и его первый помощник Кодж следили за Горасом. Виска вручил Коджу линек — обрезок веревки с навязанными на ней узлами. Он быстро зашептал в ухо брату, оскалив длинные клыки:

— Да, кэп, понял, кэп… Только зачем тебе меня останавливать?

Виска раздраженно плюнул на палубу и толкнул брата к барсуку:

— Болван, все равно ничего не поймешь. Делай, что я тебе сказал! Я за тебя соображать буду.

— Ты капитан! Все сделаю, понял, кэп, — вздохнул Кодж и зашагал к пленному.

Горас закрыл глаза, стараясь дремой унять страдания. Тут его спину ожег удар линька. Он быстро повернулся — второй удар пришелся на его челюсть. Кодж отскочил подальше и зарычал:

— А ну вставай! Разлегся, лежебока! Лентяй! Кто тебе разрешил тут валяться?

Горас почувствовал, что подняться у него нет сил. Он закрыл голову лапами и прижался к мачте. Кодж продолжал хлестать его, входя в раж с каждым ударом.

— Встать, скотина полосатая, стоять, когда я перед тобой!

Виска уже несся от своей кабины. Подбежав к Коджу, он вырвал у него линек и крикнул:

— Прекрати! Оставь беднягу в покое. Видишь, ему больно.

Кодж пожал плечами и удалился, оставив капитана и пленника наедине. Виска опустился на палубу, оставаясь на безопасном расстоянии от барсука, и засипел тоном, который считал ласковым:

— Бедный, бедный зверь. Бедняга Каменная Башка… Устал… Больно ему. Жалко его, ой как жалко!

Горас молчал, не удостаивая лиса ответом.

— Ты ведь совсем больной, — продолжал Длиннозуб. — А внизу тепло, можно отдохнуть, растянуться на мягкой койке.

Горас молчал, но унять дрожь не мог.

— Здесь, на палубе, холодно и неуютно, — вкрадчиво продолжал Виска. — Хочешь есть? У нас много еды, питья. — Никакой реакции. Виска поднялся.

— Я здесь капитан, ты мне только скажи, и все у тебя сразу появится. Щедрый я, правда?

Горас даже глаз не открыл.

Виска запахнулся в плащ.

— Ох, замерз я; пойду согреюсь. А ты никуда не уйдешь отсюда, Каменнолобый. Рано или поздно сообразишь, заговоришь. А не сообразишь — подохнешь здесь, у мачты.

Виска не ушел в свою каюту. Вместо этого он спустился под палубу, в общий кубрик. Он бросил линек Коджу, и тот его ловко поймал на лету.

— Продолжить, кэп?

Капитан уселся за стол команды.

— Нет, на сегодня с него хватит. Потом, попозже.

Коренастый хорек Гривел прокомментировал высказывание капитана:

— Этот полосатый уже почти подох, его и насмерть захлестать недолго, ежели меня спросить…

Виска нежно улыбнулся Гривелу:

— А я тебя забыл спросить, да?

Улыбка Виски Длиннозуба — предвестница бед. Гривел ничего больше не сказал и отступил подальше от капитана.

Виска встал, не сводя взгляда с Гривела, но уже не улыбаясь:

— Я решу, что сделать с полосатой собакой. Каменная Башка — зверь молодой, сильный. Ему поголодать — большого вреда не будет. Погодите, я его еще заставлю думать по-моему. И любого другого. Так, Гривел?

Гривел избегал поднимать взгляд на капитана.

— Точно, кэп, точно, как скажешь, кто ж спорит…

Неожиданным ударом в зубы Виска прервал Гривела. Поток согласия, изливавшийся из рта хорька, сменился каплями крови, оросившими палубу, на которую он рухнул.

Виска усмехнулся:

— Бедняга Гривел, прохудился, закапало из него, ежели меня спросить…

Он оглядел присутствующих подозрительным взглядом. Все тут же дружно заржали, выражая полный восторг остроумием капитана. Виска поднял лапу, приказывая замолчать, и распорядился:

— Жрать всем на верхней палубе. Усядетесь так, чтобы полосатый видел. Жратву расхваливать, чтоб у него аппетит появился. Кодж, следи за ним. В случае чего, я в своей каюте.

Виска направился к выходу. Подождав, пока за ним закроется дверь, Гривел поднялся на лапы. Большая, жирная крыса Фирог предостерегающе приложила лапу к губам.

Кодж направился к двери вслед за капитаном:

— Пойду погляжу, чем полосатый занимается.

Все понимали, что Кодж с братом заодно, и при нем высказываться остерегались. Однако, как только он вышел, Гривел выплюнул кровь себе под ноги.

— Видали, как он меня? А за что? Что я такого сказал?

Фирог тут же подхватил:

— Да иной раз и говорить ничего не надо, глянь не так — и сразу в зубы. Не дело это, братцы!

— А к чему мы потратили целый сезон на эти голые Северные острова? — Гривел уже не скрывал недовольства капитаном.

Команда горестно закивала и закряхтела.

— Пара мешков зерна да овощей, — подключился Фирог. — Ха, да чокнутая полосатая собака. На юге хоть теплее.

— Были, должно быть, у кэпа какие-то мысли, — возразил поджарый кунь Сники. — Да и от Северных островов мы уже ушли.

— Но курс держим не к Южным. Зуб даю, цель наша — Западное побережье, и можете сообразить, что это значит.

Фирог с размаху всадил нож в столешницу.

— Точное дело, Виска вздумал взяться за то, на чем Диковихрь погорел. Рвется скинуть барсука и стать королем его горы.

— Лучше гора, чем всю жизнь болтаться в этом корыте да в нем же потонуть, — пожал плечами Сники.

Гривел стукнул Сники по голове, ударил его мордой о стол и поволок к двери. Распахнув дверь, он швырнул полуоглушенную куницу на палубу и проворчал, склонившись над ней:

— Хочешь сдохнуть, чтобы Виске хорошо жилось? А я не желаю. И запомни, тварь, пикнешь — дня не проживешь.

Он захлопнул дверь и повернулся к остальным:

— Будет знать, придурок, я его как следует предупредил. Не верю я этой капитанской шестерке.

Черная крыса Дерджи покачал головой:

— Не дело это. Он же стукач, сейчас очухается, поползет к Виске. И мы покойники.

Фирог вытащил нож из стола.

— Не очухается. И никуда больше не поползет. Я позабочусь.

Ближе к вечеру тучи все так же висели над морем, но ветер ослаб и едва наполнял парус. Горас неподвижно сидел у мачты. Морская болезнь отступила, боль в голове тоже утихла. Никто его не беспокоил, хотя он неоднократно замечал любопытные взгляды, а Кодж чуть ли не постоянно следил за ним издали.

И вот наконец какое-то движение. Жирная крысиха-повариха выволокла на верхнюю палубу закопченный котел и остановилась с ним не слишком далеко от барсука, вне пределов его досягаемости. Она сняла с котла мятую жестяную крышку и принялась размешивать варево поварешкой.

— Живо жрать, живоглоты! — завопила крыса-кок во весь голос. — Не то рыбам скормлю, за борт вывалю!

Запах горячей пищи достиг ноздрей Гораса, и он понял, насколько изголодался. Команда заспешила к котлу с жестянками и черепками, мисками и котелками. Повариха шуровала поварешкой, выплюхивала месиво из котла в миски, постоянно что-то приговаривая. Сборище удостоил присутствием даже Виска, потребовав, чтобы повариха наполнила его здоровенную миску, размером с таз, до краев.

— О-о-о, какой аромат, Глурма!

— Особый рецепт, капитан! — ухмыльнулась Глурма, показав сильно прореженные зубы. — Репа с морковкой, да овес, да травки, а уж креветок с макрелью — ешь не хочу!

— Да-а, налопаемся до отвала! — Капитан махнул лапой команде, и та разразилась гоготом да прибаутками.

Нечисть принялась уплетать густое варево кто чем, иные просто немытыми лапами. Виска поставил свой тазик поближе к Горасу:

— Команда питается, Каменная Башка. Тебе тоже пора подкрепиться.

Команда чавкала и хлюпала так смачно, что Горас чуть было не забыл про голод. Он мрачно поглядел на пирата, перевел взгляд на миску, однако не двинулся с места. Виска продолжал дразнить барсука:

— Хорошая пища, отличная пища, креветки и рыба Северного побережья, овощи с твоей фермы, твоими трудами выращены, попробуй…