— До конца своей жизни видеть его не хочу! — закричал Мокси. — И даже если буду жить еще дольше, все равно не взгляну на него.
— А я, если у меня будут два ломтя хлеба, намазанные чем-то очень вкусным, а тот на глазах у меня будет умирать от голода, не дам ему ни крошки, — заключил Домби. — Пускай мучится от голода, потому что оставил меня одного в этой огромной пустой турбазе среди ночи… Я обижен и на вас обоих, Димби.
— За что, Домби?
— Да, я обижен и на тебя, и на Мокси, — ведь вы даже не поинтересовались, что происходило со мной вчера ночью после того, как вы оставили меня одного в этой огромной пустой турбазе.
— Запрещаю! — крикнул Мокси. — На этой полянке никто не имеет права говорить о том, что происходило вчера ночью!
— Да и турбаза эта не такая уж огромная, — все же напомнил Димби.
— Кто хочет находиться здесь, должен молчать! — стоял на своем Мокси. — Запрещаю говорить и о том!
Наступило желанное молчанье. Все перебрались в тень, улеглись и сладко заснули. Проснулись они только через два часа, услышав шаги Лисенка. Он снова прошел мимо них, даже не взглянув, словно они вовсе и не были его друзьями или людьми, а были самыми обыкновенными килигариконди.
— Мне все же хотелось бы кое-что отметить, — заявил вдруг Димби, провожая взглядом удалявшийся хвост Лисенка.
— Что тебе хочется отметить? — спросил Домби, которого уже просто начала бить дрожь.
— Калигариконди не мы, а он.
— Что?! — взвизгнул Мокси, который тоже весь трясся.
— Что-то мне подсказывает, что то, что вот уже который раз проходит мимо нас, — вовсе никакой не Лисенок — он ведь не может так вести себя — а самый обыкновенный килигариконд. Но только…
— Что «но только»?
— Но только он принял обличье Лисенка.
Где-то неподалеку подала голос кукушка. Приятели примолкли и принялись считать. Она прокуковала двенадцать раз.
— Который теперь час? Погляди-ка, Димби! — попросил Мокси.
— Тридцать семь! — сказал Димби.
— А кукушка отбила двенадцать.
— Да ведь она постоянно обманывает, — сказал Димби, — Мои часы очень точные… Мокси, ты почему дрожишь?
— Потому что опять начинаются таинственные дела, которые мне противны.
— Предлагаю идти, — сказал Домби.
— Ну?! — удивился Димби. — Ты в самом деле предлагаешь нам всем идти домой?
— А что нам тут делать? Мы пробыли здесь почти весь день.
— Запрещаю! — крикнул Мокси. — Никто не должен трогаться с места!
— Это почему же?
— Потому что он будет продолжать ходить здесь, и я не хочу оставаться один.
— Кто будет ходить?
— Тот.
И в ту же минуту на тропинке опять показался Лисенок. Он подошел к ним, остановился чуть ли не перед самым носом Мокси, постоял молча минут пять и, ничего не сказав, ушел.
Трое приятелей бросились наутек. Напрасно Домби призывал Димби и Мокси сбавить темп. Мокси остановился только, когда они достигли Сред небольшой полянки. Домби подбежал к нему, вконец запыхавшись, и долго не мог выговорить ни слова — был не в силах набрать в грудь воздуха. Наконец, он перевел дыхание и тогда к ним подбежал запыхавшийся Димби.
Первое, что сумел произнести Димби, когда к нему вернулась способность говорить, были слова удивления — он не мог представить себе, отчего это Домби так испугался.
Домби ответил ему, что никакое привидение не может испугать его, но когда речь идет о килигариконди, то это совсем другое дело.
— Если хотите, приходите вечером снова на турбазу, — сказал Домби. — И пусть явится привидение и делает со мной, что хочет, — я и глазом не моргну. А вот килигарикондов не выношу. Ведь это просто ужасно, когда мимо тебя проходит твой первый друг, и он уже не он, а что-то совсем другое. И не зря вчера вечером он придумал слово, хотя и не знал еще его значения. Вот тебе, пожалуйста, оно — это значение!
— Правильно, — сказал Мокси. — То, что ты говоришь, совершенно верно. Случилось самое страшное и мне не остается ничего другого, как сменить лес. Но ведь он и там найдет меня. Килигариконди находят все.
— Ох, я просто умираю от страха! — признался еще раз Домби.
Все трое примолкли. В самом деле, что могли они предпринять? Ничего. Но где в данный момент находится настоящий Лисенок? Что он делает? Об этом думал каждый. И вдруг в ЭТОЙ тревожной тишине они почувствовали, что за ними кто-то наблюдает. Когда они получше пригляделись, то увидели метрах в двух от себя темные задумчивые глаза Лисенка…
И они снова бросились бежать. Домби уже устал молить Мокси подождать его, но тот не сбавлял темпа. Домби не хотелось бежать одному — ему было скучно и страшно. А ослик несся метрах в пятнадцати впереди маленького толстячка, который, в свою очередь, оставил метрах в двадцати позади себя худенького мальчонку Димби. Они устремились к самой отдаленной точке — Резедовому омуту. Не теряя времени на раздевание, они прямо с бега кинулись в воду, приветливо принявшую их в свои прохладные объятия, приласкавшую и успокоившую их. Друзья приплыли на середину омута, чтобы быть как можно дальше от берегов — они полагали, что килигариконди не умеют плавать.
— Мне не ясно, чем все это кончится, — заговорил, наконец, ослик. — Просто не представляю, как завершится эта история.
Постепенно им становилось все приятнее, светло-зеленая вода успокаивала их. Они боялись теперь лишь одного — чтобы не наступила темнота. Им хотелось быть всем вместе, чтобы придавать друг другу смелости. Вот почему они одновременно набрали в легкие побольше воздуха и одновременно нырнули. Где-то между дном и поверхностью омута, но поближе к дну, на них прямо-таки уставились печально удивленные глаза Лисенка. Все трое как пробки выскочили на поверхность, глотнули воздуха и поплыли к берегу.
— Эй, где вы пропадали весь день?! — услышали они доносившийся с берега голос Лисенка. — Я весь покалечился, разыскивая вас!..
Кто это?! Неужели действительно Лисенок? Да. Совершенно верно! Это Лисенок! Живой. Стоит на берегу и отчитывает их.
— Да говорите же, куда это вы на целый день запропастились? Я весь покалечился, разыскивая вас, чтобы сказать вам, что мы еще раз пойдем на турбазу, где…
Пока они тряслись, приходя в себя от неожиданности, Лисенок раскрыл им свой план. Он решил нынешней же ночью снова привести их на турбазу и показать им, что на этот раз они не испугаются и не убегут.
Через полчаса, когда все успокоились, Мокси заявил, что готов последовать за Лисенком хоть на край света, даже в ад, потому что надеется, что килигариконди вряд ли посмеют появиться перед своим прообразом. И Домби тоже так считал. А что касается Димби, то было яснее ясного, что этой ночью он не расстанется с друзьями.
По дороге на турбазу Мокси обнял Лисенка и еще раз убедился, что это действительно он и действительно находится с ними.
— Потрогай его, Домби, потрогай и увидишь, что это он! — шепнул Мокси.
— Знаю. Еще до того, как ты мне сказал, я знал, — ответил Домби. — Я его щупал несколько раз.
— И я тоже, — признался Димби. — На всякий случай. Пока среди четверки друзей самым довольным затеей Лисенка был Домби. Уже стемнело, когда они приблизились к турбазе, где он вторично покажет всем им, что герой. А Лисенок пускай себе рассказывает басни. Этой ночью Чими разыграет такой номер, что Лисенок навсегда откажется от пренебрежительного отношения к привидениям.
Второе ночное приключение обещало пройти легко и без больших страхов, — разве может сравниться какое-то привидение с килигариконди?! Конечно нет! Привидение приходит и уходит, укутанное в покрывало, а килигариконди преображаются в твоего приятеля и повсюду следят за тобой. Но разве есть гарантия, что он только следит за тобой? Поэтому сегодняшнее приключение в турбазе рисовалось ему забавной игрушкой. Собственно, так считали все они и спокойно приближались к месту действия.
— Который теперь час? — спросил Димби Лисенок.
— Я уже не вижу стрелок. Наверное, скоро будет пятьдесят семь, — ответил ему тот.
— Нет, уже должно быть больше, — возразил Лисенок. — А не остановились ли они у тебя?
— Послушайте и убедитесь, что они в исправности! Димби приложил часы к уху Лисенка, а затем и к ушам остальных.
— Время бежит! — Заметил Лисенок, прислушиваясь к тиканью часов.
— Уже здорово темно, — шепнул Мокси. — Мне кажется, что сейчас уже темнее, чем было вчера вечером. Ну, и дураки же мы, скажу я вам, — и чего мы притащились сюда?!
— А почему ты сам согласился пойти?
— Потому что тогда был день, светло и все видно.
— Как будто ты не знал, что после дня наступает вечер и становится темно!
— Ну, я предполагал… Эй, Лисенок, ты сегодня, сколько раз встречал нас?