И они разошлись в стороны. С Ларионом Флёром пошли Жек и Банечка, они захватили с собой канистру, а Лёшик ушёл с Лелей, толкая перед собой корыто с расклеем. Всюду друзьям попадались заворожённые грязными жалкими лотосами люди. Наши герои освобождали несчастных: имея расклей, это было несложно сделать – всего лишь помазать волшебной жидкостью то самое место, где облачко мечты соединялось с человечком. Расклей отсоединял мечту, и она улетала прочь, а человек просыпался.
– Где я? Что я делаю на этом острове? – удивлялись бывшие лотофаги, приходя в себя. Затем они замечали цветы, которые всё ещё держали в руках: – И для чего мне эта грязная тряпка?
Люди выкидывали лотосы, а Лёшик и Ларион Флёр рассказывали освобождённым о планах злобной ведьмы и её сына.
Ты даже не представляешь, мой юный друг, как были поражены этими рассказами бывшие лотофаги. Одни начинали плакать и вспоминать своих родных и близких, которые ждали их где-то далеко от острова, другие злились и клялись отомстить ведьме. Но потом все они делали одно и то же – предлагали свою помощь.
Лёшиков, Леля, Банечка, Жек и Ларион Флёр были только рады – ведь чем больше народу поможет им, тем быстрее они освободят всех лотофагов. Так постепенно расклей разделили с теми, кто очнулся от мечтаний, и все принялись за дело.
К Стасе и Вове друзья пошли уже все вместе. Они прошлись до юго-западной части острова и онемели от изумления. Заводь целиком высохла. Посреди неё зияла огромная чёрная пропасть. Вокруг этой дыры безжизненно лежали обезвоженные лотосы. В том месте, где совсем недавно была поляна, валялись деревья, выкорчеванные ветром.
Стаси, Вовы, Мурзика и Карлуши нигде не было видено.
– Куда они подевались? – всхлипнув, пропищала Банечка. – Может, их унесла та громадная чёрная туча?
– Подождите, кажется, я чую знакомый запах… – протявкал Жек. – Лёшик, верни мне прежний размер, а то эти ветки слишком громадные для меня, не перепрыгнуть.
– Ну, разумеется! – Человечек прошептал волшебные слова, сделал несколько движений, и Жек начал расти. Он рос и рос, пока не стал прежним смешным лохматым Жеком ростом чуть больше Мурзика.
– Уффф, – с облегчением вздохнул пёс.
Он втянул в себя воздух и, учуяв что-то, побежал вперёд. Лёшиков, Леля, Банечка и Ларион Флёр устремились за щенком. Они лазали по корягам, бегали кругами, один раз человечку даже пришлось забраться на дерево – пёс чувствовал оттуда запах Карлуши, но в конце концов друзья вышли на небольшую полянку.
Посреди полянки они увидели шалаш, сооружённый из веток и соломы. Перед шалашом, греясь на солнышке, разлёгся кот, сверху, на соломенной крыше, гордо восседала ворона.
– Каррр, наконец-то, – увидев друзей, прокричала она. – Посмотрите, мы с Мурзиком дом построили! Внутри тепло и хорошо, и от дождя спасение…
– Молодец, Карлуша, – обрадовался Лёшиков. – Как же я рад вас видеть! А где Стася и Вова?
– Они там, мурр-р, – отозвался кот, лапой показывая на шалаш. – А вы, я вижу, нашли Лариона Флёра и Лелю? Молодцы!
– Даже больше, гав! – пролаял Жек. – Мы спасли всех лотофагов. А что нам пришлось пережить…
И щенок с мышкой принялись наперебой рассказывать о своих приключениях. Лёшик, Леля и Ларион Флёр не участвовали в этом, они направились прямиком в шалаш. Там, на мягком сене, с безучастным выражением лиц сидели Стася и Вова. В руках они держали грязные завядшие цветки лотоса и горько плакали. Над детьми витали два облачка: в одном из них к девочке являлся папа. А над головой Вовы Лёшик увидел себя и своих друзей, которые всё ещё говорили мальчику прекрасные и добрые слова.
– Стася! – осторожно прошептал Ларион Флёр. – Дочка! Я вернулся!
Девочка посмотрела на отца безучастным потухшим взглядом, потом снова на своё облачко. Снова на отца и снова на облачко. Постепенно она всё дольше и дольше задерживала взгляд на настоящем Ларионе Флёре. Взгляд её становился всё более осознанным, и вот глаза девочки загорелись радостью.
– Папа! – закричала она и бросилась к отцу на шею. Облако мечты, витающее над девочкой, лопнуло, словно мыльный пузырь. – Папа? Но где я? Неужели я спала? Что это за странный дом?
Пришлось Лёшику, Леле и Лариону Флёру рассказать девочке, как и всем лотофагам до того, правду о подлости Жиролы. Не успели они закончить своё повествование, как Стася вспомнила о Вове:
– Он ведь тоже пленен этим цветком. Вова, очнись! – она принялась теребить мальчика за рукав. – Очнись, Вова! Мы без тебя не справимся! Ты поплыл с нами и очень нам помог! Помоги и сейчас!
Услышав голос Стаси, в шалаш забежали и звери. Мурзик сразу понял, что к чему, плавной походкой он подошёл к мальчику, потёрся об него пушистым бочком и ласково промурлыкал:
– Действительно, мы очень любим Вову. Разве можно сказать, что он невоспитанный?
– А как он поплыл с нами на лодке, как отважно грёб! – вмешалась Банечка.
– Он очень хороший мальчик, это бесспорно, – закивал Лёшиков.
– Кар! И птиц не обижает! – добавила ворона.
– Гав! Согласен со всеми! – пролаял пёс.
И тут облако мечты, летающее над Вовой, лопнуло. Мальчик потёр глаза. Потянулся, огляделся и удивлённо воскликнул:
– А почему вы на меня так смотрите? Что-то случилось?
– Да нет, просто ты нам нравишься… – промурлыкал Мурзик.
– Правда, нравлюсь? – Вова покраснел.
– Так ты понимаешь наш язык? – изумилась Банечка.
– Немного… – мальчик совсем смутился – ведь он до сих пор не признался Лёшику, что волшебные слова, которые тот произнёс в лодке, подействовали.
– Ура! Они очнулись! – наконец заликовали звери. – У нас всё получилось!
Все стали наперебой рассказывать свои истории, затем вспомнили о Леле и выслушали её рассказ о том, как она попала в руки Жироле. Мурзик скромно попросил Лёшика наколдовать им небольшой ужин, и волшебник с радостью это исполнил. Друзья хорошенько подкрепились и уже даже хотели вздремнуть, когда услышали вдруг гул.
– Похоже, кто-то разговаривает, – прислушавшись, сообщил Жек.
Лёшиков, Ларион Флёр, Стася, Вова и звери пошли на звук и вскоре увидели целую толпу людей. В руках они держали факелы и копья, лица их были угрюмы и воинственны.
– Долгое время мы были её пленниками! – взойдя на пенёк, словно на трибуну, кричал бородатый мужчина. Остальные люди согласно кивали. – Мы не можем больше это терпеть! Надо проучить ведьму!
– Правильно!
– Верно! – кричали в толпе.
– Давайте сожжём её вместе с замком! – предложил кто-то.
– Или отрубим голову!
– Вперёд!
– Стойте-стойте! – закричал Лёшик и, запрыгнув на пень, встал рядом с бородатым. На фоне такого высокого рослого мужчины человечек выглядел ещё меньше, чем был на самом деле. – Разве так можно? Ведь это жестоко! Нельзя на зло отвечать злом! Давайте оставим Жиролу в покое!
Ларион Флёр, Стасенька, Вова, Леля и звери одобрительно закивали, но толпа их не поддержала. Среди людей послышались смешки.
– Отойди, малыш! Ты спас нам жизнь, мы благодарны тебе, но с ведьмой надо расправиться! – крикнул кто-то.
– Иди поиграй на свежем воздухе! Эти разговоры не для детей! – добавил второй.
Лёшиков и не заметил, как толпа оттеснила его в сторону, и маленький волшебник оказался среди множества человеческих ног. Испугавшись, что его просто-напросто затопчут, он поспешил отойти с дороги, а люди между тем побежали к логову Жиролы и Ван дер Скрипкина. Чем дальше они уходили, тем яростнее становились их речи, тем злее угрозы.
– Они хотят её убить! – прошептала поражённая Стася.
– Но это же… так жестоко, – всхлипнув, заметила мышка.
– Нам просто необходимо их остановить! – в один голос проговорили Ларион Флёр, Лёшик и Леля.
И они побежали за толпой.
– Подождите! Не делайте этого! – пытались докричаться друзья до бывших лотофагов.
Но те даже слушать их не хотели. Увы, даже обладая волшебством, Лёшик не в силах был стереть из человеческих сердец горесть и боль, злобу и отчаяние.
И вот люди подошли к гроту, который вёл в подземный замок ведьмы. Чёрной мглой зияла дыра – буря сорвала занавешивающие её кусты, с шумом разливалась вокруг вода, ветер шушукался с волнами, шевеля листочки деревьев. В воздухе зависло напряжение, какой-то неведомый страх сковал всех, и толпа замерла, не решаясь на следующий шаг.
– Смерть ведьме! – хриплым голосом вдруг закричала одна из женщин. Лешик знал её – он сам отклеивал её мечту.
На бедняжку было страшно взглянуть – волосы грязные, спутанные, вместо одежды – лохмотья, глаза горели нездоровым блеском. Очнувшись от грёз, женщина долго плакала и вспоминала своих родных, оставшихся в городе, а затем озлобилась.
– Чего мы стоим?! Надо покончить с Жиролой! – кричала она.
– Да! Смерть ведьме! – подхватил народ.