— Пошли, пошли! — настаивал Евгений. — Посветишь мне глазами.

Они пошли. Вскоре, проваливаясь по пути в трясину, на которой рос тростниковый лес, они оказались у дверей Утки-Неудачницы. Утка, разумеется, жила в гнезде.

— Хоп, хоп! — позвал Евгений. — Хоп, хоп, Утка-Неудачница, выйди на минутку, у меня к тебе очень важное дело!

Ответа не последовало. Они подождали немного.

— Никого нет, — сказала Киса. — Ты привёл меня к какому-то заброшенному гнезду.

Евгений не успел ответить, как услышал голос Жёлтого.

— Мама, мама! — пропищал Жёлтый. — Мама, проснись! Пришёл Женя, и у него к тебе важное дело.

— Шурум-бурум, — сказала Утка-Неудачница. (На птичьем языке это означает что-то вроде «сейчас встаю».) — Шурум-бурум, — сказала она и высунула клюв из гнезда.

— Добрый день! — поздоровался Евгений.

— Скорее, добрая ночь. В чём дело?

— Дело в том, что я потерял Агнешку и хотел бы спросить у тебя…

Евгений, не успел договорить, потому что Утка-Неудачница заметила Кису, забилась поглубже в гнездо и оттуда что было сил крякнула:

— Все твои вопросы и ответы меня совершенно не касаются! Будишь среди ночи и ещё приводишь кошек! Вот на что ты способен, Фредерик Вредный!

— Я не Фредерик! Я не Фредерик! — плакал Евгений. — Я Женя Колобок, тебе это хорошо известно, я Женя Колобок! — повторял Евгений в отчаянии. Больше всего на свете он обижался, когда перевирали его имя и фамилию. Но он не забыл и про Агнешку. — Послушай, Утка, — сказал он. — Эта кошка всего лишь заменяет мне фонарь. Глазами она освещает ночь, так как Лесничиху и пчёл утруждать было неудобно! А я должен, обязательно должен найти Агнешку. Мы пришли сюда погулять, потом я потерял её и занялся воспитанием Жёлтого, а Агнешка ищет меня, наверно, до сих пор.

— Впредь не будешь воспитывать чужих детей! — вмешалась Киса.

— Вы правы, — сказала Утка-Неудачница Кисе и на всякий случай забилась в гнездо по самый нос (а лучше было бы сказать — по самый клюв). — Что касается Агнешки, милый Евгений, я, кажется, могу тебе помочь. Сколько у неё косичек? Две?

— Да, — радостно пискнул Евгений.

— Она была в красном платочке?

— Да, да! — сказали вместе Евгений и Киса.

— И она, повторяя твоё имя, плакала такими солёными слезами, что одну её слезу я положила на дубовый листок, принесла домой и спрятала в кладовку, чтобы приготовить из неё приправу для супов и соусов?

— Да, да, да! — закричал Евгений. — Это она! Скажи нам, Утка-Неудачница, куда она пошла?

— Пожалуй, нас больше интересует не то, куда она пошла, а где она сейчас, — уточнила Киса.

— Сдаётся мне, — ответила Утка-Неудачница, — что вы должны взять немного вправо, потом чуть-чуть влево и потом прямо. И там найдёте Агнешку.

Евгений и Киса поблагодарили Утку, вернулись к своим и сказали, что надо пойти немного вправо, потом чуть-чуть влево, потом прямо и что там они найдут Агнешку.

И все пошли.

Впереди шагал Евгений, за ним Киса, за ними Лесничий и Лесничиха, за ними Чайник с военной песней, а надо всеми летел рой пчёл с четырьмя тысячами двумястами семьюдесятью пятью парами глаз.

Сначала они повернули направо. Потом — налево. Потом пошли прямо. И что же они увидели?

Они увидели мостки, убегающие далеко в озеро, туда, где плещет серебряная дорожка. Дорожка начинается на луне, а по ночам добирается до самого сердца озера.

На деревянных мостках, словно на кушетке, подложив руку под голову, лежала Агнешка. Видно, она уснула, устав разыскивать Евгения. Она спала крепким сном и только время от времени шевелила губами, что-то бормоча. Евгений отчётливо слышал слова:

— Женя! Где Женя?…

Но Киса ничего подобного не слыхала.

Собственно, всем было не до того. Все стояли словно окаменев и молча вглядывались в То, что, кроме Агнешки, находилось на мостках. Вглядывались, потому что там было Нечто, и было это Нечто Невероятное.

Так вот, вдоль всей кладки, от берега до того места, где лежала Агнешка, стояла очередь. Очередь, состоящая из цапель. Вся семья — сто пятьдесят штук. Ближе всех к пяткам Агнешки стоял глава семейства и его жена. До самого берега на мостках стояли дети Цапли — от самых больших до самых маленьких. А самые маленькие, совсем малюсенькие, хоть и были чуть больше Евгения, но клювы у них были огромные.

— За чем очередь? — спросил удивлённый Евгений самую последнюю Цаплю, но она не сумела ему ответить.

— Папа не сказал за чем, — пискнула маленькая Цапля. — Папа сказал только букву.

— Какую? — спросил Евгений.

— Букву «П».

Удивлённый Евгений подошёл к другим цаплям. Эти были немного побольше, но тоже не знали, зачем они выстроились на мостках.

— Папа сказал нам только одну букву.

— Какую?

— Букву «И», — ответили цапли и продолжали стоять в очереди, протянувшейся до самых пяток Агнешки.

Следующие группы цапель тоже знали очень немного. Третья группа знала букву «Н», четвёртая — букву «Г», пятая — букву «П», шестая группа — букву «О», седьмая — «Н», восьмая — группа самых старших — букву «Г». Евгений, уже погостивший в семье у цапель, сразу понял, что означают эти буквы, если поставить их в ряд. Они означают: ПИНГ-ПОНГ.

Колобок поспешно вернулся к своим.

— Уважаемые коллеги, — шепнул он, — дело плохо. Цапли хотят играть с Агнешкой в пинг-понг.

— Во что-о-о? — удивились все.

— В пинг-понг. Я уже однажды с ними играл, и у меня все кости болят! Цапли будут подбрасывать Агнешку клювами. Переведи! — сказал он Кисе.

Киса перевела, и все сразу забеспокоились. Больше всех забеспокоились пчёлы.

— Пойдём к мосткам и послушаем, о чём там говорят, — посоветовала Киса.

Все тихонько подошли поближе.

— Ты бери её за одну ногу, а я за другую, — говорил в этот момент глава семейства цапель.

— Нет. Лучше возьми её за левую косичку, я — за правую, — отвечала его жена, Цапля.

Но они не успели взять Агнешку ни за ногу, ни за косу.

— Кыш, кыш, чудачьё! — громко крикнул Лесничий и топнул ногой.

— Кыш, кыш! — закричала Лесничиха и замахала клетчатой косынкой так, что все сто сорок восемь маленьких цапель подпрыгнули.

— Кссс, кссс, — зашипела Киса, и зашевелились на голове у маленьких цапель перья.

— Весёлая компания, вперёд! — запищал на мотив походной песни Чайник, и все цапли сорвались с мостков.

— Шурум-бурум! — закричала Утка-Неудачница.

— Бззз… бззз, — важно сказали пчёлы, и вся семья цапель с отцом и матерью во главе позорно улетела прочь.

Они широким полукругом обогнули пчёл и направились к высоким деревьям, на которых были их гнёзда… Агнешка проснулась.

— Женя! Мама! Папа! — смеясь, восклицала она. — Нашли меня! Нашли Евгения! А я так боялась, так боялась! Первый раз я осталась у озера так надолго, почти что на всю ночь!

— Это из-за меня… — шепнул Евгений. — Пожалуйста, извини меня.

— Оставь, Женя, главное, что всё хорошо кончилось, — сказала Лесничиха, а Агнешка взяла Евгения на руки. Она прижала его, погладила и поцеловала в чёрные сияющие глаза.

Левое крылышко у Евгения, то, что поголубей, было слегка оцарапано. Но тут легко мог помочь знакомый Мастер Гончар.

У всех было хорошее настроение.

Все поцеловали Агнешку и стали смотреть на озеро. Светало. Вода на востоке сделалась розовой, как малиновый леденец.

Лесничий погасил фонарь.

На лугу, между красными лепестками диких гвоздик, листками мяты и усами плауна, появились капельки росы. Евгений с удовольствием умыл и крылья и лапы душистой мазурской росой.

— Пора спать, — сказала Лесничиха, и все двинулись знакомой тропинкой к дому.

Впереди шёл теперь Лесничий, за ним Лесничиха с Чайником, за ними счастливая Агнешка и самый счастливый из всех — Женя, а над ними летели пчёлы, напевавшие походную песню «Мы, весёлая компания».

И только Киса шла сама по себе.

Кошка шла своей дорогой.

А все остальные шли домой.