— Я знаю. Она говорит, у нее с вашей семьей счеты. Обе сестры кивнули.

— Да, счеты, — подтвердила Фрэнки. — А теперь идите что-нибудь сделайте.

— Хорошо, — сказал Фрэнк. — Только… — И он замялся и добавил — голосом резким и даже официальным, потому что ему было так стыдно: — Но надо договориться об условиях, потому что ваш соверен мы принять не можем.

Девочки вытаращились на него.

— Это почему? —спросила Дженни. — Он же стоит больше фунта!

Джесс поняла, что она имеет в виду. В фунте двадцать шиллингов, а в соверене — двадцать один, только, вот досада, соверены уже давно деньгами не считаются. И твердо покачала головой:

— Это нелегальная сделка. — Она сама не очень-то понимала значения этих слов, но была уверена, что слова правильные, к тому же они прозвучали восхитительно официально. На Фрэнки и Дженни это произвело должное впечатление, и они горестно уставились на Джесс.

— Поэтому мы сделаем что-нибудь Бидди, — провозгласил Фрэнк, хотя при самой мысли об этом он снова покрылся мурашками, — если вы пообещаете перестать приставать к… как там его, Джесс?

— К Мартину Тейлору, — подсказала Джесс.

— К кому? — удивилась Дженни.

— К тому рыжему, — объяснил Фрэнк. — Из Усадьбы. Ну, вы его знаете.

— А, к нему! — вскинула голову Фрэнки. Дженни возмущенно подскочила и едва не свалилась с подоконника.

— Мы его терпеть не можем! Он ужасный! Он живет в нашем доме! Это должен быть наш дом, но там теперь живет он, потому что у нас больше нет денег!

— И мы хотим его оттуда вытурить! — заявила Фрэнки.

— Чушь какая! — воскликнула Джесс. — Вы же не можете его оттуда вытурить, потому что дом принадлежит не ему, а его родителям. Он не виноват, что там живет! И обзываться нечестно! Ему не разрешают бить девочек!

Дженни усмехнулась. В такой позе, скорчившись на подоконнике, она была похожа на злую фею.

— А мы знаем, что ему нельзя, — хихикнула она.

— Он тоже обзывается, — добавила Фрэнки. — И мы не перестанем. Вот.

Джесс тут же повернулась и направилась к рассохшейся двери.

— Хорошо. Тогда мы не будем ничего делать Бидди. На милю к ней не подойдем. Вот.

Настало мучительное молчание. Джесс открыла дверь и попыталась выйти за нее как можно медленнее и не оборачиваясь, как будто ждала, что ее окликнут. Фрэнк поплелся за ней. Сестры Адамс не сказали ничего. Прежде чем послышался хоть какой-то звук, Фрэнк и Джесс успели пройти половину каменного коридора. И тут они услышали за спиной торопливые шаги — легкий, тяжелый, легкий, тяжелый. Дженни слезла с подоконника и изо всех сил старалась их догнать.

Она добежала до Джесс, схватила ее за руку и улыбнулась, глядя на нее снизу вверх. Когда Дженни улыбалась, она становилась почти такая же прелесть, как младшая сестренка Вернона.

— Ну пожалуйста! — взмолилась Дженни. — Ну пожалуйста, Джессика Пири, сделай что-нибудь Бидди, и я тебе что хочешь пообещаю! — И лицо ее снова стало как каменное и очень, очень голодное. — Пусть она вообще умрет, и тогда у меня нога поправится! — По ее щекам покатились крупные тяжелые слезы.

Появилась Фрэнки, безмолвно обняла Дженни и увела ее обратно в детскую. Джесс и Фрэнк пошли за ними, чувствуя себя непростительно большими и исключительно гадкими.

— По-моему, если Бидди умрет, толку не будет, — выдавила Джесс. — Тогда она не сможет снять порчу. Она сказала… — Джесс покосилась на Фрэнка. Бидди сказала свое «никогда» очень неприятным тоном.

Фрэнк вздрогнул.

— Дженни, — осторожно начал он, — а что у тебя за наследство? Или ты не знаешь?

Ответила Фрэнки, потому что Дженни уткнулась лицом в свой странноватый фартук и сдавленно рыдала в него.

— Изумрудное ожерелье. А у меня бриллиантовое. Только их уже нет. Все куда-то делось.

— А куда? — спросила Джесс.

Дженни помотала головой, не отнимая фартука от лица.

— Не знаю. Делось — и все тут. И мама тоже. — Она снова зашлась в придушенном плаче, трясясь всем телом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Фрэнка передернуло. Дела с этими девчонками становились все запутаннее и запутаннее. Фрэнк понял, что в этой мрачной комнате с окном, загороженным мельничным колесом, он не может больше находиться ни секунды.

— Ну, лучше всего, конечно, было бы вернуть вам ваши ожерелья, — предположил он. — А если никак, тогда придумаем, что можно сделать Бидди.

— Пусть сломает ногу, — зашипела Фрэнки.

— Или еще что-нибудь, — бодро, как могла, добавила Джесс. — Мы обязательно что-нибудь сделаем, но только если вы перестанете обзывать Мартина Тейлора.

— Ладно, — покорилась Фрэнки. — Больше не будем. Стоит постараться, правда, Дженни?

Дженни, по-прежнему уткнувшись в фартук, яростно закивала.

Джесс и Фрэнк наконец унесли ноги из отсыревшего дома и пошли восвояси по дороге против ветра. Оказавшись на воле, они так воодушевились, что Джесс пела и размахивала руками.

— Ну вот, с Мартином дело улажено, — радовалась она.

— Опять за бесплатно, — сказал на это Фрэнк. — Так получается, что эта дама в краске — не их мама?

— Нет. Тетя, — ответила Джесс. — Но папа знает мистера Адамса. Он тоже странненький какой-то. Фрэнк, давай отложим Бидди на утро и на сегодня закроемся. Мне сейчас Справедливости уже выше крыши.

— Мне от нее уже так тошно, — отозвался Фрэнк, — что я бы и навсегда закрылся.

— Закроемся, — пообещала Джесс. — Вот разберемся с этим делом и сразу закроемся.

Глава 4

На следующее утро Фрэнк и Джесс сидели в садовом сарайчике и решали, что сделать с Бидди. Под разговоры Джесс аккуратно выводила очень изысканным кудрявым почерком «Закрыто навсегда». Она уже дошла до «в», а что делать с Бидди, так и не придумалось.

— Око за око, — бурчал Фрэнк. — А как насчет «ногу за ногу»? Ну, например, я пойду и отдавлю ей палец?

— И она тебя заколдует, и станешь малиновый в клеточку, — ответила Джесс. — А вдруг она действительно ведьма? Что в прежние времена делали с ведьмами?

— Топили в пруду, — сказал Фрэнк. — Может, спихнем ее в реку?

— То-то громкий будет плеск, — мрачно отозвалась Джесс. — Она потеряет очки. И она просто обезумеет от ярости!!!

— Вроде ты говорила, что она уже, — пожал плечами Фрэнк, но тут на тропе раздался торопливый топот, и в окошке сарайчика стало темно.

— Мартин Тейлор! — Джесс вскочила на ноги и бросилась к окну. — По крайней мере, можем сказать ему, что его дело улажено, — шепнула она на бегу.

Однако Мартину, судя по всему, сейчас было не до собственной Справедливости. Он нагнулся с пони и заглянул в окно, и по его лицу сразу стало видно — что-то случилось.

— Можете сейчас пойти в Сторожку? — спросил он. — Вернон вас ждет. Он все объяснит. Мы решили, что вам стоит взглянуть на Сайласа.

— На Сайласа? — удивилась Джесс. — А зачем это?

— Ох, не могу объяснить, — ответил Мартин. — Идите и посмотрите сами. — И не успели они ничего у него спросить, как он ускакал, и топот и стук разлетающегося гравия затихли вдали.

Фрэнк и Джесс переглянулись. Они были сбиты с толку и при этом здорово испугались. Если бы они знали Мартина получше, можно было бы предположить, что он их разыгрывает; но знакомы они практически не были, а говорил он так, словно происходящее расстроило его настолько, что ему и рассказывать об этом не хотелось. Так что секунду спустя Фрэнк пробормотал, что стоит, наверное, пойти поглядеть. Джесс просто выставила в окно объявление «Ушли по делу» вместо «Закрыто», и они отправились за велосипедами.

Когда они завидели высокую железную ограду, оказалось, что Мартин уже стоит у калитки рядом с Верноном. Стояли они встревоженно и подавленно, а Вернон схватил велосипед Джесс за руль прямо-таки сердито.

— Что вы сделали с зубом? — спросил он. — Отдали Громиле?

— Да, — ответила Джесс, а Фрэнк добавил: