Абакай подошел к камню и прочел следующие слова:

«Судьба определившая королевичу Мавранарскому в супружество царевну грузинскую Динару, соединит их в этом месте. Королевич Абакай может поднять этот камень, и выйти с супругою своею на свет по лестнице, под оным камнем находящейся».

– Но как можно поднять такой камень? – изумился Абакай. – Для такой работы потребно не меньше ста человек?

– Не сомневайся, любезный королевич, – проговорила Динара, – употреби только свои к тому силы; без сомнения какой-нибудь добродетельный дух или волшебник вошел в наше состояние, желая нас от него избавить.

После чего Абакай, отдав свечу царевне, приготовился поднимать камень. Однако ему не было нужды обращать на то все свои силы; ибо едва он дотронулся, камень поднялся сам собою и открыл ступени лестницы.

По ней вышли они в открывшуюся пещеру, лежащую у подножия обширной горы. Из пещеры вышли они к берегу реки. Благодаря небо за избавление, усмотрели они небольшое судно, стоящее у берега реки. И так, не сомневались они больше, что у них есть чрезвычайный охранитель. Это сознание умножило радость, какую почувствовали они, увидев свет. Судно их, хотя и было без вёсел и парусов, однако взошли они на него, исполненные надежд. «Судно это, – сказал Абакай, – должно быть управляемо нашим охранительным духом, который имеет старание привести нас в место, обитаемое людьми, нам подобными». И так отдаляясь от берега, они предались течению реки, которое понесло их вниз. Чем далее они плыли, тем больше усиливалось течение реки, а ширина берегов её убавлялась ввиду того, что текла она сквозь две высочайшие горы, вершины которых соединились, образуя преужасную пещеру, от чего в том месте было мрачно, как ночью. По приближении к той пещере, их судно столь сильно бросило во внутрь, что Королевич и Царевна считали себя пропавшими. Тут начали они терять надежду на прежде имеемое ими охранение свыше. Между тем несло их очень быстро. Иногда их cудно бросало весьма высоко, а иногда опускало в неизмеримую пропасть. Считая себя нисходящими в мрачное жилище теней, не щадили они молитв. Но поскольку не определено им было погибать, то вынесло наконец их судно из пещеры, и прибило к берегу, на ровном берегу. Тут же, приободрившись, вышли они на берег и оглядываясь в поисках места для отдыха, приметили у подошвы одной из гор огромное здание. Оба тотчас направились к нему и, приблизившись увидели, что то были огромные сооружения, вырубленные в скале. Вход в них был посреди через высокие стальные ворота, на которых были видны каббалистические знаки и была сделана на арабском языке следующая надпись: «Ты, желающий войти в это здание, знай, что не достигнешь этого, не умертвив осьминожных тварей».

– Итак надежда моя миновала, посмотреть эти палаты внутри, – сказала Царевна.

– Не меньше и я того желал бы, – вторил ей Абакай, – но трудно, или не возможно получить желаемое, ибо буквы, написанные на воротах, заключают в себе талисман[39].

– Однако давай присядем на эту лавочку, – предложила Динара, и подумаем, что нам можно предпринять в наших обстоятельствах?

Они сели, и Абакай попросил девушку рассказать ему свои приключение, в связи с чем она и начала.

Отец мой, царь Грузинский, сильно любя меня, воспитал, как приличествует царской дочери. Один молодой царевич, живший при нашем дворе, увидев меня, почувствовал ко мне крайнюю любовь, которая нарушила его спокойствие. Заметив жестокость его страсти, и добродетельные его намерения, подавала я ему надежду, что вздыхает он не понапрасну. В то время прибыл к нашему двору посол из соседнего государства, с требованием выдать меня в жены своему королю. Родитель мой, считая предложение это хорошей для меня выгодой, без дальнего размышления дал в том обещание. Велено мне было готовиться к отъезду с великим визирем. Отъезд мой столь поразил моего любовника, что он, простившись со мною, в тот же вечер умер. Я оплакивала смерть его так горячо, что о любви нашей наверняка возымели бы подозрение, когда бы меня не защищала близость разлуки моей с родителем, почему в слезах моих все обманулись. Наконец я села на корабль, на котором должны мы были плыть около морского залива. Однако страшная буря нарушила благополучное наше путешествие, и отняла у служителей корабля всякую возможность управлять им. И так нас занесло в неизвестные места, а напоследок прибило к Самсаритскому острову.

Чудовища, на этом острове обитающие, услышав шум от прибытия корабля, прибежали и взяли нас в плен. Прочего я не могу вспомнить от страха меня объявшего. Они поели всех моряков, придворных и самого визиря, ну а я полюбилась некоторому знатному, но крайне престарелому вельможе. Он мне и сказал, что если я соглашусь выйти за него замуж, то это избавит меня от всех угрожающих мне бед, коих я иным способом избежать не смогу. Дряхлость его предоставила мне безопасность от его объятий; ибо в самом деле он умер лишь только нас с ним обручили; потому что я от страха быть съеденною, не взирая на омерзение к собачей его голове, согласилась за него выйти. Вчера только его и похоронили

– Ах! – вскричал королевич Абакай, – у вас на платье тарантул.

Царевна зная, сколь ядовит этот паук, испугалась, и вскочила, отряхивая платье. Тарантул упал на землю, и Абакай раздавил его ногой. Вдруг они услышали великий шум и стук, при этом ворота сами собой растворились. Королевич и Царевна ужаснулись было; но одумавшись сказали друг другу: «Неужели смерть этой-то осьминожной твари должна была разрешить талисман?».

Они обрадовались и вошли в ворота.

Им представился обширный сад, в котором они увидали всех родов деревья, носящие на ветвях зрелые плоды. Голодные странники, нарвав фруктов, уже хотели было употребишь их в пищу, когда поняли, что все они были из чистого золота. Посреди сада протекал ручей, весьма чистой воды, и на дне которого видно было несчетное множество разных драгоценных камней.

Осмотрев в саду все достойное примечания, они прошли в беседку, сделанную из чистого восточного хрусталя: она являлась входом в палаты. Проходя покоями, они, кроме блистающих по стенам переливов золота, алмазов и яхонтов, не увидели ни одной живой твари. Напоследок им представились серебряные двери, отворив которые, они вступили в богато убранный кабинет, где увидели сидящего на софе старого мужчину, имеющего на голове изумрудную корону. Борода его, белизной подобная снегу, лежала по земле. Там же было видно было шесть претолстых волосьев, особо от бороды висящих; усы его состояли из таковых же волосьев, каковых было по три на каждой стороне. Ногти его на каждом пальце простирались в длину не менее аршина. Этот почтенный муж, ласково взглянув на пришедших, сказал им:

– Кто вы, любезные мои дети?!

– Милостивый государь! – ответствовал ему Абакай, – я – королевич Мавранарский; а эта прекрасная особа – дочь царя грузинского, и когда вы нам дозволите, мы расскажем вам наши приключения. Без сомнения надеюсь, что несчастья, нами претерпленные, приведут вас в сожаление, и великодушие ваше дозволит нам иметь здесь пристанище.

– С охотой, – у сказал старик; – я вам очень рад, и тем более, что вы царские дети. Вы очень счастливы, что попали в мой дом – я разделю с вами мое благополучие и удовольствие. Останьтесь со мною навсегда, здесь насладитесь радостью всевечного счастья. Смерть, содержащая под своей властью своею всех людей, здесь коснуться вас не сможет. Впрочем ведайте, что я царь Китайский. Древность мою вы можете усмотреть по великим моим ногтям, Я живу уже 9700 лет. Бунт произошедший в государстве моем, принудил меня из него удалиться. Я пришел в эту степь, где повелел духам построить этот огромный дворец. Духами я повелеваю, как каббалист[40]. Тысячу лет не выходил я из этого места, и намерен навечно тут остаться. Я разумею тайну камня Премудрости, и силою его я бессмертен. Я научу вас этой важной премудрости после того, как вы проживете со мною несколько веков… Однако я вижу, что слова мои приводят вас в сомнение. Будьте уверены в их истинности. Человек разумеющий, как делать Философский камень, не может умереть естественной смертью, пока того не захочет сам. Правда, хотя он может быть убит, и тайна эта не защищает его от насильственной смерти; но чтобы сохранить себя от таковой опасности, он должен будет удалиться в подземные обиталища, или построить себе замок, подобный моему. Здесь я в безопасности: людская злоба и ненависть навредить мне не могут. Талисман, увиденный вами на воротах, составлен так, что никакой злодей и разбойник в них пройти не сможет; хотя бы и убил он тысячу осминожных тварей. Вход сюда дозволен одним только людям кротким и добродетельным.

По окончании этой речи, царь Китайский заключил с королевичем и его спутницей договор о вечной дружбе, а те вознамерились с ним остаться навсегда. Он спросил их, не желают они покушать, и узнав, что они уже два дня не ели, показал им два фонтана, изливающихся в обширные золотые купели. Один вместо воды бил наилучшим вином особенного вкуса, а второй – несравненным молоком, которое, попадая в купель, становилось приятнейшего рода кушаньем. Старый царь позвал трех духов, и приказал им подать яства. Те приготовили стол на три персоны, и в трех золотых блюдах поставили эту молочную снедь. Сев за стол, Абакай и Динара поели всё с превеликим аппетитом; причем духи подавали им в хрустальных сосудах вино. Старый же Царь, коему в силу обладания великими ногтями не возможно было употреблять пищу из рук своих, разевал только рот, а кормил его один из духов, как младенца.