К мотиву посмертного превращения бычка (с. 76) указан вариант: «Живите в этом доме, — сказал бычок, — а меня зарежьте; мясо скушайте, а кости в одно место сложите да поливайте тою водой, в которой будете чашки да ложки мыть; из тех костей две собачки народятся».

Слово это на местном наречии выговаривается: ведметь.

Записано в Карачевском уезде Орловской губ., очевидно, П. И. Якушкиным. Текст заимствован Афанасьевым из собрания П. В. Киреевского.

AT 314 A* + 315. Эпизоды поединка Ивана-царевича с богатырь-девкой и укрощения ее на брачном ложе с помощью мужика-кулачка отчасти соответствуют сюжетному типу 519 (Слепой и безногий). Медведь железная шерсть напоминает железного волка — главного отрицательного персонажа многих восточнославянских сказок о неверной сестре, имеющих введение типа 314 A*. Действие развивается недостаточно стройно: неясно, например, откуда взялся и куда исчез мужичок-кулачок; не на месте в конце сказки эпизод с магическим, по-видимому, змеиным «мертвым зубом».

В сноске Афанасьева приведен вариант начала сказки: «Жил царь с царицею, у них были дети: Иван-царевич и Елена Прекрасная. Поехал царь на охоту, они и просят его: «Привези нам волка». Сколько ни искал царь волка, нигде не нашел; воротился домой и велел сделать для своих детей железного волка. Прошло ни много, ни мало времени — ожил этот железный волк и стал людей поедать...»

К словам «пустила в голову мертвый зуб» (с. 79) дан вариант: «змеиный зуб».

Вариант окончания сказки: «Злая сестра стала искать в голове у брата и пустила ему в буйную голову мертвый зуб; царевич тотчас же помер. Вскочила царевна, призвала слуг, приказала запереть братнину охоту в сарай наглухо и позатыкать всем зверям уши воском, чтобы они как-нибудь не прослышали про могилу царевича. После того схоронила царевича глубоко в сырую землю. Думает царевна: взяла свое! Да не тут-то было! Хитрая лиса выковыряла из ушей воск, подслушала людские речи и, как только выпустили зверей на волю, повела их на могилу и велела разрыть ее. Вот и достали они мертвого царевича. Говорит лиса медведю: «Если ты перепрыгнешь через покойника, а сам увернешься от зуба, то и хозяин наш и ты — оба живы будете!» Косолапый Мишка прыгнул, да не успел увернуться — зуб так и впился в него! Царевич ожил, а медведь ноги протянул. Прыгнул через Мишку иной зверь и тоже не сумел увернуться: Мишка ожил, а он ноги протянул. И вот так-то прыгали звери один за другим, и дошла, наконец, очередь до лисы; она всех ловчей, всех увертливей — как прыгнула, зуб не поспел за нею и вонзился в зеленый дуб; в ту же минуту засох дуб сверху донизу!»

Т. е. по третьему году.

Записано в Оренбургской губ.

AT 315. Присказка об Антоне и Агафоне имеет литературный источник — басню А. Е. Измайлова «Два крестьянина и облако». Не только в этом, но и в ряде других восточнославянских вариантов сюжета неверная сестра или мать посылает героя не за звериным молоком, а за яблоками, растущими в саду, «где не миновать смерти» (ср. текст № 206). Троекратное связывание брата неверной сестрой тоже относится к традиционным мотивам таких восточнославянских сказок. Из не обычных для них эпизодов отметим: разбойники берут в плен царевну, она сносит саблей голову атаману разбойников.

После слов «идучи по лесу, грибов наберу» (с. 80) Афанасьев указал вариант начала сказки, записанный в Архангельской области: «В некоем царстве, в некоем государстве жил-был старик; у него было два сына: Федор да Иван, а третья — дочь. Стал старик помирать, стал отказывать все свое добро старшему сыну: ему и дом, и соха, и борона. «Чем же нам с сестрой жить?» — спрашивает Иван. Старик глянул на них и сказал: «Ах, дети любезные, я про вас и забыл: только теперь все уж отказано, осталась одна старая баня; возьмите ее в наделок. Ты, Иван, на ногу скор, по сту верст в час ходишь; так своим счастьем и живи и сестру корми». Помер старик; перешли они на житье в баню. Поутру вставали ранешенько, умывались белешенько; говорит сестра Ивану: «Брат! Что мы есть будем? Видно, умирать нам с голоду — ведь у нас ни хлеба, ни денег!» — «Не тужи, сестра! Коли я буду жив, будешь и ты сыта. Вот я пойду в лес, нагну полозьев да продам в городе — у нас и хлеб будет». — «Спасибо, братец! Пока ты в лесу сходишь — я с голоду помру». — «Полно, сестра! Сегодня же я к обеду вернусь». — «Как бы не так! Самый близкий лес — верст полтораста от нас будет...» — «Правое слово, к обеду вернусь; тогда увидишь!» Пошел Иван к соседу, выпросил веревку и зашагал так скоро, что в один час сто верст отхватал, да еще половину того в полчаса. Пришел в дремучий лес и ну дубы ломать — топора-то с собой не было; который дуб возьмет за верхушку да пригнет к земле — тот и в дело готов; в короткое время столько наломал, что на трех возах не увезти; опутал веревкою, взвалил за плечи и понес в город, продал на чистые денежки и в обеденную пору домой поспел. На другой день собрался Иван в лес и говорит сестре: «Дай-ка мне бурак, пойду в лес — грибков наберу».

Вариант описания первого разбойничьего дома (с. 80): «В одной комнате обрезы вина поставлены, по краям ковши навешаны. Иван увидал и давай прикладываться: всё по ковшику да по ковшику, и напился допьяна; вышел на двор, взял прут в девяносто пуд, сел на бурак и попевает песенки. Едут из Украйны разбойники — бежит сто лошадей, на каждой на лошади сидит по мо́лодцу, все с ружьями, пиками, саблями острыми. Въехали во двор, дуван раздуванили (разделили добычу), а Ивану ничего не дали. «Что ж вы меня обходите? — говорит Иван. — Вы должны гостя чествовать». — «Погоди, сейчас станем потчевать!» — отвечают разбойники; а им гость тот куда нелюб! Бегут к нему с ружьями, с пиками, с саблями острыми, хотят по частям разнести. Иван поднял прут в девяносто пуд, махнул раз, другой, третий и перебил всех разбойников; только один есаул убежал да где-то спрятался».

После слов «нарвал полну котомку яблок» (с. 81) дан вариант: «Пошел дурак в лес за грибами и заблудился; плутал, плутал и выбрался, наконец, на поляну. На поляне дом стоит. «Чем в лесу ночевать, лучше в дом пойду; не ровен час — звери разорвут». Входит в дом, а там лежит старый-старый дед. «Здравствуй, старина!» — «Здравствуй, младой юноша! Что ходишь по́ лесу, али есть нужда великая!» Он ему про все рассказал. «Ну, хорошо, что ты пришел! Тебя сам бог послал. Оставайся у меня; видишь, я при смерти лежу. Как помру, похорони мои кости; а этот дом и все богатство мое возьми себе; живи да меня поминай! Да в придачу отдаю тебе трех собак; береги их пуще глаза своего; они от беды тебя выручат!» На другой день старик помер; дурак похоронил его кости, написал к сестре письмо, чтоб тотчас к нему приходила в такое-то место, и послал письмо с собакою. Собака наскоро побежала к его сестре, отдала ей письмо и привела ее самоё к брату. Стали они на новоселье жить. Раз пошел дурак на охоту, а к сестре прилетел трехголовый змей; завелись у них шуры-муры! По его наученью хитрому притворилась сестра больною, стала говорить брату: снилось-де ей во сне, что недалече от их двора есть сад, в том саду могила, на могиле сидит седой старик и продает яблоки белого налива; те яблоки всякую болесть вылечивают. Дурак тотчас собрался и пошел искать старика: приходит в сад — и впрямь, сидит на могиле старик весьма древен и держит в руках яблоки белого налива. «Продай мне свои яблоки!» — «Они не продажные, а заветные; коли хочешь, сменяй на собак». — «Нет, старик, собаки самому надобны; возьми деньгами: никакой казны не пожалею!» Старик не соглашался. «Что делать? — думает дурак. — Ведь сестра одна у меня, другой не будет!» Выменял яблоки на собак и пошел домой. А старик обернулся змеем, собак посадил в крепкую засаду и говорит: «Теперь не боюсь, пойду — съем дурака!» (Окончание то же, что в сказке под буквою «с» [то есть № 204]: дурак идет в баню мыться, а собаки его тем временем прогрызают двери, вырываются из засады и спасают своего хозяина)».

Грозная (Ред.).

Большая кадка.

Место записи неизвестно.

AT 315 + 300 (Победитель змея. См. прим. к тексту № 171) Часто встречающаяся в восточнославянских сказках, а также в сказках других народов сюжетная контаминация. Традиционными для восточнославянских сказок о зверином молоке являются такие эпизоды, отсутствующие в предшествующих текстах: сестра посылает брата на заколдованную мельницу; Иван-царевич заточает неверную сестру в каменном столпе и приказывает ей наплакать целый чан слез. Не обычными для сюжета о победителе змея являются эпизоды умерщвления героя водовозом и оживления героя львом.