21

Утро выдалось сырым и туманным, но позже должно было проясниться. На рассвете Труга и Думбла разбудил моросящий дождь. Труг усадил мышонка в мешок и закрыл его там поплотнее. Затем взвалил мешок на плечи и зашагал вперед.

— Давай-ка спой старине Тругу какую-нибудь песенку, чтобы его лапы шагали быстрей.

Любой, кто встретился бы им на дороге, был бы чрезвычайно удивлен при виде выдры, шагавшей с поющим мешком на спине. Думбл пел песню про мышей-сонь:

К полудню погода прояснилась. Белые облака скользили по голубому небу, гонимые легким ветром. Думбл был высажен из мешка и теперь, радостно подпрыгивая, трусил рядом с Тругом, наслаждаясь свободой. Труг замедлил шаг, приноравливаясь к своему маленькому приятелю:

— Смотри-ка, дружок! Что это там виднеется на дороге?

На тропинке лежало нечто бесформенное. Услышав голоса друзей, оно неловко стало продвигаться к лесу. Думбл опередил Труга и побежал туда.

— Думбл, вернись, озорник! — закричал Труг, когда малыш вырвался вперед.

Но Думбл был уже далеко и мчался, не обращая внимания на крики своего друга. Труг поспешил за ним вдогонку.

Это был сокол, совсем молодой, наверное, он встал на крыло лишь этим летом. Птица неловко волочила правое крыло, пытаясь убежать от них и найти убежище в реденьком леске восточнее тропинки. Думбл отрезал соколу путь к спасению и, встав перед ним, приветливо протянул лапу:

— Ах, бедная птичка, у тебя крылышко болит? Сокол замер на месте, его страшные золотистые глаза замерцали, когда он предупреждающе зашипел:

— Каааарх! Уйди с моей дор-р-роги или я выклюю тебе глаза!

Мышонок фыркнул от смеха и положил перед незнакомцем кусочек засахаренного каштана:

— Думбл не будет тебя обижать. Скушай, это вкусно…

Птица клюнула орех и с удовольствием его проглотила. В это время подоспел Труг. Он решил, что Думбл и сокол находятся слишком близко друг к другу для того, чтобы он мог вмешаться. Задержав дыхание, Труг остановился в сторонке. Птица склонила голову набок и глянула на него одним глазом:

— Не подходи, водяная собака! Этот малыш понимает, что я говор-р-рю? Р-разве он не видит, что находится в опасности? Я ведь не вор-р-робей, я — сокол!

Когда Труг разобрал невнятный северный акцент сокола, он утвердительно кивнул головой:

— Я отлично вижу, что ты сокол. Посмотри на меня, я выдра. Надеюсь, ты не причинишь вреда моему маленькому другу, потому что тогда я вынужден буду выстрелить в тебя из пращи. — Труг многозначительно потряс своей пращой.

Думбл протянул лапу, предлагая соколу еще засахаренных орехов. Птица осторожно их склевала, посматривая одним глазом на Труга и продолжая говорить:

— Да, дер-р-ржись лучше от меня подальше. Мы с тобой оба воины. Да! Тебе не надо бояться за малы ша, но я пока не могу летать, у меня сломано кр-р-рыло. Имей в виду, если ты нападешь на меня, я дам сдачи и такому большому пар-р-рню, как ты!

Труг снял с плеч мешок и присел рядом, добродушно улыбаясь:

— Договорились, приятель. Ты не станешь обижать нас, а мы не обидим тебя. Меня зовут Труг, а это Думбл. Мы живем в аббатстве Рэдволл. — И он принялся делить овсяные лепешки и сыр на троих. Сокол немного успокоился, и все трое принялись за еду.

— Я должен поблагодар-р-рить тебя за вкусное угощение, Труг. Меня зовут Р-р-рокангус, я — единственный сын Маккогтя, Кор-р-роля Высоких Скал. Мой дом находится в север-р-рных гор-р-рах, на окр-р-раине живого мир-р-ра. Несколько дней назад я потер-р-рял дор-р-рогу, и меня занесло сюда ветр-р-ром, потому я и оказался в этих лесах. Но тут на меня напали вор-р-роны. Они напали на меня вдесятер-р-ром и заставили опуститься в чаще леса. Вот так кр-р-рыло у меня и сломалось.

Труг бросил внимательный взгляд на больное крыло и осторожно тронул его лапой.

— У тебя треснула кость, дружок. Ну что ж, думаю, моя спина выдержит еще одного пассажира. Пойдем с нами. Мы идем в сторону северных гор на поиски Ледяного Цветка.

Рокангус недоверчиво посмотрел на него:

— Ты хочешь сказать, что мне пр-р-ридется путешествовать с двумя пешеходами вместо того, чтобы лететь?

Думбл погладил птицу по спине:

— Пойдем с нами, Рокангус. Труг очень хороший носильщик.

Тем временем Труг отыскал кустик вьюнка, пустырник и смолу сосны. Он аккуратно перевязал раненое крыло.

— Вот так оно лучше! Как только смола затвердеет, пустырник и вьюнок сделают свою работу. Только постарайся не шевелить крылом. А теперь, Рокангус, ты будешь нашим проводником. В какой стороне северные горы?

Сокол неопределенно мотнул головой на северо-восток, осторожно прижимая к себе правое крыло:

— Вот в этой, но я не увер-р-рен. С высоты птичьего полета все пр-р-редставляется совсем др-р-ру-гим. Но мы добер-р-ремся до северных гор-р-р, я увер-р-рен.

Думбл отказался лезть в мешок и засеменил рядом с Тругом. А Рокангус, несмотря на его мольбы, был отправлен на насест, Тругу на спину. Вонзив свои когти в лямки, он устроился на мешке.

— Если бы меня сейчас увидел мой отец, он бы мне повыдер-р-ргал все пер-р-рья из хвоста. Но ты, Тр-р-руг, хор-р-роший товар-р-рищ.

Деревья стали редеть, лес постепенно превратился в поросшую кустарником равнину, и к вечеру друзья одолели довольно приличное расстояние. Думбл нашел спелую чернику и дерево, усыпанное мелкими желтыми грушами, и они сделали привал.

Сокол кивком указал на сосновый лесок:

— Будь остор-р-рожней, Тр-р-руг. Это тер-р-р-р-ритория вор-р-рон.

После полудня день стал тихим и жарким. Труг бросил опасливый взгляд на лесок и вложил в пращу камень. Над деревьями пока не было никаких признаков ворон, но друзья решили соблюдать осторожность.

Все шло хорошо, пока мышонок не наступил на куст чертополоха.

— Уй-уй-уй! Я наступил на чертополох, Труг. Ой! Сосны зашумели, громкое карканье прорезало воздух, и черные силуэты взвились над рощей.

У Рокангуса вырвался резкий крик:

— Это вор-р-роны. Мы попались, др-р-рузья! Впереди лежало песчаное русло пересохшего ручья.

Труг схватил Думбла за кафтанчик, поднял его в воздух и бросился бежать по твердому дну. Но вскоре их заметили вороны. Резво взмыв в воздух, они погнались за Тругом, который из-за тяжести бежал не слишком быстро. Хрипло перекликаясь друг с другом, вороны с шумом гнались за ними. Первую из них Рокангус встретил ударом своего кривого клюва, когда та пыталась вонзить когти в шею Труга. Тот, скинув мешок, размозжил голову одной из ворон, выстрелив в нее из пращи, и издал воинственный клич аббатства:

— Р-э-э-дво-о-о-о-о-олл!

Думбл, вытащив наконец свой чертополох из лапы, схватил длинную палку и встал рядом с мешком, на котором сидел Рокангус, навостривший клюв и когти. Вместе они выкрикнули боевой клич:

— Я — Думбл из аббатства Рэ-э-э-дво-о-о-о-олл!

— А я — Р-р-р-рокангус, сын великого Маккогтя! Крии-и-ига-а-а-ар!

Две вороны опустились на землю и стали подбираться к Думблу, их зловещие клювы походили на два грязных желтых ножа. Думбл огрел первую из них палкой, раздробив ее ноги. Рокангус занялся второй, вонзив ей в спину свой страшный клюв. Труга несколько раз клюнули в спину. Уложив одну из ворон ловким ударом своего подобного рулю хвоста, он резко обернулся и ударил другую лапой прямо в воздухе, а третьей попал из пращи в грудь. Рокангус сражался, стоя на песке, против трех ворон, разрывая их когтями и долбя клювом. Он не увидел, когда одна из ворон клюнула Думбла в лапу. Мышонок вскрикнул от боли и выронил палку. Тут же две вороны схватили его и стали поднимать в воздух. Малыш громко закричал:

— Тру-у-у-у-уг!

С гневным рычанием Труг схватил мешок за лямки. Раскрутив, он бросил его вверх и сбил обеих ворон.

Думбл упал на землю, перекувыркнулся, вскочил и схватил свою палку. Упав прямо на ворон, он принялся их нещадно бить по хвостам, ногам и крыльям, приговаривая:

— Ах вы, гадкие вороны, вздумали унести Думбла в небо!

Трое друзей сражались так яростно, что вскоре отогнали всех ворон. Птицы тяжело разлетелись в стороны и расселись на низких кустах и на земле.

Труг торопливо накладывал повязку на лапу Думбла.

— Они вернутся, дружище, вот увидишь! Они еще наберутся мужества. Смотри, эти мерзавки вновь собираются на верхушках сосен.

Думбл воинственно взмахнул своей палкой: