Очутившись на просторной площадке перед дворцом, они были тут же схвачены оруженосцами, которые подвергли чужеземцев строгому допросу, не затевают ли они заговора против жизни государя. Эдудант объяснил оруженосцам, что он всемирно известный лекарь и прибыл к королевскому двору для излечения государя от злой немочи. Тогда оруженосцы повели чужеземцев во внутренний двор. Там дети увидели, что вход в королевский дворец стерегут, вращая глазищами величиной с добрую буханку, две тягантские осы, размером каждая больше лошади. Едва завидев чужеземцев, осы обнажили свои жала и стали грозно размахивать ими, как саблями.

Но тут в дверях показался господин в роскошной парадной форме, расшитой золотым позументом и драгоценными каменьями, и велел осам успокоиться. Те послушно улеглись на свои места.

После этого блестящий господин — уже известный нам королевский церемониймейстер Пхе — повёл чужеземцев в королевские покои.

Эдудант представился церемониймейстеру как лекарь из дальних стран, который, прослышав о болезни короля, поспешил сюда, чтобы вернуть ему драгоценное здоровье.

Церемониймейстер Пхе, выслушав эту речь, торжественно произнёс:

— О учёный муж, хорошо ли вы обдумали свой шаг? Уже немало выдающихся врачей погибло от королевского гнева, так как они не сумели изгнать хворобу из высочайшего благородного тела.

Эдудант сказал, что он, все прекрасно взвесив, надеется вылечить короля.

— Коли так, — ответил церемониймейстер Пхе, — следуйте за мной в королевскую опочивальню, где мучается высокий пациент. Великая награда ждёт вас, если вам посчастливится осуществить своё намерение. А если нет — пеняйте на себя!

Потом он спросил Эдуданта, кто эти дети, пришедшие с ним.

Эдудант объяснил, что это его школьные товарищи, которые были доверены его попечению.

Церемониймейстер Пхе приказал слугам позаботиться об отдыхе и угощении для юных школьников. И распоряжение его было исполнено. Слуги усадили школяров за большой стол и принялись потчевать их мороженым, шоколадом и ананасами. Дети лакомились изысканными деликатесами и были очень Довольны.

А Эдудант пошёл за господином Пхе в королевскую опочивальню. Перед ним были великолепные покои, но кругом царил страшный беспорядок, как всегда бывает, когда в комнате больной. На ночных столиках, на комодах — везде бесконечное количество пузырьков с микстурами и коробочек с порошками.

На ложе восседал король Дылдылбум Благородный, весь обвязанный компрессами, и громко жалобно стонал:

— Ой-ой-ой! До чего пилит, режет, колет! Я самый несчастный правитель на свете! Кому ещё из королей выпали на долю такие страдания?!

Рядом с больным сидела королева и уговаривала его:

— Все это оттого, что ты не слушаешься. Почему ты не принял лекарство, которое прописал доктор?

— Ах-ох, ай-ой, раз оно такое противное… — стонал король. — Доктора ничего не понимают… Ой-ой-ой! Опять кольнули! Позовите доктора!

— Ни одного врача не осталось, — осветила ему королева. — Ты всех приказал утопить, и больше никаких врачей нету.

В это мгновение к королевскому ложу с глубоким поклоном приблизился церемониймейстер Пхе и, представив своей государыне Эдуданта, произнёс:

— Ваше королевское Великолепие! Я привёл к вам лекаря, превосходящего всех своей учёностью и начитанностью. Это доктор Эдудант, известный естествоиспытатель и путешественник.

— Очень рада познакомиться, господин доктор, — милостиво промолвила её королевское Великолепие, — надеюсь, вашему искусству и авторитету удастся изгнать губительный недуг из королевского тела. Великая награда не минует вас: ведь я с ним так намучилась, что передать нельзя! Ночи напролёт не сплю, глаз не смыкаю, боюсь, как бы самой не занемочь. Все говорят, что я стала плохо выглядеть.

Э дуд ант поклонился и сказал:

— Ваше королевское Великолепие! Я надеюсь, что не обману ваших ожиданий и своей наукой и искусством изгоню губительный недуг из высочайшего тела.

— Рада слышать, господин доктор, — промолвила королева. — Прошу вас взять на себя заботу о здоровье моего супруга.

Эдудант подошёл к больному и попросил его:

— Ваша королевская Лучезарность, соизвольте раскрыть рот, чтоб я мог заглянуть в него.

Король послушался и широко раскрыл огромную пасть. Эдудант вынул карманный фонарик и посветил внутрь.

Осмотрев королевский рот, Эдудант доложил:

— Пациент страдает внутренней болезнью. Возбудитель этой внутренней болезни находится в желудке. Пусть ваша королевская Лучезарность оставит рот открытым, так как я приступаю к лечению.

Он сунул голову в рот короля, заглянул в самую глубь высочайшей утробы и вдруг запел:

«Кабы на макушке да росли бы ушки — не ходил бы по грибы, только слушал бы».

Потом подождал минутку, не отзовётся ли кто… И, представьте себе, в ответ донеслось:

«Керы-меры-беры, как зайчишка серый!»

Из чего Эдудант заключил, что в желудке короля действительно находится потерявшийся Франци-мор. Ведь песенку, которую начал Эдудант, а закончил Францимор, оба брата знали ещё с пелёнок. Эту песенку певала им матушка мадам Крутибаба, укладывая их спать.

Эдудант крикнул в королевскую глотку:

— Эй, Францимор, это ты?

— Да, да, это я, — послышалось из королевского желудка. — А зовёт меня Эдудант?

— А ты как думал? — радостно ответил Эдудант и предложил брату: — Вылезай, Францимор!

— Сейчас, — ответил голос из глубины. — Уже лезу. Только здесь очень скользко.

И Францимор, шаря руками в потёмках, полез вверх по королевскому пищеводу. Когда он вылез в глотку, король закашлялся, и Францимор кубарем вылетел у него изо рта. Но при этом нисколько не пострадал, а быстро вскочил на ноги и с восторгом бросился Эдуданту на шею.

Братья сердечно обнялись, радуясь счастливой встрече после долгой разлуки.

Исцеление монарха вызвало великое ликование при дворе, в столице Уйягале и во всём королевстве. На Эдуданта за его лекарское искусство посыпались великие милости и почести. Король ходил за ним по пятам, твердя:

— Вы великий учёный, доктор Эдудант. Во всём мире нет никого ученей вас.

Эдудант скромно отклонял эти похвалы и цредо-стерегал короля, что тот для сохранения здоровья больше никогда не должен предаваться людоедству. Король клятвенно обещал больше никогда не притрагиваться к человеческому мясу.

Он предложил Эдуданту генеральское звание, но тот отказался от всех почестей, сославшись на необходимость скорей вернуться домой: мамаша, наверно, страшно беспокоится о своих сыночках.

Однако король объявил:

— Я обещал тому, кто меня вылечит, великую награду. Учёный доктор, вы получите в супруги мою любимую дочь принцессу Крепдешинку, в приданое за ней я даю полкоролевства. Ваш младший брат, благородный Францимор, возьмёт в жёны вторую мою дочь, принцессу Шифонку, и я назначу его командующим всей моей армией.

Эдудант упал на колени и взмолился:

— Ваша королевская Лучезарность, великий государь! Мы недостойны такой чести. Я должен уведомить вас, что ни я, ни мой брат не имеем права связывать себя узами брака, так как мы должны ходить в школу. По законам нашей страны необходимо прежде получить начальное образование, и только потом можно помышлять о женитьбе.

Но король выкатил глаза и сердито проворчал:

— Я дал торжественное обещание осчастливить вас. Королевское слово не может быть нарушено. Если же вы посмеете противиться моей воле, вас постигнет жалкая участь! Я прикажу заточить вас в сырую темницу и держать там до тех пор, пока вы сами не изъявите желание стать счастливыми. Таково моё последнее слово!

И мановением руки он отпустил братьев.

После этого народу было объявлено о помолвке Эдуданта и Францимора с принцессами Крепдешин-кой и Шифонкой. По всему королевству трезвонили колокола, играли оркестры, и простой люд радовался, что в королевском дворце будет пышная свадьба.

Женихам приходилось большую часть времени проводить в обществе невест и их мамаши. Королева расхваливала дочурок, хвасталась их замечательным воспитанием. Она уверяла, что Крепдешинка владеет французским языком и даже сможет услаждать слух своего супруга игрой на рояле. Шифонка же отличается домовитостью, и из неё выйдет превосходная хозяйка. Недаром девочка блестяще окончила курсы кройки и шитья, а также кулинарии и домоводства.

По вечерам, покинув наконец своих наречённых, братья принимались горько сетовать на судьбу. Невесты им очень не нравились: обе зубастые, точь-в-точь как отец.

— Почём знать, — говорил Эдудант, — вдруг в один прекрасный день мы придёмся им по вкусу, и они нас слопают. Тоже мне — семейное счастье!

— Дело дрянь. Надо что-то предпринять, — задумчиво отвечал Францимор.