Другая сказала:

– Я одно царство голодом морила, другое – холодом. Поборол меня один юноша, даже золотое запястье у меня отнял. Что ж, удалец он, дай ему бог здоровья!

А третья говорит:

– Чему тут дивиться? Видно, тот юноша и у меня с ноги туфельку сорвал. Да пойдет и она ему на счастье, выпьем за его здоровье.

Вышел тогда Сиротинка и говорит:

– Что ж, налейте и мне выпить, поблагодарить вас.

– Зачем же ты сюда пришел? – спрашивают его сестры. Смотрит Сиротинка, а на столе такие чаши, что он ищет.

– А вот за такой чашей, – говорит. Сказали старшие сестры младшей:

– Пойди, вынеси ему хоть сорок чаш.

Взял Сиротинка все сорок чаш и несет.

Едет мимо того царя, которому корабль спас и одежду достал, и говорит:

– Вот тебе чаша от меня на память.

Дал ему одну чашу.

Едет мимо того царя, у которого сына оживил, и говорит:

– Вот и вам две чаши.

Сам думает, вспоминает, когда же он уехал, сколько еще осталось времени, как бы не погубить побратимов? Что ж, оказалось – пути у него еще на девять дней, а до срока всего четыре дня осталось. Как быть, как спасти братьев? Спрашивает его царь, которому он сына спас:

– О чем ты печалишься?

– Как не печалиться – двоих братьев теряю, за меня гибнут, опаздываю, на девять дней еще пути осталось.

– Не печалься, – говорит царь, – за девять часов тебя доставлю, ты знай пируй, я все устрою.

Вызвал царь Пашкунджи.

– Куда его везти? – спрашивает Пашкунджи. Сказали ей.

– За три часа домчу, – говорит Пашкунджи, – только дайте поесть как следует. Пошла она, съела девять буйволов и говорит Сиротинке:

– Привяжись ко мне веревкой, да покрепче. Знай, на каждый мой посвист ветер поднимается, да такой, буковые деревья ветви теряют, так и бьются друг о друга.

Привязался Сиротинка покрепче. Взлетела Пашкунджи, летит, что твой аэроплан. А там уж и глаза побратимам-разбойникам завязали, уж и поп собрался читать отходную: должны их повесить.

Налетела вдруг Пашкунджи, как ударит крылом попа, перевернулся поп, сбила потом повязку с глаз братьев.

Увидели друг друга все трое побратимов, от радости чувств лишились. Приказал судья казнить тотчас того купца и все его богатство братьям отдать. Сказал Сиротинка:

– Не нужно нам его богатства, раздайте вдовам да сиротам.

И я там был и крепко попировал. А как вернулся… будто и не был нигде.

Сын царя и сын тушинца

Было то или не было – жил один царь.

У царя был единственный сын. Очень любил царь своего сына.

Вот однажды говорит царь своему советнику:

– Найдется ли на свете другой такой ребенок?

Сказал советник:

– Мир велик, верно, найдется еще такой. Велел царь:

– Что ж, приведешь ребенка, подобного моему, получишь золота, сколько сам весишь, а не приведешь – отрублю тебе голову!

Попросил советник сроку три месяца и пошел искать.

Долго ли ходил или недолго, а только истекли эти три месяца, вернулся советник. Доложили царю, что пришел он ни с чем.

– Приведите его ко мне, – велел царь. Пришел советник и говорит:

– Великий царь, я обошел только три стороны твоего царства, дай мне еще месяц сроку, обойду и четвертую, найду – найду, а нет – руби голову.

– Хорошо! – сказал царь.

Попрощался советник и пошел.

Долго ли он ходил или недолго, а только пришел к горе. Видит, во дворе одного тушинца играет ребенок.

Подумал советник: вот этот ребенок похож на царского, больше искать негде. Сказал он тушинцу, отцу ребенка, зачем пришел. Взяли они мальчика и пошли к царю. Доложили царю, что прибыл советник с ребенком. Велел царь привести их к себе.

– Нет, – говорит советник, – вели сшить одинаковые платья для обоих мальчиков, одену их и представлю обоих. Не узнаешь своего сына – выиграл я, а узнаешь – проиграл. Казни меня как знаешь!

Сшили обоим одинаковые платья, одели, повели к царю.

Смотрит царь, не узнает своего сына, то одного обнимет, то другого, нет, никак не распознает.

Сказал советнику:

– Выиграл ты, получай золото.

– Нет, – говорит советник, – награди раньше отца ребенка, потом меня.

Согласился царь и сказал тушинцу:

– Даем тебе вольную, ни податей с тебя не возьмем, ни платежей никаких ни у сынов и ни у внуков твоих.

Поблагодарил тушинец и ушел.

Дал и потом советнику золота, а мальчиков отдали в школу учиться.

Учатся они вместе неделю, другую.

Вот однажды приходит царь, а царица сидит злая-презлая.

Спрашивает царь:

– Что с вами, чем вы так недовольны?

– Как чем, – говорит царица, – все мы – смертны, случись что, кто отличит наследника от этого тушинца?

Сказал царь:

– Стоит ли об этом печалиться! Завтра же велю вшить одной ниткой больше в платье наследника.

И вправду, вшили одной ниткой больше в платье сына царя.

Ходят в школу мальчики, то оба были веселы, а тут загрустил сын тушинца.

Говорит сын царя:

– Что ты загрустил? Обидно тебе, что в моем платье одной ниткой больше? Возьми, надень мое, а я твое.

– Нет, – говорит сын тушинца, – там было еще такое платье, хотели бы, так дали бы и мне. Видно, так нужно.

Так день-два ходит грустный сын тушинца, а потом и говорит сыну царя:

– Скажи царю, пусть даст нам пару хороших коней, поедем завтра кататься.

Дали им коней, поездили они, покатались по саду, и говорит сын тушинца:

– Прощай теперь! – и умчался на своем коне.

Погнался за ним сын царя.

– Оставь, брат, не езди за мной, – говорит сын тушинца, – ты сын царя, я – простого тушинца, не пара я тебе.

– Нет, – говорит сын царя, – где ты, там и я, и умирать, так вместе, не расстанусь с тобой.

Поехали вместе.

Долго ехали или недолго, приехали в густой лес.

Вошли в лес, видят – вдали дом, и валит из того дома дым.

А сын тушинца был ведун, понял он, что набрели они на дэвов дом.

Вышла к ним дэвова мать, обрадовалась гостям, пошла принести им вина. А сын тушинца и говорит сыну царя:

– Знай, принесет она нам семилетнее вино, только не пей его, а то съедят они нас. Смотри же, подаст она тебе первому, я и спрошу – куда эта дорога ведет? Посмотрит она на дорогу, а ты и плесни вино наземь, а мне подаст первому – ты спроси, и не будем пить ни капли, все выльем.

Принесла старуха вино, подает сыну царя, а тушинец и спрашивает:

– Куда эта дорога ведет?

Оглянулась старуха, а сын царя и выплесни вино.

Подала потом старуха сыну тушинца, а теперь сын царя спрашивает:

– А вот эта дорога куда ведет?

Оглянулась старуха, а тут сын тушинца выплеснул это семилетнее вино.

Пошла старуха и рассказала обо всем сыновьям-дэвам.

Вышел старший дэв, стал потчевать гостей, споил-таки сына царя. Охмелел он и свалился. А тушинец не пьет. Как ушел дэв, вышел тушинец, привязал коней, вернулся, стал за дверями, слушает, сам меч наготове держит.

Вошла старуха к сыновьям, говорит:

– Готов ужин, идите, тащите сюда.

Вышел старший дэв, замахнулся тушинец, отрубил ему голову.

Вышел второй, третий, четвертый – всех изрубил сын тушинца. Взглянула старуха, подумала: «Видно, не по зубам этот кусок», побежала, спряталась в яму.

Видит сын тушинца – нет больше дэвов, вывел сына царя. Смотрит тот, дивится на изрубленных дэвов! А сын тушинца спрашивает:

– А что бы ты сказал, кабы живыми их увидел?

Перетаскали они всех дэвов в ту яму, прямо на старуху побросали.

Осталось им все дэвово имущество. Сложили они, что было там золота, серебра, уложили в сумы и поехали.

Долго ли ехали, недолго, а только приехали в один город. Наняли там дом у одной старухи и живут.

Вот пошли они как-то погулять, видят – на террасе девушка-красавица, шьет что-то. Как взглянул на нее сын царя, так и забилось у него сердце.