«Стоял на тумбочке будильник. Стоял себе да тикал. Тикал не быстро и не медленно. И всё бы хорошо, но однажды его четыре стрелки принялись ссориться между собой. Самая короткая и толстая часовая стрелка стала вдруг ворчать на самую худую и длинную секундную стрелку…»

© Квилория В. Т., 2013

© Оформление В. Т. Квилория, 2013

* * *

Стоял на тумбочке будильник. Стоял себе да тикал. Тикал не быстро и не медленно. И всё бы хорошо, но однажды его четыре стрелки принялись ссориться между собой. Самая короткая и толстая часовая стрелка стала вдруг ворчать на самую худую и длинную секундную стрелку.

– Что это, сестричка, ты всё суетишься, всё спешишь куда-то? – ворчала она.

– Да, – поддержала её средняя минутная стрелка. – Посмотри, какие мы степенные и важные. А ведь мы твои сёстры, и ты должна брать с нас пример.

– Это верно, – поддержала секундную стрелку стрелка звонка, которая ходить вовсе не умела. – Меня ровно на семь часов утра установили. Если в это время не раздастся звонок, то хозяйка наша обязательно проспит.

– Ох, сестрички, – отвечала им секундная стрелка, – я бы и рада не торопиться, но ведь мы тогда отстанем от настоящего времени. Будильник вовремя не зазвонит, и девочка Саша опоздает в школу.

Тут и сам будильник вмешался в разговор.

– Вы, барышни, не спорьте понапрасну, – сказал он. – Все мы делаем одно дело. Секундная стрелка секунды считает. Сосчитает до шестидесяти – получится одна минута. Минуты считает средняя, минутная, стрелка. Наберёт шестьдесят минут – выйдет целый час. Тогда и старшая сестра – часовая стрелка – двигается и считает часы.

– А вот интересно, – спросила часовая стрелка, – когда я полный круг пройду, что получится?

– Получится двенадцать часов или половина суток, – пояснил будильник. – А вот если ты два круга пройдёшь, то выйдут целые сутки, потому что в сутки вмещаются двадцать четыре часа. За это время проходит один день и одна ночь.

– Ну, а если сутки к суткам прибавлять, что тогда будет? – не унималась толстая стрелка.

– Если семь суток вместе сложить, получится неделя.

– А недели складываются? – спросила звонковая стрелка.

– А как же. Сложи четыре недели вместе – и будет месяц. А уж если сами месяцы складывать, то из шести выходит полгода, а из двенадцати месяцев получается целый год.

– А года складываются?

– И года складываются. Сто лет называются столетием или веком. А десять веков называются тысячелетием.

– А сами тысячелетия?

– И они складываются, но там уже идёт счёт на миллионы лет и целые эры.

– Ой, – сказала тут стрелка звонка и задрожала всем телом, – вот-вот звонить пора. Я не выдержу, сорвусь и зазвоню раньше.

– Держись, – сказал ей будильник, – не положено нам раньше времени звонить. Потерпи ещё пятнадцать минут.

– Ой, – вновь застонала звонковая стрелка, – поторопитесь, сестрички.

– Я и так без устали бегу, – ответила ей секундная стрелка, – вот пятнадцать кругов пробегу и всё.

– Не расстраивайся, – успокоила её минутная стрелка, – стоит мне передвинуться на четверть круга, и твои мучения закончатся.

– Да тут нечего и двигаться, – проворчала часовая стрелка, – я чуть пошевелюсь и звони сколько хочешь.

– Эх, барышни, – вздохнул будильник. – Чтобы вы ни говорили, а раньше четверти часа, или пятнадцати минут, или девятиста секунд, звонить нельзя.

Звонковой стрелке совсем плохо стало. Но вот секундная сестрица пробежала свой пятнадцатый круг, минутная отсчитала пятнадцать минут, часовая чуть подвинулась, и звонковая стрелка перестала сдерживать пружину. Пружина сорвалась – закрутила колёсико. Колёсико завертело молоточки. Молоточки ударили по колокольчику. Колокольчик зазвонил, и… девочка Саша проснулась.