Здись хотел было бежать за ним, но не смог оторвать от земли ног.

— Пан Твардовский!..

Месяц, как шар, сорвавшийся с привязи, подскочил вверх, отплыл далеко в небо. Через минуту он был уже только круглым лунным щитом, отражающим солнечный свет, ночным фонарём Земли.

Подбежали обрадованные девочки, начали обнимать Здися.

— Как хорошо, что он тебя не утянул!..

По косогору медленно карабкался Андрейка. Наконец он добрался до вершины.

— Что это ты там делал, внизу?

— А я держал Здися за ноги, чтобы его пан Твардовский не утащил. Но когда он его дёрнул, я упал вниз, — объяснил мальчуган.

— Нет, это не он меня дёрнул, — важно поправил Андрейку Здись. — Это я сам хотел его задержать.

— Задержать?

— Ну да. Он, конечно, немного странный, но это мудрый и несчастливый человек. Он сначала не понял нас, да и мы с ним как следует не познакомились…

— Странно ты говоришь, Здись, — перебила его Данка. — Я радуюсь, что мы снова все вместе, а ты…

— Только вот Азора недостаёт, — сокрушённо развела руками Кристя, но как раз в эту самую минуту она заметила какую-то тень, быстро и низко скользящую у подножия косогора. — Ой, ой, сюда волк пробирается! — вскрикнула она.

«Волк» радостно залаял, подбежал к ребятам и начал весело скакать вокруг, стараясь до каждого дотронуться своим шершавым языком.

Из леса высыпали цепочкой пионеры. Впереди них мчались два папы, издавая странные, но удивительно радостные крики.

На другой день все встали поздно.

Вопреки предвидениям, даже мамы не ворчали на наших славных путешественников. Наоборот, — они были очень ласковы и сердечны, а после завтрака каждый из ребят получил по большой кружке ароматной земляники со сметаной. Только то плохо, что до самого обеда невозможно было скрыться от тщательной родительской опеки и тайком побеседовать между собою.

Лишь перед самым вечером Пятёрка Сорванцов, различными хитроумными штучками ослабив бдительность взрослых, собралась в кустах. Сквозь листву и ветки видны были развалины разрушенного домика.

— Помните? Там был тот пир, на котором вместо люстр горели светлячки, играли кузнечики и жаба…

— И Здись сражался с Ним на саблях.

— А как вы думаете, всё это правда? — задумчиво спросила Данка.

— Почему же не правда? — возмутился Андрейка. — Я помню, и вы помните…

— Видишь ли, когда человек играет, то забывает, где подлинная правда, а где выдумка… Мы все Его видели, а из взрослых — никто, ни один папа, ни одна мама…

— Потому что они не умеют играть.

— Они тоже иногда делают вид, что видят то, чего нет на самом деле. Однако Его они не видели.

— Здись, почему ты такой грустный? — спросила Кристя.

— Если бы меня Андрейка не придержал за ногу, то я был бы первым человеком на Луне.

— Как же первым? Ведь Он-то — там!

— Ну, вторым. Все газеты писали бы. Я бы прославился. А за границей завидовали бы, что мы, поляки, — первые.

Все на минуту умолкли. Данка сорвала иголку с сосновой ветки, перекусила её, растёрла зубами.

— Возможно ещё и другое, — сплюнула она горькую слюну. — За то время, что мы будем ходить в школу, люди построят ракету. Если у тебя будут одни пятёрки, то, может, как раз ты полетишь и будешь первым… И проверишь, кстати, там ли на самом деле пан Твардовский или это только сказка.

При слове «Твардовский» Азор потянулся, щёлкнул зубами и заскулил.

Из пасти у него потекла слюна.

— Видите?! — обрадовалась Кристя. — Был пан Твардовский, наверняка был! Азор вон вспомнил, как съел его шапку. А пёс не может жрать что-нибудь такое, что существует лишь в сказке.

— И байдарочники его видели, и пионеры, — добавил Андрейка. — А это значит, он был.

— Был или не был, вот в чём вопрос, — снова глубоко задумавшись, сказала Данка.

Здись махнул рукой, требуя тишины.

— Я должен полететь туда с первой же ракетой. Если Он на Луне, — я заберу его с собой на Землю. Как-никак, а ведь человек кончил три университета, умеет строить мосты, плотины, рудники… Каждый поляк, даже с Луны, пригодится у нас…

— Я полечу вместе с тобою, — тут же решила Данка. — Буду летописцем экспедиции: всё запишу, сфотографирую или зарисую в таком вот большущем альбоме.

— А лучше не лететь! — вставила своё слово Кристя. — Месяц для того только создан, чтобы светить людям ночью.

— Электрические лампочки лучше светят.

— А мне месяц говорил, что он ждёт гостей с ракетой, — важно произнёс Андрейка. — Если ты не хочешь лететь, можешь оставаться.

— Нет, я тоже полечу. Доктором, чтобы там никто не заболел. — Кристя быстро изменила своё мнение.

— А я погляжу, какие там жуки, — сказал Андрейка.

— Это глупо! Научная экспедиция, а он со своими жучками..

— Не глупо, а мудро. Андрейка будет зоологом в нашей ракете.

— Жаль только, что надо ужасно долго учиться, — тяжело вздохнула Кристя.

— А ты как думала? Таких, кто ничего не умеет, и близко к ракете не подпустят.

— И вот когда мы высадимся на Луне, то станем настоящими Рыцарями Серебряного Щита, а не такими, как сейчас, только по званию рыцари… — обрадованно воскликнул Здись.

— Знаешь, а это звание не очень-то хорошее — Рыцари Серебряного Щита, — возразила Данка. — Такое старомодное и пылью покрытое. Давайте создадим лучше ГПРС — Государственное Предприятие Ракетных Сообщений..

Со стороны озера донеслись тревожные голоса.

— Кристя! Данка! Куда они снова делись?

— Мальчики! Пошли купаться! Ребята сорвались с места.

— Бежим, а то они подумают, что мы снова пропали… Ребята выскочили из кустов и помчались по тропинке.

А я в это время покинул своё тайное убежище в трубе, откуда подслушивал их разговор, дружески кивнул сидящей на колышке Сороке и пошёл к дому, чтобы поскорее всё это описать.

Сел за стол, на минуту задумался, а потом голубыми чернилами аккуратно вывел на белой бумаге первые слова:

«Эта весьма удивительная история началась в один прекрасный знойный день…»

Ковалик на Нидзком озере — Варшава. 1956–1962.

«Пломычек» («Огонёчек») — польский детский журнал — прим. перев.

Игра слов. Первая строка взята из популярной и у нас эстрадной песенки, а вторая — придумана ребятами. Смысл двустишия таков:

Имеется в виду стихотворение Адама Мицкевича «Пани Твардовская», в основу которого положена популярная народная легенда о шляхтиче, продавшем чёрту душу.

Bene natus Polonus (лат.) — поляк «благородного» происхождения, то есть дворянин.

Польский национальный танец.

Кунтуш — старинная верхняя одежда польских дворян — шляхтичей.

Световид — языческий божок древних славян.

Белый орёл на красном щите — государственный герб Польской Народной Республики.

Стихотворение Константы Галчинского.