К 1.1.1.14. / АТ 720. Деревня Грежионелес, волость Аникшчяй. Зап. Людвика Диджюлене-Жмона, 1883. LRš 79. Вариант ранее опубликован: LP 29 = LTt 3 152.

См. № 55, 56.

Были отец, мама и сын Липникелис[34]. Его пускали на озеро, и он там ловил рыбу. Мама приносит ему покушать и зовет:

Липникелис приплыл, покушал, покушал, мама его одела, и он снова уплыл. Услышала лауме, что его мама так зовет, и она уже зовет низким голосом:

Не приплыл. Когда мама позвала, приплыл. А лауме прислушалась, как мама звала. Она пошла домой, в кузнице сделала язык тоньше и пришла [к озеру]. Теперь зовет уже тонким голосом:

Липникелис приплыл, лауме — хвать! Она принесла [его] домой, положила в сусек с орехами: когда [мальчик] станет упитанным, тогда и изжарит. Она приходит, режет пальчик железкой: если потечет жир, будет жарить. На третий день она пришла, порезала пальчик железкой — уже жирок вытек из пальчика. Тогда лауме внесла Липникелиса в избу, печку истопила. Она пошла приглашать гостей, а ее дочка уже будет жарить Липникелиса. А печка аж красная! Дочка лауме подготовила Липникелиса и уже кладет на хлебную лопату. А он:

— А я не знаю, как ложиться. Ты мне покажи.

Когда она показала, он пых! — и засунул дочь лауме в печку. Еще отрезал ее косу и повесил на крючок. Лауме пришла с гостями, вытаскивает жаркое из печки; и кушают, трескают. Ее дочки нет, так лауме думает, что она пошла приглашать побольше гостей.

Лауме наелась, пошла к озеру напиться. А Липникелис сидит на дубе. Лауме пьет:

А тот, сидя на дубе, отзывается:

И тогда [лауме] поняла, что съела свою дочь. [Лауме] увидела — на крючке висит ее коса.

Так [лауме] стала этот дуб рубить и зубами грызть, чтобы он упал! А Липникелис сидит, дрожит. Летит стая гусей. Он стал петь:

Эти гусюшки не послушались, не отнесли. Другой полк летит — пестрые, красивые! Он опять поет:

А эта лауме только зубами щелкает — уже догрызла дуб до половины. Тот опять поет:

И те не взяли. А дуб уже вот-вот упадет. Летит третий полк белых гусей. Тот опять поет:

Эти хвать Липникелиса и отнесли на отцовский двор. А дуб затрещал и упал. Все лауме только щелкают зубами по верхушке — нет Липникелиса.

А эти гусюшки отнесли Липникелиса в двор отца, а во дворе их накормили, напоили за это.

К 1.1.1.15. / АТ 327 F. Каролина Пундене, 95 лет, деревня Бобенай, приход Тверячюс, уезд Швянченис. Зап. Юозас Айдулис, 1935. LTR 2441/650/. Перевод на немецкий язык KLV 33.

Имеется 161 вариант (вместе с вариантами, в которых ведьма несет мальчика в мешке). В части текстов рассказывается о необыкновенном рождении мальчика (отец вытесывает его из бруска / родители кладут колодку у порога и перешагивают через нее / качают в люльке дитя из ольхи / дуют в горшок / в ступу). Варьируют концовки вариантов: мальчик заменяет себя ведьмой (9 вариантов), ведьма узнает, что ела мясо своей дочери (7 вариантов), мальчик освобождается — птицы переносят его домой / он зовет своих животных, а те топчут ведьму (74 варианта).

В старину были дед и баба. У них был сын, которого звали Чюжюкелис[36]. Он очень любил кататься на саночках с горы. Однажды утром Чюжюкелис встал рано, взял саночки и поехал на гору кататься. Чюжюкелис видит — две лауме катаются. Лауме говорят Чюжюкелису:

— Наши горы, а ваши низины.

Чюжюкелис говорит:

— Нет, мои горы, а ваши низины.

Лауме опять спорят:

— Наши горы, а ваши низины.

Чюжюкелис опять:

— Наши горы, а ваши низины.

Лауме и согласились:

— Пускай будут твои горы.

А мальчик ничего не знает, он опять забрался на гору. Он обернулся и посмотрел: в низине лауме друг друга таскают. А он не знает, что лауме о нем думают, и собирается опять спускаться в низину. А лауме раскрыли большой кожаный мешок и стоят в низине. Чюжюкелис поехал — так и въехал в мешок на саночках. Лауме мешок завязали, положили на свои саночки, привезли в клеть и положили на печку.

Одна лауме затопила печку и кипятит воду — будет варить мальчика. А Чюжюкелис имел с собой ножик. Он вынул ножик, мешок разрезал, выбрался из мешка, огляделся в клети — видит, что лежит ребенок лауме. Он засунул его в мешок, зашил, а сам залез на крышу клети, на самую стреху вместе с саночками и сидит. Лауме уже воду кипятят, идут в клеть, чтобы принести Чюжюкелиса. Притащили мешок — и в котел, его сунули в печку и варят. Сварили, вынули пальчик, грызут и поют:

А Чюжюкелис сидит на стрехе и пением отвечает:

Лауме послушали. Они подумали, что [это] их ребенок поет. Лауме опять вытащили котел, отломили другой пальчик. И лауме видят, что это их ребенок: у него на пальце было кольцо, [по нему] и опознали. Лауме выбежали во двор, смотрят — Чюжюкелис сидит на стрехе. Чюжюкелис скок! — с крыши и бежать, а лауме — догонять! Чюжюкелис добежал до старого толстого дуба. Чюжюкелис скок! — на дуб, залез и сидит. Лауме побежали, принесли топоры и стали рубить дуб. Лауме и рубят, и зубами грызут. Их топоры притупились. Прибегает лиса:

— Что вы здесь делаете, кумушки?

— Вот мы дуб рубим.

— Так, может быть, ваши топоры притупились? Дайте их мне, я поточу.

Лауме подали топоры лисе, а лиса забежала за гору, топоры об камень отбила, отбила, принесла с искромсанными лезвиями и подала лауме. Лауме стали рубить — еще хуже стало. А Чюжюкелис сидит и видит, что лауме [скоро] срубят дуб. Чюжюкелис был из богатого дома, у них было много скота. Тогда он стал петь и звать:

Животные услышали голос Чюжюкелиса, рогами выбили дверь хлева, собаки освободились от цепей, все лошади прибежали. Смотрят — Чюжюкелис сидит на дубе, а лауме кончают его рубить. Как начали коровы, телята бодать лауме рогами, кони — брыкать ногами, собаки — кусать и разорвали их мельче муки.

И теперь на снегу блестит жир лауме. А Чюжюкелис остался в живых и теперь живет.

И я там была, пиво мед пила, во рту не имела. На печке сидела, кочергой деньги считала, в лапоть ссыпала, осотом привязала и повезла через навозную кучу. И тогда меня взяли вместе с навозом и забили в пушку. Как выстрелили из пушки, меня перебросили в Бендоришкес! И я здесь живу и вам сказочку рассказываю.

К 1.1.1.15. / АТ 327 С. Марцеле Рагайшене, 70 лет, деревня Бендоришкес, волость Даугелишкис, уезд Швянченис. Зап. Казис Трапикас, 1935. LTR 724/8/. Перевод на немецкий язык KLV 34.