Два старших брата вздумали заняться торговлей, чтобы добыть побольше богатства, и ушли каждый своим путем искать удачи. А меньшой царевич не знал, за что ему взяться, вот он и пошел потихоньку вдоль берега. Шел он долго, по сторонам поглядывал, а потом стало ему грустно. Сел царевич на камень, вспомнил о родительском доме и пригорюнился. Вдруг перед ним предстал старец в одежде отшельника.

— Откуда ты пришел, юноша, и куда путь держишь? — спросил он Царевич поведал старцу, что привело его в эти края. Отшельник выслушал его и сказал:

— Знаю я, сынок, для тебя одно дело. Но не всякому оно придется по душе. Возьмется за него только тот, кто не жаден к деньгам. Если ты не погонишься за корыстью, то после получишь все, что захочешь.

— Я сделаю так, как ты скажешь, — ответил царевич.

— Хорошо. Тогда купи на все свои деньги зерна и вели ссыпать его в кучу на берегу. Потом каждый день утром и вечером бери по мешку зерна из этой кучи и высыпай в море. Если зерно у тебя кончится, все равно отсюда не уходи.

Сказал так старец и вмиг исчез. Послушался царевич его совета, купил на все деньги зерна, велел ссыпать его в кучу на берегу моря, а рядом разбил свой шатер. Каждый день он бросал в воду по два мешка зерна, да еще горсть зерна брал себе на еду, — и куча становилась все меньше и меньше. И вот настал день, когда все зерно кончилось, а у царевича не осталось и медяка, чтобы купить горсть зерна и утолить голод.

Сел царевич на берегу и загоревал: «Увы мне, неразумному! Видно, в несчастливый час оставил я дом. Поверил я обманщику и напрасно потерял свои деньги. Не суждено мне быть царем, если я даже о своем собственном благе не могу позаботиться». И решил он, что больше незачем оставаться ему на этом месте. Пошел царевич в свой шатер и лег спать, чтобы наутро отправиться в обратный путь.

В тот день морские рыбы напрасно ждали привычного корма. Ведь уже долгое время — с тех самых пор, когда царевич начал бросать зерно в воду, — стаи рыб со всего моря кормились у этого берега. Вслед за своими подданными приплыл в эти места и сам владыка рыб. Но на этот раз впервые за много дней рыбы не получили зерна. Тогда рыбий царь стал спрашивать своих приближенных:

— Что случилось? Нас вкусно кормили целых полгода. Почему же сегодня все вдруг кончилось? Не повинны ли в этом мы сами? Скажите мне, вознагражден ли за свою щедрость тот, кто так долго кормил нас? Получил ли он от нас что-нибудь в дар?

— Нет, повелитель! — в один голос воскликнули приближенные. — Мы ничем не отдарили его!

— Теперь я понимаю, в чем дело, — сказал повелитель рыб. — Мы оказались неблагодарными и поплатились за это. Надо исправить нашу ошибку. Вот вам мой приказ: пусть все мои подданные разыщут на дне морском по драгоценной жемчужине и к утру принесут их нашему доброму покровителю.

Всю ночь по приказу своего владыки рыбы выносили из моря жемчужины и складывали их возле шатра царевича. Всю ночь волновалось море от несметного числа рыб, приплывающих с жемчужинами. Под утро проснулся царевич от плеска волн и увидел, что рядом с шатром выросла целая груда прекрасных жемчужин. Понял он, чем заслужил такое богатство, и подумал: «Напрасно я сетовал на свои несчастья. Останусь-ка я на этом месте и буду ждать, пока не придет срок встречи с братьями».

Часть жемчужин он продал и на вырученные деньги купил зерна. Теперь морские рыбы стали получать корма еще больше, чем прежде. Затем царевич накупил кизяков и в каждую кизячную лепешку спрятал по жемчужине.

Год прошел, и вернулись старшие братья. Один из них весь этот год торговал тканями и нажил много всякого добра. Другой держал бакалейную лавку и сколотил немалые деньги. Узнали они, что у младшего брата нет ничего, кроме большой кучи кизяков, и подняли его на смех.

— Ну и глупец же ты! — говорят. — И того не сберег, что тебе дали! Велико ли богатство эти твои кизяки?

Собрались царевичи в дорогу, погрузили на корабль каждый свое имущество и поплыли домой. Старшие братья не переставали смеяться над младшим, глядя, как он перетаскивал на корабль свои кизяки и берег их. В пути на корабле кончились дрова и не на чем стало готовить пищу. Тут братья с насмешкой попросили младшего поделиться с ними своими богатствами. Младший царевич ничего не сказал и дал кизячных лепешек для топлива, только сперва вынул потихоньку из них жемчужины.

Дома царевичей встретили с почетом. Привели их во дворец, и начали братья рассказывать, как жили на чужбине и как старались с пользой употребить свои деньги. Показали старшие братья накопленное добро, подсчитали сановники и вельможи привезенные ими богатства. Дошла очередь до младшего брата. Когда слуги внесли в зал огромную кучу кизячных лепешек, придворные стали исподтишка пересмеиваться.

— Легко хвалить то, что красиво с виду и слепит глаза блеском, — сказал тогда младший царевич. — Однако на свете есть много такого, что не привлекает взор, но таит в себе неисчислимые ценности.

С этими словами царевич стал разламывать кизяки и вынимать из них жемчужины. В изумлении смотрели придворные, как растет перед царем груда отборных жемчужин, и долго еще они не могли опомниться.

Рассказал царевич, как он сумел добыть такое сокровище, и всем стало ясно, что младший царевич не только умен, но и бескорыстен.

— Вах! Вах! — одобрительно зашумели вельможи. — Вот кому быть нашим новым царем!

Через несколько дней младшего царевича торжественно возвели на престол. На братьев он не был в обиде, назначил их на высокие должности, и с тех пор все в его государстве жили в мире, веселье и счастье.

еподалеку от одной деревни росло высокое дерево. На этом дереве с давних пор жил ракшас — злой дух-людоед. Люди и звери очень его боялись. Никто к дереву даже приблизиться не смел. И хотя летом оно покрывалось плодами, спелыми да сочными, никто их не трогал, даже птицы не клевали.

Вот как-то раз пришли туда из деревни две женщины, две сестры, и стали под самым деревом себе хижину строить. Принялись соседи их отговаривать:

— Что вы надумали, полоумные? Или ракшаса не боитесь?

Смеются сестры:

— А что нам ваш ракшас? Мы, может, и сами пострашнее всякого ракшаса! Еще посмотрим, кто кого испугает!

Построили они себе хижину, перетащили туда все свое имущество и стали жить.

А кормились женщины тем, что покупали в деревне рис. Рис толкли в муку, из муки делали тесто, из теста пекли лепешки, а лепешки продавали в городе. Вот и сейчас они первым делом поставили у дверей хижины каменные ступки, в ступки насыпали рису, взяли длинные песты и принялись за работу. По всему лесу стук и грохот пошел. Проснулся на дереве ракшас, никак не поймет, кто это ему спать мешает — человек или зверь. Выглянул он из логова и видит — стоят под самым деревом две женщины и бьют кого-то длинными толстыми палками. Кого бьют, не видно, только шум стоит такой, что на дереве каждый листок дрожит.

«Не простые, видно, эти женщины, — подумал людоед. — Вон какие у них палки! Посижу-ка я лучше на дереве, покуда они не уйдут, а тогда уж слезу вниз и пойду на охоту».

Но сестры уходить не собирались. Толкли они рис час, другой, третий — до самого вечера, а вечером замесили тесто и принялись печь лепешки, чтобы утром пораньше поспеть на базар. Напекли целую гору — вкусные, румяные, сочные. Потом сложили их в большую корзину, прикрыли крышкой и, усталые, забрались в хижину спать.

Все это время ракшас сидел на дереве и ждал. Он ведь ничего не ел целый день и сильно проголодался.

«Приятно пахнет! — вдыхал ракшас запах рисовых лепешек. — Вот бы попробовать, что это такое! Давно мне хотелось человеческой пищи отведать…»

Людоед осторожно спустился вниз, подошел к корзине, приподнял крышку и принялся за лепешки — одну за другой так и уплетает! Скоро корзина совсем опустела, осталось всего две-три лепешки на самом дне. Полез ракшас за ними, а крышка соскользнула с корзины и грохнулась на землю. Выскочили сестры из хижины, глядят — сидит у корзины ракшас, последнюю лепешку доедает. Как накинулись они на ракшаса, как начали его колотить! Бьют и приговаривают:

— Ах ты вор, ах ты скверный воришка! Съел все наши лепешки! Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!

Каждая схватила свой пест, и пошла у них работа: старшая ударит — младшая добавит, младшая ударит — старшая замахнется. Дух перевести бедному ракшасу не дают. Людоед от боли белого света невзвидел.

— Отпустите меня, — просит. — Никогда больше к вам не приду, дорогу сюда забуду!

Молчат сестры, только песты в воздухе мелькают… Людоед уж на весь лес кричит:

— Ой, больно! Ой, не могу! Отпустите меня! Я отсюда уйду навсегда. Не буду больше на людей охотиться! Отпустите меня!