Миг он еще вдовец, – отвечала Ундина, – и грустным

Сердцем любит меня». – «Вдовец, я не спорю, – со смехом

Струй отвечал, – но он и жених, а скоро и мужем

Будет; тогда уж ты, не прогневайся, с нашим посольством,

Хочешь не хочешь, пойдешь; а это посольство сама ты

Знаешь какое – смерть». – «Но знаю и то, что не можно

В замок Рингштеттен войти мне, – сказала с улыбкой Ундина, —

Камень лежит на колодце», – «А если он выйдет из замка? —

Струй возразил. – А если велит он камень с колодца

Сдвинуть? Ведь он об этих безделках забыл». – «Для того-то, —

С ясной сквозь слезы улыбкой сказала она, – и летает

Духом теперь он поверх Средиземного моря и слышит

Сонный все то, что мы с тобой говорим; я нарочно

Это устроила так, чтоб он остерегся». Приметя

Рыцаря, Струй взбесился, топнул ногой, кувыркнулся

В волны и быстро уплыл, раздувшись от ярости китом.

Лебеди снова со звоном, со стоном начали веять,

Начали реять; и снова рыцарю видеться стало,

Будто летит он, летит над горами, летит над водами,

Будто на замок Рингштеттен слетел и будто проснулся.

Так и было: проснулся Гульбранд у себя на постеле.

В эту минуту вошел кастелян объявить, что близ замка

Встречен был патер Лаврентий, что он в лесу недалеко

Сделал себе из сучьев шалаш и в нем поселился. —

«Мне на вопрос, зачем он живет здесь, когда отказался

Рыцарев брак освятить, отвечал он: «Разве одни лишь

Браки должны освящать мы? Другие нередко обряды

Нам совершать случается. Если не мог пригодиться

Я на одно, пригожусь на другое, и жду; пированье

Может легко перейти в гореванье. Итак, кто имеет

Очи, да видит; кто уши имеет, да слышит». В раздумье

Долго рыцарь сидел, вспоминая свой сон и значенье

Слов отца Лаврентия силясь понять; но, пришедши

К милой невесте, он все позабыл, разгулялся и снова

Сделался весел, и все осталось по-прежнему в замке.

Глава XVIII

О том, как рыцарь праздновал свадьбу

Если рассказывать мне, читатель, подробно, каков был

В замке Рингштеттене свадебный пир, то будет с тобою

То же, как если бы вдруг ты увидел множество всяких

Редких сокровищ, покрытых траурным флером, и в этом

Злую насмешку нашел над ничтожностью счастья земного.

Правда, в этот свадебный день ничего не случилось

Страшного в замке, – духам водяным, уж это мы знаем,

Было проникнуть в него нельзя, – но со всем тем наш рыцарь,

Гости, рыбак и даже служители были все как-то

Смутны; казалося всем, что на празднике с ними кого-то

Главного нет и что этим главным никто уж не мог быть,

Кроме смиренной, ласковой, всеми любимой Ундины.

Всякий раз, когда отворялися двери, невольно

Все на них обращали глаза и ждали; когда же

Вместо желанной являлся иль с блюдом дворецкий, иль ключник

С кубком вина благородного, каждый печально в тарелку

Взор опускал и сидел безгласен, как будто бы в грустной

Думе о прошлом. Всех веселее была молодая;

Но и ей самой как будто совестно было

В брачном зеленом венце, в жемчугах и в богатом венчальном

Платье на первом месте сидеть, тогда как Ундина

«Трупом, еще не отпетым, на дне Дуная лежала

Или носима была без приюта морскими волнами».

Эти отцовы слова и прежде мутили ей сердце;

Тут же они отзывались в ушах ее беспрестанно.

Рано гости оставили замок, и каждый с каким-то

Тяжким предчувствием. Рыцарь пошел к себе, молодая

Также к себе – раздеваться. Кругом новобрачной

Были прислужницы. Вот, чтоб немного свои порассеять

Черные мысли, Бертальда велела подать дорогие

Перстни, жемчужные нитки и платья, рыцарем к свадьбе

Ей подаренные; стала примеривать то и другое.

Льстя ей, прислужницы вслух восхищались ее красотою;

С видом довольным слушая их, Бертальда смотрелась

В зеркало; вдруг сказала: «Ах! боже! какая досада!

Вот опять у меня на шее веснушки; а можно б

Тотчас согнать их; – стоило б только водой из колодца

Нашего раз обтереться; ах! если б мне нынче ж хоть кружку

Этой воды достали!» – «О чем же тут думать?» – оказала,

Бросившись в двери, одна из прислужниц. Неужто успеет

Эта проказница камень поднять! – с довольной усмешкой

Вслед за нею смотря, Бертальда подумала. Скоро

Сделался шум на дворе: с рычагами к колодцу бежали

Люди. Бертальда села подле окна и при ярком

Блеске полной луны, освещавшем двор замка, ей было

Видно все, что делалось там. Работники дружно

Двинули камень, хотя иному из них и прискорбно

Было подумать, что им теперь надлежало разрушить

То, что было приказано сделать прежнею, доброй

Их госпожою; но труд был не так-то велик, как сначала

Думали; им извнутри колодца как будто какая

Сила камень поднять помогала. Дивясь, говорили

Между собою работники: «Можно подумать, что бьет там

Сильный ключ». И в самом деле, с отверстия камень

Сам собой подымался; без всякой помоги, свободно

Сдвинулся он и, со стуком глухим откатясь, повалился.

Вдруг из колодца что-то, как будто белый прозрачный

Столб водяной, поднялося торжественно, тихо. Сначала

Подлинно бьющим ключом показалось оно, но, поднявшись

Выше, каким-то бледным, в белый покров облеченным

Женским образом стало. И плача и жалобно руки

Вверх подымая, оно медлительно, шагом воздушным

Прямо к замку двигалось. В ужасе все отбежали

Прочь от колодца. Бертальда же, стоя в окне, цепенела,

Холодом страха облитая. Вот, когда поравнялся

С самым окошком идущий образ, сквозь покрывало

Он поглядел на Бертальду пронзительным оком, с тяжелым

Вздохом; и бледным лицом Ундины тогда показался

Образ Бертальде: мимо ее она, упиваясь,

Нехотя, медленно шла, как будто на суд. «Позовите

Рыцаря! – громко вскричала Бертальда. Но все в неподвижном

Страхе стояли на месте. Сама Бертальда, как будто

Собственным криком своим приведенная в ужас, умолкла.

Тою порою чудесная гостья приблизилась к двери

Замка, знакомую лестницу, ряд знакомых покоев

Тихо, молча, плача, прошла… о, такою ль, бывало,

Здесь видали ее? В то время еще не раздетый

Рыцарь в уборной своей стоял перед зеркалом. Тусклый