— Посмотри на водопад, — ответила Вайолет, и все трое подняли глаза на сверкающий склон.

— Уж не хочешь ли ты сказать, — произнёс Клаус, — будто думаешь, что сможешь изобрести устройство, которое поднимет нас на замёрзший водопад?

Но Вайолет уже снова подвязывала волосы, чтобы не падали на глаза, и оглядывала развалины штаба Г. П. В.

— Мне нужно то укулеле, которое мы забрали из фургона, — сказала она Клаусу, — и вон тот полурасплавленный канделябр, который торчит из-под обеденного стола.

Клаус вынул укулеле из кармана пальто и вручил его сестре, а затем направился к столу, чтобы вытащить из-под него странный оплавившийся предмет.

— Если тебе не нужна дальнейшая помощь, — сказал он, — я бы, пожалуй, пошёл в бывшую библиотеку посмотреть, не уцелели ли какие-нибудь документы. Ведь нам всё равно стоит получить из штаба как можно больше информации.

— Правильно, — кивнул Куигли и полез в рюкзак. Оттуда он достал записную книжку — совсем как у него самого, только в синей обложке. — У меня тут запасная записная книжка, — сказал он. — Может быть, тебе будет интересно завести собственную записную книжку?

— Разумеется! Как это мило с твоей стороны, — ответил Клаус. — Я запишу всё, что обнаружу. Пошли вместе?

— Я лучше останусь, — решил Куигли, взглянув на Вайолет. — Я много слышал о чудесных изобретениях Вайолет Бодлер и хотел бы посмотреть на неё в деле.

Клаус кивнул и пошёл к железной арке, которая вела в сгоревшую библиотеку, а Вайолет, залившись краской, наклонилась за сохранившейся при пожаре вилкой.

Едва ли не самое печальное в деле Бодлеров — это что Вайолет так и не удалось познакомиться с одним моим знакомым по имени С. М. Корнблат, который большую часть жизни провёл, работая инструктором-механиком в штабе Г. П. В. на Главном Перекрёстке Ветров. Мистер Корнблат был человек тихий и замкнутый — замкнутый настолько, что никто не подозревал, ни кто он, ни откуда, ни даже что скрывается за С. или М., а свободное время он предпочитал проводить, запершись в спальне, где писал странные рассказы, или печально глядя в кухонные окна. Привести мистера Корнблата в хорошее расположение духа не мог никто, кроме исключительно способного студента-механика. Если какой-нибудь юноша выказывал интерес к глубоководному радару, мистер Корнблат снимал очки и улыбался. Если какая-нибудь девушка приносила ему собственноручно собранный строительный пистолет, мистер Корнблат хлопал в ладоши от восторга. А если какие-нибудь двойняшки спрашивали, как правильно припаять медную проволоку, он вынимал из кармана бумажный кулёк и угощал фисташками всех, кто бы ни случился поблизости. Поэтому стоит мне подумать о том, как Вайолет Бодлер стояла среди руин штаба Г. П. В., осторожно снимая струны с укулеле и сгибая вилки пополам, мне видится мистер Корнблат — хотя ни его самого, ни его фисташек давно уже нет с нами: вот он поворачивается от окна, улыбается изобретательнице Бодлер и говорит: «Подите-ка сюда, Беатрис! Только поглядите, что делает эта девочка!»

— Что ты делаешь? — спросил Куигли.

— Устройство, которое поможет нам подняться на вершину водопада, — ответила Вайолет. — Жаль, что здесь нет Солнышка. Она бы так ловко перекусила своими зубами струны от гавайской гитары…

— Может быть, у меня кое-что найдётся, — сказал Куигли, роясь в рюкзаке. — Когда я был в кабинете доктора Оруэлл, то нашёл накладные ногти. Оттенок ярко-красного выбран просто ужасный, зато они острые.

Вайолет взяла у Куигли ноготь и внимательно его осмотрела.

— Наверное, их носил Граф Олаф, когда переодевался регистраторшей Ширли. Как странно: всё это время ты шёл за нами по пятам, а мы даже не знали, что ты жив!

— А я знал, что вы живы, — отозвался Куигли. — Жак Сникет рассказал мне о тебе, о Клаусе, о Солнышке и даже о ваших родителях. Он был с ними близко знаком ещё до твоего рождения.

— Да, наверное, — кивнула Вайолет, перепиливая струны от укулеле. — На той фотографии, которую мы нашли, были мои родители с Жаком Сникетом и ещё с одним человеком…

— Возможно, это брат Жака, — сказал Куигли. — Жак говорил, что работал над важным делом с двумя своими родственниками…

— Над делом Сникета, — подтвердила Вайолет. — Мы надеялись найти его здесь.

Куигли снова поглядел на замёрзший водопад.

— Может быть, тот, кто подавал нам знаки, знает, где оно, — предположил он.

— Скоро узнаем, — ответила Вайолет. — Сними, пожалуйста, ботинки.

— Ботинки? — переспросил Куигли.

— Водопад наверняка очень скользкий, — объяснила Вайолет, — поэтому я привяжу согнутые вилки струнами от укулеле к носкам ботинок, чтобы сделать кошки из вилок. Ещё по вилке мы возьмём в руки. Зубцы у вилок почти такие же острые, как Солнышкины зубы, так что кошки из вилок при каждом шаге легко будут впиваться в лёд, и мы сможем сохранять равновесие.

— А канделябр зачем? — спросил Куигли, расшнуровывая ботинки.

— Буду простукивать им лёд, — объяснила Вайолет. — Движущийся поток воды, вроде водопада, редко промерзает насквозь. На этом склоне наверняка есть участки, прикрытые лишь тонкой коркой льда, особенно во время Фальшивой Весны. Если мы вонзим вилки в лёд, а там вода, мы сорвёмся и упадём. Поэтому перед каждым шагом я буду простукивать лёд канделябром, чтобы нащупать участки сплошного льда, по которым можно карабкаться.

— Кажется, путь будет нелёгким, — заметил Куигли.

— Не сложнее, чем лезть вверх по Главной Противопожарной Магистрали, — возразила Вайолет, привязывая вилку на ботинок Куигли. — Это узел Сумак, так что будет держаться. А теперь оснастим ботинки Клауса, и тогда…

— Извини, что перебиваю, но, мне кажется, это важно, — сказал Клаус, и Вайолет обернулась и увидела, что её брат вернулся. В одной руке у него была синяя записная книжка, а в другой — крошечный обгорелый клочок бумаги.

— Я нашёл эту бумажку в груде пепла, — сказал Клаус. — Наверное, что-то важное.

— А что там написано? — спросила Вайолет.

— «При ….горании, которое способно привести к разрушению убеж… — прочитал Клаус, — ….тёры должны прибегнуть к Главному Противопожарному В…, которое соответственным образом держат в тайне».

— Но это же бессмыслица! — воскликнул Куигли. — Думаешь, это шифр?

— Вряд ли, — не согласился Клаус. — Часть предложения сгорела, поэтому нужно сначала прочитать оставшееся предложение, а уже потом догадываться, что это значит, «….горании», судя по всему, — конец слова «возгорании», которое значит просто «пожар», а «убеж…», очевидно, начало слова «убежище», которое здесь означает «безопасное место». Так что целиком первая часть предложения звучит примерно так: «В случае возгорания, которое способно привести к разрушению убежища».

Вайолет поднялась и взглянула ему через плечо.

— «…тёры» — это, наверное, «волонтёры», а вот что значит «прибегнуть»?

— «Воспользоваться», — подсказал Клаус. — Вот ты, например, прибегла к укулеле и вилкам. Понимаешь? Тут, наверное, написано, что, если безопасное место сгорит, они оставят какое-то послание …в Главном Противопожарном В….

— Ведре? — предположил Куигли. — Водосборе?

— Вторнике? — протянула Вайолет. — Вампире?

— Тут говорится, что его соответственным образом держат в тайне, — указал Клаус. — А это значит, что место, где хранится послание, посторонним не известно. Если бы речь шла, к примеру, о Главном Противопожарном Водопаде, это бы значило, что сообщение спрятано в водопаде. Только спрятать что-то в водопаде очень трудно, и вряд ли волонтёры стали это делать. Где же ещё можно было оставить сообщение так, чтобы оно не сгорело?

— Сгорело всё, — вздохнула Вайолет. — Только поглядите на штаб. Тут ничего толком не осталось, разве что вход в библиотеку и…

— …и холодильник, — закончил Клаус.

— Холодильник начинается на «х», — засомневалась Вайолет.

— Волонтёры оставили сообщение в единственном Противопожарном Вместилище, — объяснил Клаус уже на полпути к холодильнику. — Они точно знали, что холодильник ни в каком огне не сгорит.

— И что их враги вряд ли додумаются туда заглянуть! — обрадовался Куигли. — Ведь в холодильнике редко хранят действительно важные вещи!

Само собой, высказывание Куигли нельзя назвать безусловно истинным. В холодильник, как и в конверт, в полую статуэтку или в гроб, можно положить всё что угодно, и это может оказаться насущно необходимым в зависимости от того, как складываются ваши сиюминутные обстоятельства. Например, в холодильнике может храниться пузырь со льдом, который окажется насущно необходимым, если вы ранены. В холодильнике может храниться бутылка воды, которая окажется насущно необходимой, если вы умираете от жажды. Или в холодильнике может храниться корзинка клубники, которая окажется насущно необходимой, если какой-нибудь маньяк скажет вам: «Если вы немедленно не дадите мне корзинку клубники, я стукну вас вот этой огромной палкой!» Но когда Бодлеры и Куигли Квегмайр открыли холодильник, они не увидели там ничего, что могло бы помочь тому, кто ранен, умирает от жажды или спасается от помешанного на клубнике маньяка с огромной палкой, — вообще ничего сколько-нибудь важного. В холодильнике было почти пусто: там нашлась лишь всякая всячина, которую часто хранят в холодильниках, а используют редко, — в том числе баночка горчицы, миска оливок, три банки разного варенья, бутылка лимонного соку и одинокий корнишон в стеклянном кувшине.