– Топи, Огнеус, – сердилась Златовласка. – Ах, как тут холодно.

Огнеус забегал ещё быстрее, костры запылали ещё жарче. Деревья росли и росли, но их едва хватало для поддержания огня.

– Если бы кто-нибудь посоветовал мне, как согреть тебя, Златовласка, – сетовал Огнеус, с которого уже пот лил ручьями, – я дал бы ему всё, чего бы он ни пожелал.

– Но ведь у тебя ничего нет, Огнеус, – засмеялась Златовласка. – Только дрова и огонь.

– Я подарил бы ему, например, три твоих золотых волоса, – крикнул Огнеус.

– Но ведь ты знаешь, что Чёрная дама запретила это делать! – заволновалась Златовласка.

– Ну и что же, что запретила, – возразил Огнеус, – пришла бы сюда сама и хоть часок здесь поработала. Попробовала бы! Ей легко говорить, а у меня уже голова кругом идёт. – Красный человек с рыжей бородой и рыжими волосами на минутку остановился передохнуть.

– Подбрасывай, подбрасывай! – кричала Златовласка. – Разве ты не видишь, как я дрожу от холода? Огнеус вздохнул и снова принялся за работу.

– А на что годятся мои три золотых волоса? – спросила девушка...

– Ни на что, – отрезал Огнеус. – Только тот, у кого есть три золотых волоса Златовласки и три серебряных волоса Сребровласки, может... – Остальные слова потонули в треске огня и хрусте веток.

– Что ты сказал? – рассердилась Златовласка. Но Огнеус лишь махнул рукой:

– Мне некогда.

Пётр наблюдал эту сцену всё ещё в обличье кита. Вдруг его осенила какая-то мысль, он снова стал мальчиком, самокат превратил в комбинезон с охлаждающим устройством, надел его на себя (иначе в этой жаре он бы не выдержал) и вышел на берег.

– У меня есть для вас совет, Огнеус.

Огнеус удивлённо оглянулся:

– Кто вы?

– Я ваш друг, – сказал Пётр. – Я хочу вам помочь.

– Не слушай его и топи, – стонала Златовласка.

– Говорите быстрее, а то погаснут мои костры, – подошёл Огнеус к Петру.

– Что вы дадите мне за мой совет? – поинтересовался Пётр.

– Телегу дров, – предложил Огнеус.

– Не хочу.

– Зажигалку.

– Она мне не нужна.

– Спички.

– Тоже не нужны.

– Но у меня ничего больше нет, – огорчённо сказал Огнеус.

Пётр улыбнулся:

– А три золотых волоса Златовласки?

Огнеус тяжело вздохнул и опустил глаза. Он думал.

– Мне холодно, я замёрзну, я превращусь в мороженое! – пищала Златовласка.

– Да, в ванильное, – подтвердил Огнеус, потом подошёл к девушке и выдернул у неё три волоска, так что они зазвенели. – Возьмите, – подал он их Петру. – А теперь я жду вашего совета.

– Пусть Златовласка помогает вам топить, – засмеялся Пётр. – Вот увидите, ей сразу станет тепло.

– Пусть Златовласка помогает мне топить... – с трудом соображал Огнеус. – Ну да! – Он хлопнул Петра по плечу и едва не повалил его. – Ну да, приятель, отличная идея; – И он занялся делом. – Марш! – согнал он Златовласку с её скамеечки. – Топи!

Златовласка с трудом поднялась, сделала несколько шагов и качала ломать веточки, сначала очень маленькие, потом всё большие.

– Огнеус, – закричала она радостно, – мне уже тепло! Сейчас мы оба отдохнём. Смотри, как хорошо горят костры!

Пётр не стал больше ждать. Он снова превратился в кита (в Китовом море это было самое разумное) и отправился к следующему острову.

Посреди морской глади между островом Е и островом Т (он уже издали видел эту надпись в центре белого острова, который казался сделанным из сахара) Петра остановил ещё один кит.

– Привет, привет! – пробубнил он.

– Привет, привет! – в тон ему вторил Пётр.

– Куда плывёте, куда плывёте? – спросил кит.

– Охраняю, охраняю, – ответил Пётр.

– Вот хорошо, вот хорошо, – пробубнил кит, – Здесь конец, здесь конец.

– Конец чего, конец чего? – спросил Пётр.

– Охраняемой полосы, охраняемой полосы, – ответил кит.

– А что дальше, а что дальше? – снова спросил Пётр.

– Не ваше дело, не ваше дело. Но я скажу вам, но я скажу вам. Дальше холод, дальше холод. – И, не попрощавшись, уплыл.

Пётр был рад, что кит ни о чём его не расспрашивал. Он надел рукавичку и превратился в тюленя.

Остров был не из сахара, а из снега и льда.

Посреди снега и льда на ледяных креслах с поручнями из сосулек сидели Снеговик с красным носом и Сребровласка, чьи длинные серебряные волосы звенели на ветру, как маленькие колокольчики. Тюлень Пётр вылез на льдину, перелез на заснежённую равнину острова и спрятался прямо за креслами Снеговика и Сребровласки. Отсюда ему хорошо было слышно каждое слово.

– Как здесь грустно... – вздыхала Сребровласка.

– Посмотри на танцующих снежинок, – предлагал ей Снеговик.

– Я смотрю, но мне всё равно грустно.

– Ну, тогда поиграй в снежки.

– Когда я играю в снежки, мне ещё грустнее.

– Может быть, хочешь пососать сосульку?

– Не хочу...

– И малиновую не хочешь?

– Нет, нет...

– И апельсиновую?

– Никакую.

Тишина. Только ветер воет и подбрасывает вверх снежную пыль.

– Мне очень грустно, – снова вздыхает Сребровласка.

– Оставь меня в покое, – отмахивается от неё Снеговик.

– Я хочу к людям.

– Но ты растаешь, если уедешь с нашего острова.

– Но здесь нет никаких развлечений.

– Зато много снега.

– А на что он мне, если я не умею ходить на лыжах.

– Здесь есть лёд.

– Я не умею кататься на коньках.

– Так чего же ты хочешь?

– Поговорить с кем-нибудь.

– Ну, говори со мной.

Но Сребровласка продолжала ныть, как будто у неё болел живот:

– Вот если бы здесь была весёлая компания... Петру только этого и надо было. Он превратился в мальчика, вышел из своего укрытия и низко поклонился.

– Живое существо! – обрадовалась Сребровласка. – Кто ты? Не холодно ли тебе тут? Откуда ты взялся? – Не ожидая ответа, она спрыгнула с кресла. – Вот хорошо, что ты пришел. Мы будем вместе играть. И я тебя никогда не отпущу. Ты должен остаться здесь.

Петр вздрогнул. Во-первых, ему было действительно холодно, а во-вторых, он почувствовал озноб при одной мысли о том, что ему придется остаться здесь, среди снега и льда. Он быстро натянул рукавичку на самокат и превратил его в тёплую шубу, которую надел на себя. Потом он снова поклонился Сребровласке и Снеговику.

– Что тебе здесь надо? – забеспокоился Снеговик. – Тебе не следовало сюда приходить. Ты не такой, как мы, ты скоро захочешь уйти, и Сребровласке тогда станет ещё грустнее.

– Вы правы, пан Снеговик, – согласился Пётр. – Я не смогу у вас остаться. Но я пришёл для того, чтобы развеселить Сребровласку.

– Ну, говори, – нахмурился Снеговик, а Сребровласка с нетерпением ждала, что же будет дальше. – Если ты её не развеселись, я подую на тебя, и ты обледенеешь.

– Сейчас скажу, – пообещал мальчик. – Сейчас я вам всё скажу. Но вы тоже дайте мне обещание.

– Какое обещание?

– Что я получу три серебряных волоса Сребровласки, если мне удастся её развеселить. Снеговик задумался:

– Три серебряных волоса Сребровласки? А почему бы и нет? Все разно они не принесут тебе никакой пользы, если у тебя кет трёх золотых волос Златовласки.

– А если бы у меня были три золотых волоса Златовласки?

– Тогда бы ты мог... – Тут завыл сильный ветер, едва не поваливший Петра. Пётр не расслышал следующих слов, а переспросить уже не мог: Снеговик требовал, чтобы он скорее развеселил Сребровласку.

– Но вы оба должны мне помочь, – сказал Пётр.

– Да, да, – захлопала Сребровласка белыми ладошками. – Мы с радостью сделаем всё, что ты скажешь.

– Мне нужно несколько больших снежных шаров, несколько маленьких и несколько самых маленьких, – сказал Пётр и начал сам катать первый шар.

Снеговик и Сребровласка минуту смотрели, а потом стали помогать.

– Теперь мне нужны четыре морковки и несколько угольков, – продолжал Пётр, когда работа была окончена. – И четыре старые кастрюли.

Снеговик ему всё принёс.

Пётр поставил по три шара один на другой – большой, меньший и самый маленький, – на самых маленьких при помощи морковки и угольков сделал носы и глаза, надел на головы кастрюли, приделал руки – и четыре снеговика были готовы.

Каждому он на минуту надел рукавичку, сказав при этом:

И снеговички начали прыгать вокруг Сребровласки. Сребровласка громко засмеялась. И мрачный Снеговик тоже повеселел. Но он стал торговаться:

– А может быть, ты хочешь в награду ореховое мороженое?

– Не хочу, – покачал головой Пётр.

– Или шоколадного мишку?