Как вновь прибывшему Лапушкину выделили койку у окна, чтобы он, так сказать, природой любовался и не шибко по родному дому скучал. А природа за окном и впрямь была на загляденье, хоть всю жизнь смотри — не надоест! Жизнь в дурдоме шла тихо да размеренно, если не считать того, что старичок, спавший на соседней от Лапушкина койке, каждую ночь рыдал не меньше часа. Но, к старичку относились с пониманием и ничуть не сердились на него. Еще бы бедняжке не рыдать, когда каждую ночь он видел во сне, как малюсенькие инопланетяне затаскивают в свой корабль его внучка Ванюшку и выпытывают у мальца Главный Земной секрет. Ванюшка держался молодцом и Секрет не выдавал. А дедушка его, Аполлон Мефодьевич, от жалости к внуку давился слезами на узенькой больничной койке и Ваньке ничем не мог помочь. Отплакав свое, дедуля вновь засыпал…

А высоко-высоко над Землей летал инопланетный космический корабль. Это был корабль-разведчик: он разведывал, годится ли наша чудная планетка для жизни инопланетян. Дело в том, что на их-то собственной планете было ужасно тесно, хоть беги! Вот они и приискивали себе новую, так, сказать, квартиру. Земля инопланетянам понравилась: здесь было так много пустых мест (они так и назывались: пустыни)! Но что самое удивительное, людям пустыни почему-то не нравились, и они селились в совершенно гиблых (с точки зрения инопланетян) местах, где было слишком холодно и сыро. Сами инопланетяне обожали жару и сухость, а воды им требовалось для жизни всего какой-то стакан в неделю. К тому же, в отличие от людей, они терпеть не могли купаться! Да, очень инопланетянам понравились наши пустыни… Но взять да запросто их захватить (или, как пишут в умных книжках, оккупировать) инопланетянам даже в голову не пришло. Они были хорошо воспитаны и понимали: раз на планете уже есть люди, надо у них все-таки спросить разрешения. Тем более, что в пустынях не было абсолютно пусто — там было немножко городов (самая малость!), в которых жило немножко людей. В космическом мире, который знали инопланетяне, разрешение спрашивать полагалось у Главного планетного правительства. Вот и летал корабль вокруг Земли, разыскивая это самое правительство и заодно наблюдая в огромной мощности подзорную трубу, как люди живут-поживают. Больше всего изумило инопланетян то обстоятельство, что большинство людей любили приврать. У них даже было огромное производство вранья в виде разных фильмов и книжек, концертов и спектаклей, в которых люди выходили на сцену и взахлеб притворялись! И главное, публике все это притворство доставляло истинное наслаждение! Инопланетян это прямо-таки пугало — ведь сами они были, как говориться, без этаких затей. И люди, между нами говоря, казались им немножко сумасшедшими… И вот, пролетая над Великой русской равниной, наблюдатели в свою огромную подзорную трубу разглядели маленький особнячок, около которого прогуливались парочками люди с такими правдивыми да честными лицами, что любо-дорого смотреть. Конечно, инопланетянам доводилось уже видеть людей «без фантазий» но то были единицы, затерянные среди тысяч лживых субъектов. Здесь же было что-то для земли совсем необычное: в одном месте собралось сразу восемь аборигенов с такими же абсолютно честными лицами, как и у самих инопланетян. Родные, так сказать, души! И весь экипаж корабля выстроился в очередь у трубы, чтобы полюбоваться на жителей районной психушки. Насмотревшись вдоволь, инопланетяне стали совещаться. У них, видишь ли, появилось подозрение: а не являются ли те достойные люди внизу Главным земным правительством, которое они, инопланетяне, так давно и безуспешно пытаются найти? Уже несколько раз на корабль заманивали местных аборигенов, но на вопрос о местонахождении их главного правительства они отвечали вечно одно и то же: будто такого правительства просто нет! Зная патологическую лживость землян, инопланетяне аборигенам, конечно, не поверили. Узнав случайно земную поговорку «устами младенца глаголет истина», они даже взяли к себе на корабль мальца Ванюшку и расспрашивали его несколько дней, но он только плакал и кричал: «Дедушка, возьми меня отсюда!» Мальца в конце концов аккуратненько спустили на землю, убедившись, что даже поговорки у людей — сплошное вранье. Правда, по ошибке высадили Ваньку не в родной деревне Поречье, а в норвежском городе Осло. Там очень удивились, обнаружив на улице русского мальчика, уверявшего, что он провел несколько дней на «ипла-нетском» корабле, и потратили уйму времени, чтобы вернуть мальчишку его законным владельцам — папе с мамой. Мальчик по малости лет не знал, в каком районе находится его родное Поречье, а деревень с таким названием во всей России оказалось не меньше тысячи.

Короче говоря, посовещавшись, инопланетяне единодушно решили, что восьмерка честных аборигенов, обитающих в старом особнячке, и есть Главное земное правительство. Лживое насквозь население — это еще куда ни шло, но лживое правительство? Нет, в головах инопланетян такое просто не укладывалось! И вот, дружок, капитан корабля отдал приказ готовиться к посадке…

В тот знаменательный день, когда инопланетяне обнаружили прогуливающихся в запущенном парке пациентов районного дурдома, Анна Егоровна пребывала в растрепанных чувствах. Ее вызывали в областной центр для торжественного вручения медали «Ветеран труда», а она прямо не знала, как же оставить без присмотра на целых два дня восемь психических и десяток престарелых. Хоть психические были все тихие да послушные, а среди старичков половина находилась еще в довольно твердой памяти и почти здравом рассудке, Анне Егоровне страшновато было оставлять бедняжек без своей квалифицированной опеки… Промаявшись в сомнениях все утро, она решилась наконец ехать (ведь не каждый же день тебе вручают медаль!). А за себя присматривать за больными она оставила Лапушкина. Все-таки он был когда-то милиционером! Лапушкину даны были подробнейшие инструкции и выдана связка ключей: от комнаты для буйных (которой никогда не пользовались), от кладовой (из которой каждый день выдавались продукты престарелому Ивану Ильичу, бывшему шеф-повару единственного в райцентре ресторана «Гуси-Лебеди»), и от кабинета Анны Егоровны, где на книжном стеллаже была мудрой фельдшерицей собрана библиотечка сказок, которые весьма благотворно действовали на самочуствие престарелых, но которые ни в коем случае нельзя было выдавать психическим. Самый же драгоценный ключ был от сейфа, в котором хранились тетрадочки с грозным диагнозом и коробка с карамелью (относительно последней Лапушкину выдан был для памяти листочек, где аккуратным почерком ветерана труда было записано, кому, сколько и когда выдавать чудодейственное лекарство). В полдень Анна Егоровна нежно распростилась со своими подопечными (старички плакали так, будто Аннушка покидает их по меньшей мере на год) и влезла в битком набитый автобус. Лапушкин остался за главного врача.

А на космическом корабле как раз в это время царила праздничная суматоха. Отобранные капитаном делегаты (а в результате жарких споров в делегаты была записана вся команда поголовно) уже облачились в парадные мундиры и бродили по коридорам и отсекам корабля, прямо-таки дрожа от возбуждения. Еще бы! От предстоящей встречи в верхах зависела, можно сказать, судьба родного инопланетчества! До посадки оставался час, потом полчаса, потом — десять минут… И вот настал торжественный момент — корабль приземлился на небольшой полянке в каких-то пятидесяти метрах от особнячка. Разумеется, для жителей последнего это событие не прошло незамеченным. Все поголовно престарелые и психи высыпали на лужайку перед домом и с открытыми от изумления ртами как завороженные наблюдали приземление загадочного аппарата. У пары престарелых даже выпали искусственные челюсти — вот как широко старички рты пооткрывали! Впереди своих изумленных товарищей стоял Лапушкин в милицейской фуражке и в белом халате Анны Егоровны, в который он облачился сразу же по отъезде фельдшерицы. Когда заглох последний двигатель корабля, все психи и престарелые в один голос грянули «Ура!». Это получилось у них как-то само собою, и правда, было от чего кричать «Ура». Корабль был такой хорошенький: голубого цвета, с маленькими белыми окошечками и весь в разноцветных заклепках, мигающих, как лампочки на новогодней елке. И вот люк корабля бесшумно открылся и на лужайке перед психами появились маленькие человечки ростом чуть побольше годовалого малыша. Человечки выстроились в ряд и хором пропели привественную речь. И хотя все они были одеты одинаково (в зеленые бархатные штанишки и белые курточки с желтыми помпонами на плечах), а на ногах у них всех были абсолютно одинаковые башмаки с золотыми пряжками, Лапушкин тут же сообразил, кто из космических гостей главный. Милицейское чутье даже подсказало Лапушкину, что предводитель человечков не меньше чем генерал. С дрожащими от страха коленками участковый инспектор приблизился к капитану корабля (далеко не трусливый, Лапушкин все же пуще смерти боялся генералов, хотя бы и инопланетных) и произнес слова, которые по должности своей просто обязан был произнести: «Ваши документы!» Капитана приятно удивила деловая хватка Председателя Главного земного правительства (а в том, что именно Лапушкин самое важное земное лицо, у капитана не было и тени сомнения). И капитан вручил Лапушкину свою верительную грамоту, в которой указывалось, что капитан Трурарам уполномочен правительством Кадакрамма вести переговоры с землянами по вопросу вечной аренды пустынь планеты с целью их освоения и заселения колонистами Кадакрамма и также ставить свою подпись под договором об упомянутой выше аренде. Лапушкин не менее торжественно принял из Шестипалых ручек капитана верительную грамоту и долго ее изучал. Милицейское чутье подсказало инспектору, что документ, вне сомнений, настоящий, но выглядел он действительно странно. Это был квадратик какого-то пластика величиною со спичечный коробок, ярко-желтого цвета и с маленькой дырочкой посередке. Выдержав для солидности некоторое время, Лапушкин вернул капитану грамоту и сделал жест, понятный жителям всех миров: «Милости просим? Чем богаты, тем, так сказать, и рады!» И команда корабля во главе с капитаном чинно проследовала в особнячок сквозь строй ошалевших от радости аборигенов. Причем каждому из вышеупомянутых капитан самолично пожимал руку. Насколько это, конечно, было в его силах. Вслед за командой вошли в дом и его жильцы. Со счастливыми лицами психи и старички водили инопланетян по своим палатам и с гордостью демонстрировали гостям идеально заправленные койкоместа, тумбочки с вышитыми салфеточками и фотографии родственников и друзей. Шеф-повар ресторана «Гуси-Лебеди» Иван Ильич накрывал на стол в столовой, ведь надо же было гостей по русскому обычаю напоить-накормить! А Лапушкин с капитаном сидели в кабинете Анны Егоровны и мирно беседовали. Первым делом Лапушкин, как и положено временно исполняющему обязанности главврача, рассказал капитану, какой чудесный, замечательный, образцовый сумашедший дом находится в ведении прекрасного специалиста и просто гуманного человека Анны Егоровны, отсутствующей в настоящий момент по исключительно уважительной причине вручения ей медали «Ветеран труда». «Да-да! У вас замечательная планета, мне здесь очень нравится. А ваши пустыни? О! Мы изучили ваши, так сказать, потребности, и мне представляется взаимовыгодным следующее решение вопроса об аренде… Ну, скажем, вас устроило бы несколько мегатонн дополнительной влаги в год? Понимая, что пустыни (О!) — это не какие-нибудь бросовые болота (вы меня хорошо понимаете?), мы могли бы дополнительно предложить понижение среднегодовой температуры на полградуса. Что вы на это скажете?» Глядя в честные детские глаза капитана, Лапушкин понял, что сумасшедший дом произвел на гостя самое благоприятное впечатление. И тогда, объективности ради, Лапушкин позволил себе пожаловаться капитану на некоторые трудности и проблемы. Открыв сейф, он показал капитану аккуратную стопочку тетрадок с диагнозами и посетовал, что районное начальство никак не желает выделить средства на приобретение обложек для этих наиважнейших документов. Капитан понимающе вздохнул. «Да, — пронеслось в его маленькой, но очень умной голове, — этот землянин не промах… Несколько мегатонн воды — это, конечно, гроши за такие шикарные пески…» И тогда капитан, любезно улыбаясь, сказал Лапушкину следующее: «Ваши требования абсолютно справедливы, господин Председатель? Как вы посмотрите на экологически чистые биодобавки к дождевым массам? Урожайность ваших биосистем в результате этих добавок повысится минимум на три процента! Ну так как?» По личику капитана Лапушкин понял, что критика в адрес прижимистого районного начальства встретила у инопланетного генерала понимание и сочувствие. «Надо же, какие понимающие бывают генералы!» — с умилением подумал инспектор и в приливе чувств деликатно похлопал капитана по плечику. Генерал тут же поднялся со стула, потрепал малюсенькой ручкой Ладушкина за локоть, нежным голоском пропел оду, радости и вышел из кабинета. А через минуту из дурдомовской столовой донеслась все та же ода, но уже в хоровом исполнении… А дело в том, дружок, что на родной планете капитана при заключении сделок или составлении каких-нибудь там договоров никто никогда не подписывал никаких документов. Что касается цифр и дат, то у соотечественников капитана на цифры и даты память была просто фантастическая. Что же касается гарантий, то инопланетяне были такими честными, что полнейшей гарантией были три простеньких слова: «Вот и договорились!» И всегда-всегда заключение соглашения скреплялось (надежнее всякой печати и подписи!) похлопыванием друг друга по плечу. Понимаешь ли ты теперь, чему так обрадовались капитан и его команда? Ну конечно! Им ведь удалось быстро и без нервотрепки выполнить свою миссию! Родное инопланетчество могло ими гордиться. За вполне умеренную цену было достигнуто соглашение с земным правительством о вечной аренде нескольких десятков тысяч квадратных километров замечательно жарких и упоительно сухих пустынь! Это была потрясающая удача. Инспектор Лапушкин про аренду пустынь, конечно же, ничего не знал. Когда он вошел в столовую, там шел пир горой. Спиртного в сумасшедшем доме не было, но на инопланетян удивительным образом подействовало обыкновенное молоко — выпив всего по глотку, гости разом опьянели и пустились в пляс, как это часто бывает с захмелевшими людьми…