Нет, ну это невыносимо! Легко маме говорить – хорошенько выспаться!

Люба вылезла из постели и подошла к окну. Была ясная звёздная ночь, и небо казалось совершенно бездонным… совсем как море.

Она забралась на подоконник и прижалась носом к прохладному стеклу. Спать по-прежнему ни капельки не хотелось, но стало вдруг как-то удивительно спокойно и хорошо. Откуда-то взялась уверенность, что всё будет в порядке, и на этот раз она легко со всеми сможет подружиться, и даже, может быть, акул там к лагерю не подпускают.

– Наверняка не пускают, – уверенно сообщила Нюся. Оказывается, она успела подойти и усесться рядом на подоконнике.

– А ты откуда знаешь, о чём я думала?

– Ты очень громко думаешь иногда. А щуки – они вообще, по-моему, не в море водятся.

– А дельфины? Я бы хотела покататься на дельфине…

Нюся задумалась.

– Наверное, водятся… – не совсем уверенно сказала она. – А вообще-то я бы предпочла кита. На нём сидеть удобнее, к тому же он фонтаном оборудован. – Её глаза заблестели, она оживлённо взмахнула тощими лапками: – И на кита ещё можно с собой взять и Мишу с Тешей, и Анчутку-коридорного, и даже Соколовского и Маруню, и целый дворец там можно построить!

– Он же мокрый – кит, – засмеялась Люба. – И скользкий, наверное. Скатится с него твой дворец. И Теша, пожалуй, скатится… Круглый он очень – Теша.

– Ну тогда не дворец. Тогда домик, – Нюся задумчиво выводила пальцем по оконному стеклу очертания пузатого кита. – А Тешу мы привяжем страховочными ремнями. Как альпиниста. Не оставлять же его, в самом деле, на берегу.

– Никак нельзя оставлять, – Люба убеждённо кивнула. Ей представился огромный, синий почему-то, кит, с фонтаном и домиком на спине. Кажется, что-то подобное она видела то ли в мультике, то ли на картинке в книжке…

– А знаешь, они ничего – Рома и Тёма. Я смотрела. Даже, кажется, и на меня совсем чуточку смахивают… – сообщила вдруг она невпопад. И серьёзно добавила: – Я обязательно узнаю на море насчёт китов.

– Непременно узнай! Представляешь, как нам будет здорово в том домике с фонтаном? Нам, в общем-то, большого дворца и не нужно особенно. Пусть он будет маленьким – ну вот хотя бы с этот подоконник.

– Я ведь вырасту, – Люба отвернулась. – И перестану в твоём домике помещаться. Знаешь, мне Соколовский-Квартирный сказал… – Она не стала договаривать и опустила голову.

– Ну и что? – Нюся пренебрежительно пожала плечами. – Все вырастают когда-нибудь. Это совершенно неважно! Ты, главное, обязательно иногда заходи туда в гости. Знаешь, в маленьких домиках на китовых спинах всё равно все всегда помещаются.

– А мне можно будет?.. – Люба подняла голову и пристально посмотрела Нюсе в глаза.

– А почему бы и нет? – Нюся весело улыбнулась и подмигнула. – В маленькие домики на китовых спинах всегда открыт вход для всех тех, кто в них верит. Во всяком случае, я всегда буду там тебя ждать.

Уже засыпая, Люба перебирала в памяти сегодняшний долгий вечер, все разговоры и мысли… Завтра будет хороший день. И потом – ещё много-много хороших дней.

И море будет шелестеть прямо за её окошком.

…Интересно, мама положила в чемодан зубную щетку?..

…И надо обязательно не забыть спросить на море насчет китов.

Ведь должен же где-то стоять тот самый домик, где Нюся всегда её будет ждать.

– Надо же, какой ты, оказывается, смелый! – Нюся смотрела на Тешу с восторгом, перебирая тонкими зелёными пальцами новенькие разноцветные бусы из крашеных ракушек.

Теша зажмурился то ли от удовольствия, то ли от смущения.

Огромный чердак 67-го дома по улице Мира был набит битком. Кого здесь только не было! И разноцветные юные квартирные, и старички домовые, и несколько кикимор, и четыре анчутки-коридорных из разных подъездов; и крохотного роста девушка – красавица с длинными зелёными волосами – мавка[1], жившая под ванной в 19-й квартире, а ещё полтергейст, и буки, и хоки из детских и кладовок. Были здесь, конечно, и Нюся из-за Шкафа, и старик Соколовский-Квартирный, и кикимора Маруня…

«Как в день рождения!» – подумал Теша. День рождения разные отмечали все вместе – один раз в году, второго марта. Но до следующей весны было ещё далеко, и «именинником» сегодня был он один.

Разные из всего огромного многоквартирного дома собрались послушать истории о Большом Приключении великого путешественника Терентия Закроватного…

– Защищайтесь, сударь!

Шевалье Мишель, известный среди жильцов 67-го дома по улице Мира как первая шпага Гаскони и Прованса, откинул полу плаща. Кончик его клинка подрагивал в сантиметре от подбородка противника.

– Защищайтесь, если вам дорога́ ваша честь!

Противник медлил. Неловко подняв шпагу и отступая, он зацепился за край своего плаща, попытался выпутаться, наступил на собственный хвост и грузно плюхнулся на пол. Полежав так немного, он робко спросил Мишу:

– Можно я уже под кровать пойду? По-моему, вот это вот фе… фи… не даётся оно мне, в общем.

Шевалье Мишель со вздохом опустил шпагу. Фехтовальщик из Теши и в самом деле был никудышный.

– И потом, там, по-моему… – Теша покрутил головой насторожённо, будто принюхиваясь, после чего удовлетворённо кивнул: – Ну да. Там, на лифте, твоя мама поднимается.

– Ой! То есть – тысяча чертей! – Шевалье Мишелю пора было срочно перевоплощаться в Мишу Славина. Маме совершенно ни к чему было видеть их шпаги, на изготовление которых пошли два шампура для шашлыков и пара полиэтиленовых крышек от банок с вареньем.

Он развязал узел под подбородком, и его почти мушкетёрский плащ превратился в цветастую мамину шаль.

– Шляпу не забудь. – Теша – очень круглое существо маленького роста, с большими ушами и сплошь покрытое длинным светло-фиолетовым мехом – уже держал в толстеньких ручках свой плащ (мамин старый кухонный фартук) и шампур с рукоятью-крышкой, нетерпеливо помахивая длинным гибким хвостом с кисточкой на конце.

– Ага, – Миша сдёрнул с головы старую соломенную шляпу, в которую было воткнуто гусиное перо. Было слышно, как поворачивается ключ в замке входной двери. – Прячься, быстро!

Теша ухватил всю амуницию в охапку и скользнул в стену.

Теша Закроватный был не только закроватным, но ещё и застенчивым. Во-первых, он всегда и всех ужасно стеснялся. Чуть что – и Теша уже застеснялся. А во-вторых, опять-таки чуть что, он сразу прятался за стенку.

Прятаться за стенку совсем несложно, если ты – квартирный. Потому что все квартирные умеют ходить сквозь стены. А если взять квартирного за руку, то вместе с ним сможет пройти сквозь стену и человек. Квартирные – они вроде домовых, только живут в многоэтажных домах. Сами они считают себя полновластными хозяевами своих квартир и «присматривают» за людьми, живущими в них, чтобы был в квартире порядок, а в семье – мир и лад.

Есть ещё у домовых и квартирных, да и у прочих разных – анчуток, кикимор и многих-многих ещё других – одна особенность. Видеть их могут обычно только дети. Взрослые не верят в них, а потому и смотреть по-настоящему не умеют. Как сказала одна Тешина знакомая – соседская квартирная Нюся из-за Шкафа: «У взрослых ум за разум зайдёт, если они квартирного увидят. Но они обычно себе глупость какую-нибудь выдумывают – показалось там, или соринка в глаз попала…»

– Опять дома сиднем сидишь? – Мама уже разувалась в прихожей, когда Миша выглянул из своей комнаты. – Сходил бы хоть погулял во дворе. Там, между прочим, мальчики какие-то играют. Погода чудесная такая… Лето же!

– Ага – мрачно буркнул Миша. Он догадывался, какие мальчики гуляют во дворе, и не сказать, чтобы его это особенно радовало.

– Сходи-сходи. – Мама управилась, наконец, с застёжками на босоножках и шуршала теперь какими-то пакетами. – Только надень футболку поприличнее. А эту отдай мне в стирку. И что ты вообще с одеждой делаешь?.. А я кушать пока приготовлю. Скоро папа уже придёт.

Вздохнув, Миша поплёлся в свою комнату переодеваться. Маме не объяснишь. В конце концов, она всего лишь женщина.

…Ну разумеется! Кто бы это ещё мог быть…

Посередине двора ещё в прошлом году оборудовали детскую площадку – с горками, качелями и лесенками. Впрочем, маленькие дети, которым площадка, собственно, предназначалась, случались на ней крайне редко. Потому что её оккупировал Дёма Квасников со своей свитой.

Денис Квасников, или, как его все звали, Дёма, закончил в этом году четвёртый класс. Был он довольно высок ростом, крупный, рыхлого телосложения и считался среди младшеклассников главным силачом. Впрочем, вступить в поединок с ровесником Дёме едва ли пришло бы когда-то в голову. Любимым его занятием было раздавать тычки и подзатыльники тем, кто помладше. В таком же роде подобралась и Дёмина «свита» – трое или четверо мальчишек немного младше него, задиравших всех вокруг. К Мише, учившемуся в третьем классе, Дёма питал даже нечто вроде нежности: обижать его можно было вполне безнаказанно. Миша не отличался особенно высоким ростом и силой и был обыкновенным щупленьким мальчиком. Разумеется, в честном поединке на шпагах всё это не имело бы большого значения, но Дёма был сторонником применения грубой физической силы, без всяких там фехтовальных изысков.