А тот, получив денежки, жил в эти дни в свое удовольствие, вино попивал да над князем посмеивался. Ловко он все подстроил: только завидит тучи на небе, сейчас прокрадется в верхнее жилье и незаметно раскроет зонт. Станет на небе ясно, Хикоити потихоньку закроет его. Вот и все чудо!

Только Хикоити увидел княжеского слугу, тотчас понял: зовут его на суд и расправу! Но понадеялся на свою смекалку.

Увидел князь Хикоити и гневно закричал:

— А, обманщик! Ты уверял, что твой зонтик живой, и заломил за него несусветную цену. Все твои плутни! Смотри сам: дождь на дворе потоками льет, а зонт и не подумал раскрыться. И пальцем не пошевелил!

Хикоити сделал вид, что призадумался:

— Отчего бы это? Сам удивляюсь. Такого еще с ним ни разу не случалось! Сколько раз я наказывал твоим слугам беречь этот зонт, ведь он — священный талисман, бесценное сокровище! А ну-ка, покажите мне его!

Взял он зонт из рук слуги и начал со всех сторон разглядывать. Вдруг как закричит:

— О несчастье! Умер голодной смертью. Уморили! А был он такой крепкий и резвый. Видно, здесь, в замке, ни разу не дали ему поесть. Ведь каждую живую тварь надо кормить, об этом вы не подумали?! Я — бедняк и то каждый день угощал его рыбкой и отменным вином. А здесь, в замке, никто о нем не позаботился! Ах, бедняга, сколько он мучений принял. Потерял я старого друга. — И Хикоити заплакал навзрыд.

Ничего не сказали люди в замке, только переглянулись.

Как-то раз услышал Хикоити, что у лесного тэнгу [164] есть два бесценных сокровища: шляпа-невидимка и плащ-невидимка. Задумал он добыть их во что бы то ни стало.

Взял Хикоити с собой старое сито и отправился в горы. Увидел его тэнгу с высокой сосны и спустился на землю.

А Хикоити будто его не замечает. Посмотрел он вдаль сквозь сито и закричал:

— Ай-ай, в селении возле замка Мацу яма большой пожар! Ух, как занялось! Смотри ты, как полыхает!

Подошел к нему тэнгу и спрашивает:

— Разве с этой горы можно увидеть деревню у подножия замка?

— Да что ты! — воскликнул Хикоити. — Она как на ладони. Сквозь это сито можно увидеть любой кустик за тысячу ри отсюда.

— Неужели правда? — говорит тэнгу. — Ну, тогда давай меняться. Ты мне дашь свое чудесное сито, а я тебе шляпу-невидимку и плащ-невидимку.

Поломался Хикоити для виду и согласился. Надел он на себя шляпу-невидимку и плащ-невидимку — и сразу пропал из глаз. А тэнгу давай глядеть вдаль сквозь сито. Уж он вертел его и так и этак, мигал, таращился, да нет! Не только что вдали, и вблизи-то ничего не увидел. Понял тэнгу, что его провели, да поздно! Разве поймаешь невидимку!

А Хикоити спустился с горы и пошел в соседнее село на базар. Там толклось множество народу. Хикоити схватил одного парня за нос. Тот завопил:

— Ай, кто меня за нос дернул?!

Тогда Хикоити потянул за нос его соседа. Тут пошла между парнями перебранка, кричат они друг на друга, в драку лезут. А Хикоити шныряет в толпе: то одного за нос схватит, то другого. Скоро на базаре все передрались. Крик стоит, шум такой, что оглохнуть впору. А проказник Хикоити от смеха надрывается:

— Вот потеха! Славную я штуку отколол!

Посмеялся он, посмеялся и зашел в харчевню. Выбрал хороший кусок рыбы, съел и запил вином на дармовщину. А потом вернулся домой как ни в чем не бывало и спрятал шляпу-невидимку и плащ-невидимку в чулан.

Как на грех, жена взялась прибрать дом к празднику. Стала она сметать копоть в чулане и видит: валяется в углу старый плащ из соломы да потрепанная шляпа из тростника. Сунула она их в топку и сожгла.

Пошел Хикоити в чулан: нет ни плаща, ни шляпы! «Э, не иначе как жена их спалила», — догадался он и побежал скорей собирать пепел в топке.

Вымазался Хикоити этим пеплом с головы до ног и снова стал невидимкой. Пошел он в харчевню, ухватил самую большую бутыль с вином и давай потягивать вино прямо из горлышка. Смыло вино пепел на губах, и вдруг показался рот, растянутый в улыбке, а человека не видно.

Тут в харчевне поднялся переполох. Все кричат:

— Смотрите, смотрите, здесь оборотень! Только рот у него и виден! Ловите его! — И бросились все на Хикоити. Пустился он бежать со всех ног. От быстрого бега пронял его пот, и вот — пупок показался.

Люди кричат:

— Теперь появился пупок-оборотень. Хватайте его, бейте!

Слышит Хикоити, что толпа гонится за ним по пятам. Все быстрее бежит он, потом обливается. Сначала показались у него ноги, потом руки, потом спина… Тут добежал он до реки и нырнул с головой.

А когда вынырнул, то люди так и ахнули:

— Да ведь это наш Хикоити! Его проделки!

Однажды Хикоити сидел на земляной плотине и удил рыбу в реке Тамама. А в это время проходил мимо князь. Окликнул он Хикоити:

— Эй, рыбак, что ты удишь?

Оглянулся Хикоити… Эге, да никак сам князь перед ним!

— Я-то думаю, кто это, ан, выходит, ваша милость!

— Ну да, я, собственной персоной.

Чуть было тут Хикоити не сказал, что рыбу удит, да вовремя спохватился.

Хочу вот каппу [165] в реке поймать. С самого рассвета сижу с удочкой. Не клюет! — говорит он князю.

— Что? Каппу, говоришь? А ну, дай мне поудить, — раззадорился князь.

Думал Хикоити только позабавиться, а дело-то вышло нешуточное. До сих пор никому ведь не удавалось поймать каппу на крючок. Но как сказать это князю?

— Да ведь не клюет. Нет у меня хорошей приманки. Каппу надо ловить на китовое мясо, — начал отговариваться Хикоити, а сам думает: «Китовое мясо легко не достанешь. Откажется князь от своей затеи».

А князь вдруг говорит:

— Ну, за этим дело не станет. Китового мяса у меня в замке вдоволь. Ты скажи, сколько тебе нужно.

— Два каммэ, — с отчаянием сказал Хикоити первое, что в голову пришло. — Принеси мне под вечер два каммэ китового мяса. В темноте-то каппа лучше на удочку идет.

— Хорошо, нынче же принесу.

На этом они и расстались.

Вечером принес князь два каммэ китового мяса. А Хикоити уже перестал горевать. Сели они с князем на плотине. Кругом темно-темно. Сделал Хикоити вид, будто хочет наживить приманку на крючок, и говорит князю:

— Нужен кусок мяса весом в пятьдесят моммэ.

Получил он его от князя и спрятал в полую трубку бамбука, а сам забросил удочку с пустым крючком в реку. Вот сидят они с князем рядышком, и оба молчат. Время идет, а удочка и не дрогнет. Надоело князю ждать. Спросил он:

— Ну что, Хикоити, клюет?

А Хикоити в ответ:

— Какая досада! Нужно же было вам так громко заговорить. Спугнули каппу! Совсем было клюнул! Только я собирался подсечь! И приманку он унес, вот незадача.

Показал он князю пустой крючок. Снова князь дал кусок китового мяса для наживки. Спрятал его Хикоити в трубку бамбука и опять закинул удочку. Посидели они, посидели молча, и снова князь не вытерпел:

— Ну что, Хикоити, клюет?

— Ах ты, беда, спугнули! Ну разве можно так громко?! — упрекает Хикоити князя. — Тут не то что каппа, ни одна рыба близко не подплывет.

Опять дал князь мяса для наживки, и снова Хикоити забросил удочку без приманки. Сидят молча. Крепился князь, крепился, и вдруг прорвало его:

— Ну что, Хикоити, клюет?

— Ой, беда, опять спугнули!

Выманил Хикоити у князя все китовое мясо кусок за куском и говорит:

— Не поймать мне ни одного каппы, если ваша милость будет так громко кричать: «Ну, Хикоити, клюет?» Так дело у нас не двинется.

Огорчился князь:

— Ну, раз так, делать нечего. Иди завтра один каппу удить.

Хикоити остался очень доволен. Значит, опять китовое мясо получит.

— Жаль, жаль, — говорит. — Придется, видно, завтра удить одному.

Следующий вечер был ясным и лунным. Пришел Хикоити на берег реки Тамама с удочкой. Хотел он рыбы наловить, а о каппе и не думает.