— Ой-ой-ой! — перебила зайчиха, не вставая, лишь приподняв голову. — Чуть оживила пресную перловку, так уж и животики заболели! Мамочкины детки, во, во!

— Молчать, мисс! — рыкнул лорд барсук с подоконника. — Встать, смирно стоять, старших не перебивать! Капрал Твурл, продолжайте, пожалуйста.

— Что ж, сэр, я и говорю, народ жаловался, во… Я суп попробовал… и ей сказал. Она тут же отреагировала. Отрегулировала меня по носу поварешкой, сэр, и принялась угощать тем же оружием всех вокруг, кто подвернулся, во. Когда ее засунули в мешок, она продолжала обзываться всякими неприличными для доброго зайца словами, поминать адские врата и мелких тамошних обитателей, во.

— Ясно, капрал, — кивнул майор Маллин. — Помощник повара, имеете что-нибудь возразить, добавить?

Помощник повара Бешеная Моди Магзбери Тропл сделала майору глазки и свирепо лязгнула зубами:

— Добавить, сэр! Я им такого добавлю, если они еще хоть словечко про мой суп вякнут, во!

Лорд Пепельный Глаз покачал головой:

— Умолкните, мисс. Капрал и стража свободны. Мы с майором подумаем, что предпринять в этой ситуации.

Пятеро зайцев удалились, барсук уселся на подоконнике поудобнее и развел лапами:

— Моди Тропл, что же нам с вами делать?

Зайчиха виновато переминалась с лапы на лапу:

— Даже не знаю, милорд. Мой покойный батюшка и тот не знал. Он тоже частенько у меня допытывался, что со мной делать.

Майор Маллин печально повел ушами.

— Храбрый воин был, мудрый начальник, полковник Тропл. Неужели ты ничему у него не научилась, Моди?

Юная зайчиха широко улыбнулась:

— То есть как это не научилась? А боксировать? Не зря же я уже шестой сезон полковой чемпион по боксу!

Майор Маллин не разделял радости зайчихи.

— Что вы чемпион, мисс, это хорошо. А вот что вы то и дело нарушаете дисциплину — отвратительно. В этом вы тоже чемпион. И терпеть этого более нельзя. Верно я говорю?

Барсук кивнул:

— Совершенно с вами согласен, майор. Моди, у нас нет другого выхода. Мне не доставляет радости выгонять вас из Дозорного Отряда, но завтра на рассвете вы покинете Саламандастрон.

Из глаз зайчихи тут же хлынули слезы, майор недоуменно дернул ушами и подскочил поближе к лорду, горячо шепча ему в ухо:

— Сэр, не было еще такого, чтобы зайца выгоняли из полка. Может, найдем другое решение для Моди? Я ее с младенчества помню, на руках носил. В честь памяти доброго полковника Тропла, сэр…

Лорд барсук не смог бы объяснить своего дальнейшего поведения. Слова сами выскакивали из его рта:

— В вас кроется много хорошего, Моди Тропл. В память о заслугах вашего покойного отца я даю вам последний шанс. Мы с майором решили поручить вам выполнение сложной и опасной задачи. Вы согласны?

Испачканной в муке лапой Моди быстрым движением стерла слезы:

— Согласна, сэр! Скажите полсловечка, и я рванусь вперед, как ласточка за мошкой, во, во!

Майор Маллин, широко раскрыв глаза и не в такт шевеля ушами, слушал барсука, который продолжал:

— Сейчас извинитесь перед капралом и всеми, кого обидели, соберите оружие, возьмите еды в дорогу и возвращайтесь сюда за получением инструкций.

Зайчиха умчалась выполнять полученные распоряжения, а майор, хлопая глазами, обратился к лорду:

— Гм… Что это вы такое говорили, сэр? Во имя всех сезонов, чего это, гм, мы с вами такое, гм, решили, во, во…

Пепельный Глаз пожал плечами:

— Сам всего не пойму, Малл, но сдается мне, что Бешеная Моди и есть та самая дева, которая нам нужна. Дева, о которой возвестили мои сны.

Аббат Даукус пребывал в полном расцвете сил. Тем вечером, о котором пойдет речь, силы и энергия мыши-аббата подверглись серьезному испытанию. Даукус в компании с толстой старой ежихой Гранпик Нибло, пчеловодом, облазил все аббатство снизу доверху. Даукус остановился у лестницы, ведущей на чердак, чтобы подождать матушку Нибло. Он тяжело опустился на ступеньку, и подошедшая ежиха уселась рядом. Не сговариваясь, они решили перевести дыхание. Даукус поскреб свою светло-рыжую бороду.

— Что ж, мэм, — нарушил молчание аббат, — если не считать чердака, мы уже все аббатство обшарили, от винного погреба до спален. Так ведь, ничего не пропустили?

— А кухонные кладовые? Вдруг он там спрятался.

— Нет-нет. Я их обыскал, когда вы, матушка, смотрели в Пещерном зале. И куда мог этот малый Принк подеваться? А еще больше меня интересует, куда он дел все, что прихватил с собой!

— Ох, батюшка аббат, как я ошибалась! — вздохнула матушка Гранпик Пибло, поднимаясь и отряхивая передник. — Надо было мне вас послушать. Нет, не место этому озорнику в аббатстве. И родители-то его были — хуже некуда, воры-бузотеры. Могли, как говорится, глаза украсть у тебя с головы, и ты бы не заметил. Четыре сезона этого Орквила Принка — хватит с нас! Он уже всем надоел, даже мне, несчастной.

Даукус осторожно, чтобы не уколоться, погладил иголки ежихи:

— Не наша в том вина, Гран. Не могли мы отказать несмышленышу в крове и пище. А вот родители его хороши… Бросили ребенка и сбежали. Да что уж теперь говорить да горевать, пошли на чердак.

Он подхватил припасенный ранее фонарь и потомил вверх по спирали винтовой лестницы. Но не успел отец Даукус сделать и нескольких шагов, не успела матушка Нибло к нему присоединиться, как снизу пророкотал глубокий бас:

— Хурр, сэрр аббат, вниз, вниз… Нашел я сорванца, нашел.

Аббат сразу узнал голос Кротоначальника Берфа, предводителя всех рэдволльских кротов.

— Ох, спасибо, мистер Берф, спешим, спешим… Спускаться — не подниматься, мы мигом.

Кротоначальник поджидал их на лестничной площадке перед спальнями. Он почтительно потянул себя за кончик носа.

— Сэр-р, мэм, уж извините, к вам туда лезть страшно, страшно, высоты боюсь, хурр.

Всем известно, что кроты живут под землей и подниматься наверх не привыкли. Аббат Даукус понимающе улыбнулся:

— Да я и сам-то, правду сказать, боюсь всяких лестниц, добрый Берф. Так что там с Орквилом? Его нашли?

Кротоначальник ткнул толстым когтем за спину:

— В сторожке у ворот он, сэр-р, хурр, и стерегут его там как следует.

Все трое спустились на первый этаж.

— Надо же, в сторожке! — хлопнула лапой о лапу ежиха. — Надо было нам снаружи внутрь искать, а не изнутри наружу.

— Ничего, главное — нашелся разбойник, — успокоил ее аббат.

По пути к ним присоединялись все новые обитатели аббатства. Они живо обсуждали очередную проделку сорванца Принка.

Вскоре целая толпа вывалила из дверей аббатства, ссыпалась по ступеням крыльца, направилась по гравию дорожки к главным воротам. Территорию аббатства четырехугольником окружала высокая стена из песчаника. В каждой стороне этого четырехугольника строители проделали маленькие калитки, а в середине западной стены находились ворота, состоявшие из двух внушительных дубовых створок. К этим воротам прилепилась и сторожка привратника. По обе стороны от ворот к верхнему парапету стены взбегали каменные лестницы. У сторожки уже волновались, рассыпая охи и ахи, обитатели аббатства.

Аббат Даукус взошел на крыльцо сторожки и остановился.

— Неужели у нас нет более никаких дел? — строго спросил он у собравшихся. — Брат Хондрус больше не интересуется делами на кухне? У сестры Атраты нет больше пациентов в лечебнице? Прошу вас разойтись и заняться своими делами. Мы со старшими разберемся, и все, у кого что-то пропало, получат свое имущество обратно, уверяю вас.

Возле крепостной лестницы толклась стайка малышей. Даукус погрозил им лапой:

— А вы, шалуны, не вздумайте взобраться наверх!

Бельчонок Димп ответил за всех:

— Мы не наверх, мы все уже старшие и хотим разобраться с разобройником… разбарабойником… разбобойником…

Матушка Гранпик Нибло свирепо тряхнула передником.

— А ну-ка марш отсюда, мелкие господа и госпожи! Умываться пора к ужину! Фолура, Глингал, займитесь, пожалуйста, малышами!

Сестры-выдры, близнецы Фолура и Глингал, пошили малышню к пруду. Поднялся шум и визг, кто-то старался ускользнуть, но выдры мгновенно навели порядок. Разошлись и взрослые рэдволльцы.

Оставшиеся вошли в сторожку и сразу же увидели сидящего на полу, напротив двери, виновника переполоха. Орквил Принк, обычно веселый и беззаботный, сидел, нахохлившись, между нависшими над ним Рорком, Командором выдр, и большим ежом Бенджо Типпсом, хранителем рэдволльских погребов. Рорк и Бенджо держали концы веревки, обвязанной вокруг пояса ежика Принка. Присутствовали в сторожке также сезонописец аббатства белка Фенн Синяя Лапа и водная полевка Марджа Даббидж, исполнявшая должность звонаря. Орквил Принк не поднимал носа, боясь смотреть в глаза старшим.