– Ой, мамочки, – вздохнул Паддингтон. – Это, наверное, моё исчезнувшее яйцо. Взяло и опять появилось.

Физиономия мистера Карри побагровела.

– Никогда в жизни меня так не оскорбляли! – заявил он. – Никогда! – Он развернулся и грозно потряс указательным пальцем. – Чтобы я ещё когда-нибудь пришёл к вам хоть на один праздник!

– Генри, – укорила мужа миссис Браун, когда за мистером Карри захлопнулась дверь, – право же, перестань смеяться.

Мистер Браун попытался взять себя в руки.

– Не получается, – сдался он наконец и снова захохотал. – Не могу удержаться.

– А вы видели выражение его лица, когда шестерёнки выкатились из-под платка? – выдавил мистер Крубер, у которого от смеха текли слёзы.

– И всё-таки, – сказал мистер Браун, когда хохот поутих, – в следующий раз, Паддингтон, ты уж не показывай таких опасных фокусов.

– Покажите карточный фокус, о котором вы мне рассказывали, мистер Браун, – попросил мистер Крубер. – Тот, где надо разорвать карту, а потом вытащить её из уха у одного из зрителей.

– Да, звучит мирно и безобидно, – поддержала его миссис Браун. – Давайте посмотрим.

– А вы не хотите, чтобы ещё что-нибудь исчезло? – с надеждой спросил медвежонок.

– Совсем не хотим, – твёрдо ответила миссис Браун.

– Ну ладно, – сказал Паддингтон, роясь в коробке. – Лапами карточные фокусы не очень легко показывать, но я уж попробую.

Он протянул мистеру Круберу колоду, а тот торжественно вытащил из середины одну карту, запомнил какую, а потом засунул её обратно. Паддингтон взмахнул палочкой и достал из колоды карту. Это была семёрка пик.

– Та самая? – спросил он у мистера Крубера.

Мистер Крубер протёр очки и вгляделся повнимательнее.

– Ну надо же! – поразился он. – Если не ошибаюсь, она самая и есть!

– Спорим, в колоде все карты одинаковые, – шепнул мистер Браун на ухо жене.

– Ш‑ш! – шикнула миссис Браун. – По-моему, у него отлично получилось.

– Вот эта часть посложнее, – предупредил Паддингтон и разорвал карту на кусочки. – Я не знаю, получится ли.

Он сунул кусочки под платок и несколько раз коснулся его палочкой.

– Ой! – воскликнул мистер Крубер, хватаясь сбоку за голову. – У меня вдруг что-то выскочило из уха. Твёрдое и холодное. – Он ощупал ухо. – Как мне кажется… – Он поднял повыше блестящую кругляшку. – Это соверен![12] Мой подарок Паддингтону на день рождения! Ума не приложу, как он попал в ухо.

– Ух ты! – не без гордости сказал Паддингтон, разглядывая монетку. – Вот уж не ожидал. Большое спасибо, мистер Крубер.

– Не за что, мистер Браун, подарок, боюсь, довольно скромный, – проговорил мистер Крубер. – Но мне так греют душу наши с вами утренние беседы. Я каждый раз их жду с нетерпением и, – тут он прочистил горло и огляделся, – надеюсь, что этот день рождения далеко не последний!

Все его единодушно поддержали, а когда шум смолк, мистер Браун поднялся и посмотрел на часы.

– Всем нам давно уже пора на боковую, – сказал он. – А тебе и подавно, Паддингтон. Так что давайте-ка все хором покажем фокус-покус с исчезновением.

– Вот было бы здорово, если бы тётя Люси могла меня сейчас видеть, – сказал Паддингтон – он стоял в дверях и махал гостям на прощание. – То-то бы она обрадовалась!

– Ты обязательно напиши ей обо всём, что сегодня произошло, Паддингтон, – сказала миссис Браун и взяла его за лапу. – Только утром, – добавила она поспешно. – Помни, я тебе только что поменяла постельное бельё.

– Ладно, – согласился Паддингтон. – Утром. А то если я сейчас начну, чернила прольются на простыню или ещё что случится. Со мной вечно что-нибудь приключается.

– Знаешь, Генри, – сказала миссис Браун, глядя, как Паддингтон, перемазанный сладким и совсем сонный, топает вверх по лестнице, – а хорошо, когда в доме живёт медведь.

Наш мармелад медвежонку бы, наверное, тоже понравился, но английский мармелад совсем не такой: он больше похож на густое варенье из апельсинов, лимонов и грейпфрутов вперемешку, поэтому и хранят его не в коробках, а в банках, и обязательно едят на завтрак! – Здесь и далее примеч. перев.

В Англии очень много школ, в которых ребята живут весь учебный год, возвращаясь домой только на каникулы. Похоже на наши школы-интернаты, только у нас такие школы – необходимость, а в Англии – традиция.

Красные двухэтажные автобусы – отличительная черта Лондона. Ещё их называют «даблдекеры», то есть «двухпалубные». Наверное, кроме Англии, таких автобусов больше нигде нет – а уж в Дремучем Перу и подавно!

Это ужасно неудобно! Чтобы умыться, приходится набирать полную раковину воды и окунать туда мыльные руки. А как их потом сполоснуть?.. Но англичане привыкли и по-другому просто не умеют.

Теперь-то английские деньги очень просто считать: в одном фунте сто пенсов, почти как у нас. А вот до 1971 года всё было куда сложнее: двенадцать пенсов составляли один шиллинг, а двадцать шиллингов – один фунт. Полтора шиллинга (шиллинг и шесть пенсов) – это, конечно, не очень много, но на сласти и мелкие удовольствия вполне достаточно!

На указателе, конечно же, имелся в виду вокзал, а не наш косолапый друг. А кроме того, Паддингтон – ещё и один из районов Лондона.

В Сити почти все ходят в шляпах и строгих костюмах. Это центральный район Лондона, где находятся банки, конторы и другие солидные учреждения; поэтому и одеваться там полагается солидно.

Это один из районов Лондона.

«Сквайр» по-английски значит примерно то же самое, что по-русски «помещик»: состоятельный человек, живущий в деревне, владелец земельного надела.

Ездить к морю англичанам удобно – оно у них со всех сторон. Британия ведь не такой уж большой остров! Говорят, там вообще невозможно удалиться от моря больше чем на 120 миль, то есть 200 километров. Ну а от Лондона до моря рукой подать.

Это не одной нынешней королеве Великобритании Елизавете II так повезло, а и вообще всем английским королям и королевам. По традиции во вторую субботу июня празднуют официальный день рождения царствующего монарха. Придумал эту традицию король Эдуард VII, который родился поздней осенью и, видимо, не хотел устраивать праздник в плохую погоду. Ну а кроме этого, есть, конечно, ещё и обычный день рождения – Елизавета II отмечает его 21 апреля.

Англичане вообще всегда любили придумывать хитрые названия для разных монет – были у них и гинея, и фартинг, и вот ещё соверен – монетка достоинством в один фунт.