Проходит Христово да Воскрисение,
Доходит Христово да Вознисение,
Вознесса Христос на небесй,
Со лангилами да с херуимы,
Со опостолами да сарафимы,
Оставил нас нишшую братью,
Оставил убогую сироту.
Заплакала нишшая братья,
Зарыдала убогая сирота:
«На куго ты нас, Христос, да оставляёшь?
На куго нас да спокидаёшь?
Будём мы и холодны и голодны,
Да будем не обуты да не одены,
От темной-то ночи не укрыты!»
Спроговорит Христос, да царь небесной:
«Не плачьте-тко, нишшая братья
Не рыдайте убогая сирота:
Оставлю вам гору да золотую,
Оставлю вам реку да медовую,
Оставлю вам сад с виноградом,
Даг будете вы сыты и пьяны,
Да будете обуты и одены,
А от темной-то ночи и укрыты».
Спроговорил как Иван-от да Златоусто:
«Уж ты истиной Христос, да царь небесной!
Не оставляй нишшим горы да золотою,
Не оставляй нишшим реки да медовою,
Того жа сада да с виноградом,
Нишшим горою да не бладати,
Медовой им реки да не видати,
Того жа сада да с виноградом:
Узнают купци — власти торговы,
Отнимут у их гору да золотую,
Отнимут у их реку да медовую,
Отнимут у их сад да с виноградом,
Да будут они холодны и голодны,
Да будут не обуты да не одены,
От темной-то ночи да неукрыты.
Оставь им своё имё Христово —
Ходить по селам, по деревнем,
Да чясто Христа будут поминати,
Да истиною будут звеличати,
Дак будут они сыты и пьяны,
Дак будут одены и обуты,
От темной то ночи прикрыты».
Слава Христу ту да Сыну Богу,
Да слава Христу и на небесах!

Да зайдут человече да на Хивон на гору
Да згленут человечя да ино верьх по земли.
Ишша чем мати земля изукрашеная?
Изукрашёна земля черьквями божьима,
Да зайдут человече да на Хивон на гору,
Да згленут человечя да ино вниз по земли,
Ишша чем мати земля принаполненая?
Принаполнена земля душами грешныма.
Протекла река да река огненая
От востоку-ту протекала да вплоть до западу;
Ширина глубина да не намереная.
Через огнену реку да перевоз ведь есь.
Перевошшиком Михайло Архангил со Гавриилом.
Ишша праведных как душ дак перевозит за реку,
Перевозит да переносит их на ту сторону,
Их на ту сторону да ко присветлому раю,
Ко присветлому раю, да к самому Христу.
А и грешны те души да ходят по берегу
А крычят-зычят да громким голосом своим:
«Ты, Михайло Архангил со Гаврилом,
Перевези нас, перенеси да через огнену реку,
Через огнену реку да нас на ту сторону,
Нас на ту сторону да к присветлому раю,
Ко присветлому раю, да ко самому Христу!»
Отвичяë Михайло со Гавриилом:
«Ишшо, души, вы души, да души грешные таки,
Ишша нам ведь вас да нам не велено везти,
Нам не велено везти, да не приказано нам;
Ишша жили, вы душечьки, на вольнем на свету,
Вы не знали, вы ни середы, ни пятници,
Да не светлого Христова да воскресеньиця.
Уж вы божьей то церкви не хаживали,
Уж вы звону колокольнему не варывали[66]
Как четья-петья[67] церковнаго не слушивали,
Вы подите, бредите, вы души, да душа в огнену реку,
Души в огнену реку, да муку вечную!»
Тут заплак'ли, зарыдали да души грешный:
«Ты прости-тко, прости да нам ведь белой свет,
Ты ишшо-ко, прошшай да сам Исус Христос,
Ты прошшай-ко, прошшай ты, Михайло Архангил со Гавриилом!
Вы прошшайте, прошшайте да отцы — матери,
Вы прошшайте, прошшайте, да братии, сестрици,
Вы прошшайте, прошшайте, да мужьи мудрые,
Вы прошшайте, прошшайте, да жены мужнии!» Зарыдали, заревели да души грешные.
Присвета мать Богородиця не могла да на пристоли усидеть…[68]
Не могла же как она ихно горë притерпеть,
Столконула как она да две горы;
Тут гора же с горой да столконулиси.
Засыпало реку песками хрешшами сыпучима.

Как у Федора купця,
У черниловця,
Уродил осе и два отрока,
И два отрока и две дочери,
У родил се еси да тут Егорей свет.
Понесли Егорья да по суду по Божьему.
В людях то да таки трех годов,
Егорей свет да такой трех недель;
В людях-то да таки ш'сти годов,
Егорей свет да такой ш'сти недель.
Роспозналосе царишшо Демьянишшо,
Он ведь Федора купца да все под низ кланёт
А он Егорья света к собе берë,
Он к себе берë, да во свою землю,
Во свою землю, да в проклету орду.
Сам жа Егорью да возглаголуёт:
«Уж ты чью Егорей да веру варуёшь?
(Вер ведь много, двенадцать, может.)
Уж ты варуёшь-ле веру жидовьскою,
Уж ты молисьсе-ле ты богам нашим, долы-долам?»
Тут же Егорей да возглаголует;
Он стихи поет да каруимские,
Он глазы возносит да все по ангельски,[69]
Тут жа царишшо да осержалосе,
Тут же Демьянишше да воспылуитсе:
«Хошь-ли, Егорей, на огни сожгу?»
Взял как Егорья на огни жокчи,
Не добре Егорей на огни горит,
Под светым Егореём вода тецет,
И вода тецет и трава ростет,
И трава ростет и цветы цветут.
Тут жа Егорей да возглаголуë,
Он стехи поё да харуимьские,
Он влазы возносит да как по ангельски.
Тут жа царишшо да осержалосе,
Тут жа оно да воспылуитьсе:
«Хошь-ле Егорей, на воды стоплю?»
Не добры Егорей на воды тонë,
Свет Егорей да по верьх плаваë.
Он стихи поет да харуимьские
Он глазы возносит да все по ангельски.
Тут жа царишшо да осержалосе
Тут жа оно да воспылуитси:
«Хошь-ле, Егорей, да на пилы спилю?»
Взял как Егорья да на пилах пилить,
Не добры Егорея пилы берут,
От света Егорья да пилы сыплютсе.
Тут же Егорей да возглаголуë,
Он стихи поет да харуимьские.
Тут жа царишшо осержалосе,
Тут жа оно да воспылуетси.
Взял как Егорья за белы руки,
Он повел как Егорья да во чисто полë,
Закопал Егорея да во глубок погреб;
Он не мелок, не глубок да сорока сажон.
Засыпал он песком хрешшом сыпучим-е,
Закатал он каменьём серым-е.
Забросал он плитьём залезным-е.
Сам же Егорью да возглаголуë:
«Не бывать те, Егорей, на белом свету,
На белом свету да на светой Руси,
Не видать те, Егорей, да свету белого!»
Тут жа Егорей да возглаголуë
Он стихи поет да харуимьские
Он блазы возносит да все по ангельски.
«Спас уж, ты Спас, да многомилослив,
Присветая ты мати, да Богородиця!
Уж вы дуньте-тко, ветры, да ветры буйные,
Соносите пески-хрешши сыпучие
Сокатайте каменьё сероë,
Собросайте плитьё залезноë!»
Как по божьей да было милости,
По Егорьевськой было таланисти, —
Дунули ветры, да ветры буйные,
Соносили пески-хрешши сыпучие,
Сокатали каменьё сероë,
Собросали плитьё залезноë,
Стал и как Егорей на белом свету,
На белом свету и на светой Руси.
Он пошол как Егорей да по чисту полю,
Он зашел как Егорей да во Божью церькву,
Во Божьей церкви да все пустым пусто,
Все пустым пусто да некуго нету.
Тут стояла Елена премудрая,
Все премудрая да богомольнея,
Тут жа Егорью да возглаголуë:
«Уж ты чью, Егорей, да веру варуёшь,
Уж ты варуёшь веру жидовськую;
Уж ты молисьсе ли богамъ ихным долы-долам?»
Тут жа Егорей да возглаголуёт:
Он стихи поет да харуимськие,
Он влазы возносит да все по ангельски.
Тут жа Елена да возглаголуёт:
«Уж ты ой жа еси, да ты Егорей Свет,
Ты поди-тко, Егорей, на конюшен двор,
Ты бери-тко, Егорей, коня доброго,
Коня доброго да со семи цепей,
Поежжай-ко в заставы жидовськие:
Есь там три заставы жидовських-е,
Добрым молодцям да все проезду нет,
Ясным соколам да тут пролету нет».
Тут жа Егорей как послушлив был,
И послушлив был да послухмянён был,
Он пошол и как Егорей да на конюшон двор
Он берет ведь Егорей коня доброго,
Коня доброго да со семи цепей.
Скоро он скачёт на добра коня,
Он поехал к заставы жидовськие.
Приежжая к первой заставы жидовськие;
Пришли горы высокие,
Пришли леса дремучие,
Добрым молодцям да все проезду нет,
Ясным соколам да тут пролету нет.
Тут жа Егорей да возглаголуë;
Он стихи поет да харуимськие,
Он власы возносит да все по ангельски:
«Спас, уж ты Спас, да многомилослив,
Присвета ты мати, да Богородиця,
Розодвиньтесь-ко горы высокие,
Розодвиньтесь-ко леса дремучие
На все стороны да на четыре же:
Добрым молодцям да все проезд бы был,
Ясным соколам да все пролет бы был!»
Как по Божьей да было милости,
По Егорьевской было таланисти —
Розодвинулись горы высокие,
Розодвинулись леса дремучие,
На вей стороны, да на четыре же —
Пролегла туды да путь дорожечка
Добрым молодцям да все проезд тут стал
Ясным соколам да все пролет тут стал.
Приежжаёт Егорей ко второй заставы жидовськое,
Тут сидит как ведь да Вострогор птиця.
А хватат, имат да все живком людей.
Тут-жа Егорей да возглаголуë:
Он стихи поёт да харуимськие,
Он блазы поёт да все по ангельски;
«Он жа еси да, Вострогор птиця!
Полетай-ко жа ты да на синё морë
А хватать имать да серых утицей,
А ишша имать да белых лебедей!»
Как по Божьей да было милости,
По Егорьевськой было таланисти
Полетела как тут да Вострогор-птиця,
Полетела она да на синё морë
А хватать-имать да серых утицей,
Ишша имать да белых лебедей.
Пролегла туды да путь дорожечка,
Добрым молодцям да все проезд тут стал
Ясным соколам да все пролет тут стал.
Приежжаë к третьей заставы жидовською.
Он стехи поет да харуимськие,
Он влазы возносит да все по ангельски,
Слезовал как Егорей с добра коня,
Розувал как сапог да со правой ноги,
Засыпал он песку да хрешшу серого,
Он и шшиб Змеишшу да во черны глаза…