— Пашик, Бобеш, скорее домой! Микеш уже там!

Друзья замерли в оцепенении, словно в них угодили старыми шлепанцами. С минуту они молча таращили глаза друг на друга, а потом, подумав, как видно, об одном и том же, бросились к жердям триумфальных воротец, отодрали их от оград и вместе с ними побежали к дому. Толстенький Пашик едва поспевал на своих коротких ножках за Бобешем и пыхтел как паровоз.

— Елки-моталки! — кричал в сердцах Бобеш. — Вот так встретили! Микеш уже давно дома, а мы стоим и пялимся черте куда!

Вдруг — словно из-под земли вырос — появился Франта Кулдан и вбежал прямо под триумфальные воротца. Два друга хотели было вырваться вперед и удрать от него, да не тут-то было: разве на одних задних ножках обгонишь такого резвого сорванца?!

Баловник Франта продолжал бежать под триумфальными воротцами, создавая тем самым впечатление, будто Пашик с Бобешем с почестями провожают его домой. Это его-то, неряху Франту Кулдана! Пашик прямо-таки задыхался от злости, а Бобеш сверкал глазами, точно сам дьявол. Но Франта Кулдан не придавал этому никакого значения.

Когда же они бежали по склону от пруда Стрнада к ручью, Бобешу пришла в голову дельная мысль, как избавиться от Франты. Он незаметно подал знак Пашику и, увидев, что кабанчик догадался о его намерениях, резко затормозил и пригнул жердь с украшенной веревкой к земле. Не ожидавший подвоха баловник Франта споткнулся о веревку и кубарем полетел в ручей. Когда он выкарабкался оттуда, Бобеш с Пашиком уже вбегали на двор Швецов.

А посреди него стоял так часто оплакиваемый ими, столь долгожданный и наконец-то нашедшийся их друг Микеш! Уже по одному его виду можно был заключить, что у себя в цирке он был большим паном. На Микеше были новые сапоги со шпорами, великолепные красные панталоны с вышивкой, такая же шапочка и всамделишные очки. Бабушка просто наглядеться на него не могла! Она гладила его по головке и приговаривала:

— Вот ты и снова дома, шалунишка мой ненаглядный! — И при этом бедная старушка плакала от радости.

Пепик тоже его гладил, тряс ему лапу и то и дело восхищался его нарядом. Он буквально сдувал пылинки с его панталон, поправлял ему шапку, а потом на радостях запрыгал вокруг Микеша на одной ноге.

Микеш был тоже очень растроган. Маленьким платочком он утирал навернувшиеся на глаза слезы, гладил лапкой натруженную бабушкину руку и едва ли не каждую минуту почтительно ее целовал. И при этом еще мудро заметил:

— В гостях хорошо, а дома лучше, родная моя бабушка! Тут-то и явились Пашик с Бобешем. Подбежав к Микешу, они встали от него по обе стороны и водрузили над ним триумфальные воротца. Пепик тотчас же перестал прыгать, вытащил из кармана губную гармонику и заиграл заранее приготовленную для этого торжественного момента проникновенную мелодию: «Я странствовал, играла музыка».

Когда Пепик закончил играть, Пашик с Бобешем прислонили воротца к стене дома, и состоялась наконец трогательная встреча двух наших знакомцев со своим милым, добрым другом котиком Микешем. Каждый из них норовил первым обнять и погладить котика. При этом Бобеш то и дело повторял: «Неужели ж ты снова с нами, чертяка наш драгоценный?!», а Пашик, совершенно потерявший голову от радости, лишь трогательно повизгивал. Бедная бабушка была настолько взволнована происходящим, что пошла и присела возле дома на скамеечку. Прежде других овладел собой Микеш. Он поблагодарил всех за сердечную встречу и сказал:

— Ну а теперь пойдемте в горницу! Полно людей смешить. Взгляните, сколько их собралось, вся деревня на нас смотрит. К тому же я хотел бы немного отдохнуть!

Потом он повернулся к носильщику, который стоял на дороге возле большой тележки, доверху нагруженной разного рода коробками, и крикнул ему:

— Эй! Подвезите, пожалуйста, вещи к дому!

Лишь сейчас все заметили, сколько их привез с собой Микеш, и охотно помогли ему перетащить пакеты в дом. Повозиться пришлось изрядно. Глядя на такое множество вещей, бабушка только разводила руками. Микеш же держался как важный пан и то и дело подкручивал себе усы. А когда все вещи были перенесены в дом, он сунул лапку в карман, достал большущий кошелек и расплатился с носильщиком. По-видимому, вознаграждение было щедрым: носильщик поклонился Микешу, козырнул и громко, чтобы слышали все соседи и соседки, сказал:

— Весьма признателен, сударь!

Когда он увез пустую тележку со двора, все пошли в дом.

Очутившись в горнице, Микеш настолько растрогался, что поначалу даже утратил дар речи. Потом он вытер лапкой навернувшиеся на глаза слезы и проговорил дрогнувшим голосом:

— Как я рад, что снова дома! В гостях хорошо, а дома все-таки лучше!

Все присутствующие в знак согласия закивали головами. Бабушка торопливо смахнула передником пыль с табуретки, чтобы ее славный котик присел отдохнуть после дальней дороги, но Микеш направился к груде коробок и свертков со словами:

— Сначала, бабушка, разберемся с подарками и другими вещами, а то тут шагу ступить нельзя.

— Тебе виднее, Микеш, — согласилась бабушка, и все обступили котика, чтобы помочь ему распаковывать вещи.

Пепик перерезал ножиком веревку на одной из коробочек, и когда Микеш собирался уже открыть крышку, дверь неожиданно распахнулась и на пороге возникла маленькая фигурка котика Мурлышки. Едва притворив дверь, запыхавшийся от бега Мурлышка затараторил:

— Мама, папа, там в цулане мыс!

— Что такое?! А ну покажи где! — вскричал Микеш и, отбросив коробку в сторону, метнулся к двери. — Стоило мне уйти, как тут и мыши завелись!

— Подожди, Микеш, не ходи никуда! — окликнул его Бобеш и, в несколько крупных прыжков нагнав котика, схватил его возле порога за фалду и потащил обратно.

— Говорил я вам, что этот молокосос все испортит! — кричал Пашик, чуть не плача с досады. — Не поверили мне, вот и получайте! Какой позор! Теперь хоть пятачка не кажи из хлева!

— Не сердись, Пашик! Сейчас все уладим! — успокаивал кабанчика Бобеш.

Микеш смотрел на них, раскрыв рот от удивления. Он не понимал, что происходит. В эту минуту к Микешу подошел Мурлышка и, поцеловав ему лапу, затараторил:

— Добло позаловать, дядюска Микес! Надо бы кота позвать, стобы мыску ту плогнать!

— Вот дубина стоеросовая! Люди добрые, держите меня, или я за себя не ручаюсь! — визжал Пашик. — Я не останусь здесь и пяти минут, слышите?! Уложу корытце в мешок и пойду странствовать, как тот кабанчик у Халупы!

Тут Микеш подошел к нему и сказал:

— Пашик, неужели ты это сделаешь? Мы с тобой только встретились, а ты уже собираешься уходить! Я так скучал по тебе!

Устыдившись, Пашик поспешил оправдаться:

— Ты прекрасно знаешь, дружище, никуда я не пойду. Просто этот молокосос ужасно разозлил меня. Я так долго его учил, как тебя поприветствовать, а он взял и все испортил!

— Здорово у тебя получилось! — похвалил Микеш маленького котика. — Виданное ли дело?! От горшка два вершка, а как превосходно разговаривает! Скажи, как тебя зовут?

— Муллыска, дядюска!

— Мурлышка? Что ж, Мурлышка, надо бы чем-нибудь отметить твои старания. — Пашик буркнул что-то про веник, но Микеш достал из кармана кошелек, вынул из него крону и протянул монетку Мурлышке. — Возьми, купи себе каких-нибудь сладостей!

— Больсое спасибо! — вежливо поблагодарил Мурлышка Микеша и поскорее спрятал крону в кармашек, как бы опасаясь, что дядюшка может раздумать.

Напоследок Микеш погладил котика по головке и снова подошел к груде коробок и свертков. Пепик ловко перерезал веревки, а все остальные помогали Микешу распаковывать подарки. Ах, ребята, каких только красивых и полезных вещей там не было! В нескольких коробочках лежали продукты, необходимые бабушке на кухне: сахар, кофе, рис, цикорий, разные пряности и многое другое. В одной большой коробке помещались шоколад, финики, инжир, апельсины и кулечки с конфетами. В свертках находились отрезы на платье, теплые платки, шарфы и еще много всяких полезных вещей.

Затем пришла очередь подарков, привезенных Микешем для каждого в отдельности: Пепик получил губную гармонику, краски и бумагу для рисования, а также шапку с великолепным птичьим пером. Бабушка — несколько пар очков, на будни и на праздники. Бобешу Микеш купил большое зеркало и гребень, чтобы всякий раз, когда козел соберется в гости, он мог красиво уложить бороду. Но самую большую радость Микеш доставил Пашику. Кабанчик даже расчувствовался от умиления, когда Микеш подавал ему коробочку, в которой лежали настенные часы с кукушкой, маятником и гирями. Поблагодарив Микеша за подарок, Пашик пообещал ему, что будет беречь их как зеницу ока и спать отныне будет перед хлевом, чтобы не задеть и не сбить их ночью.

Не забыл Микеш и о дядюшке пастухе. Он привез ему трубку, разноцветные щеточки к ней и много упаковок табаку. Удивляясь такому обилию подарков, бабушка то и дело разводила руками и приговаривала: