И сказано также: «Жить со львами сокрушающими, но не жить с султаном притесняющим». Да будет же за это хвала Аллаху великому, хвала вечная, так как пожаловал он нам твоё бытие и наделил тебя этим благословенным сыном после того, как ты утратил надежду и далеко зашёл в года, ибо высший дар в дольней жизни – благой сын. Ведь сказано: «У кого нет сына, у того нет потомства и посмертной славы». И тебе благодаря твоей твёрдой справедливости и благим твоим мыслям о великом Аллахе дарован этот счастливый сын, и появился у тебя этот сын благословенный по милости великого Аллаха нам и тебе за хорошие твои поступки и благое терпение. И произошло с тобою то же, что произошло с пауком и ветром».

И царь спросил: «А какова история паука с ветром?..»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала девятьсот восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царь спросил везиря: «А какова история паука с ветром?» – везирь сказал:

«Знай, о царь, что один паук прицепился к воротам, отдалённым и высоким, и сделал себе дом и жил в нем в безопасности. И он благодарил великого Аллаха, который предоставил ему это место и успокоил его страх перед червями. И он прожил таким образом некоторое время, благодаря Аллаха за своё спокойствие и непрерывность надела, но творец решил испытать его, сняв его с места, чтобы посмотреть, какова его благодарность и стойкость. И он наслал на паука сильный восточный ветер, и ветер понёс его вместе с домиком и бросил в море, и волны принесли его на сушу, и он поблагодарил Аллаха великого за спасение и принялся укорять ветер, говоря: «О ветер, зачем ты это со мной сделал и какое досталось тебе благо из-за того, что ты перенёс меня с моего места сюда? Я ведь был спокоен и безопасен в моем доме на верхушке тех ворот».

«Прекрати упрёки, – сказал ветер. – Я отнесу тебя обратно и доставлю тебя туда, где ты был прежде». И паук терпел, надеясь, что скоро вернётся на своё место, пока северный ветер не улёгся, не унеся паука обратно. И подул южный ветер, и пронёсся над пауком, и подхватил его, и помчался с ним в сторону того дома. И когда паук пролетал над ним, он узнал его и прицепился к нему.

И мы просили Аллаха, который вознаградил царя за его одиночество и терпение и наделил его этим мальчиком после безнадёжности и великих лет, и не вывел он его из дольней жизни, не наделив его прохладою ока и не одарив его тем, чем он одарён из владычества и власти, и умилосердился Аллах над его подданными и оказал им милость».

И царь воскликнул: «Хвала Аллаху превыше всякой хвалы и благодарение превыше всякого благодарения! Нет бога, кроме него, создателя всякой вещи, который светом своих творений дал нам узнать высоту своего величия! Даёт он власть и владычество, кому пожелает из рабов в своих землях, ибо он забирает из них кого хочет, чтобы сделать его преемником своим и управителем над своими созданиями. И повелевает он ему быть с ними справедливым и правосудным, и соблюдать законы и установления, и поступать согласно истине, и придерживаться в делах подданных того, что любо ему и им любо. И те из владык, которые поступали согласно велению Аллаха, счастья достигли своего и велению господа своего были послушны, и избавит их господь от ужасов дольней жизни и благую награду даст им в жизни будущей, ибо Аллах не губит награды свершающих благое. А те из них, кто поступает не по велению Аллаха, совершают ошибку глубокую, и ослушались они господа своего и предпочли жизнь дольнюю последней; нет у них в жизни дольней дел памятных, и нет им доли в жизни последней, ибо Аллах не даёт отсрочки людям насилия и притеснения, и не пренебрегает он ни одним из рабов. Упомянули везири наши о том, что из-за справедливости нашей к ним и благих действий наших с ними пожаловал Аллах нам и им свою поддержку в благодарении его, обязательном из-за великих его милостей, и всякий из них сказал то, что внушил ему Аллах, и далеко зашли они в благодарении Аллаха великого и в прославлении его за его милость и благодеяние. И я благодарю Аллаха, ибо я – всего лишь подневольный раб, и моё сердце – в руке его, и язык мой следует ему, и я доволен тем, что судил он мне и им, что бы ни случилось. И всякий из везирей высказал то, что пришло ему на ум относительно этого мальчика, и упомянули они о возобновлении к нам милости, когда достиг я в летах того предела, где побеждает безнадёжность и слабеет уверенность. Хвала же Аллаху, который спас нас от потери и смены правителей, подобно смене ночи и дня! Было это великой милостью к ним и к нам! Восхвалим же Аллаха великого, который послал нам этого мальчика, услыхав нас и вняв нам, и поставил его наследующим в халифате высокое место. Мы просим, чтобы, по своему великодушию и кротости, он сделал его счастливым в начинаниях, поддерживал бы его в благодеяниях, и был бы он царём и властителем над подданными, поступая согласно справедливости и правосудию, и охранил их от гибельного произвола своей милостью, великодушием и щедростью».

И когда царь окончил говорить, учёные и мудрецы поднялись и пали ниц перед Аллахом, и поблагодарили царя, и поцеловали ему руки, и каждый из них удалился к себе в дом. И тогда царь вошёл в свои комнаты, и увидел мальчика, и призвал на него благо, и нарёк его Вирд-ханом. И когда прошло из жизни мальчика двенадцать лет, царь захотел обучить его наукам и построил ему дворец в середине города и выстроил в нем триста шестьдесят комнат. Он поместил мальчика в этом дворце и назначил ему трех мудрецов и учёных и велел им не пренебрегать его обучением ни ночью, ни днём и сидеть с ним в каждой комнате один день и стараться, чтобы не было науки, которой бы они его не обучили, и чтобы стал он во всех науках сведущим. И они должны были писать на дверях каждой комнаты, какой из разных наук они учили в ней мальчика, и докладывать царю каждые семь дней, что он узнал в науках. И мудрецы обратились к мальчику, и начали его обучать, не прерывая занятий ни ночью, ни днём, и не скрыли от него ничего, что знали в науках. И обнаружилась у мальчика острота ума и превосходная сообразительность и способность к восприятию наук, какой не обнаруживалось ни у кого прежде. И учёные докладывали царю каждую неделю о том, чему его сын научился и что он основательно выучил. И царь усваивал при этом прекрасную мудрость и благое вежество, и мудрецы говорили: «Мы никогда никого не видели, кто был бы одарён таким умом, как этот мальчик! Да благословит тебя в нем Аллах, да даст он тебе насладиться его жизнью!»

И когда мальчик завершил срок двенадцати лет, он выучил из каждой науки самое лучшее и превзошёл всех учёных и мудрецов, бывших в его время, и мудрецы привели его к царю, его отцу, и сказали ему: «Да прохладит Аллах твоё око, о царь, этим счастливым сыном! Мы привели его к тебе, после того как он изучил все науки, так что ни один из учёных нынешних времён или мудрец не достиг тою, чего он достиг».

И царь обрадовался сильной радостью, и ещё больше стал благодарить великого Аллаха, и простёрся ниц черёд ним (велик он и славен!), и воскликнул: «Хвала Аллаху за его милости, которые неисчислимы!» И потом он позвал Шимаса, везиря, и сказал ему: «Знай, о Шимас, что мудрецы пришли ко мне и рассказали, что мой сын изучил все науки, и не осталось среди наук науки, которой бы его не научили, так что он превзошёл в этом тех, кто был прежде него. Что же ты скажешь, о Шимас?» И тут Шимас пал ниц перед Аллахом (велик он и славен!), и поцеловал руку царю, и молвил: «Не может яхонт, хотя бы был он в твёрдой горе, не сиять, как светильник, твой же сын – жемчужина, и не мешает ему его юность быть мудрым. Хвала же Аллаху за то, что он даровал ему!

Если захочет Аллах великий, я завтра спрошу его и допрошу о том, что он знает, в собрании, где я соберу для него избранных учёных и эмиров…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала девятьсот девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царь Джиллиад услышал слова Шимаса, он приказал остроумным учёным, сообразительным вельможам и искусным мудрецам явиться назавтра в царский дворец, и они все явились, и когда они собрались у дверей царя, тот позволил им войти. А потом явился Шимас, везирь, и поцеловал руки царевича, и царевич поднялся и пал ниц перед Шимасом. И Шимас сказал ему: «Не следует детёнышу льва падать ниц перед кемлибо из зверей, и не подобает, чтобы сочетался свет с тьмою». – «Когда детёныш льва увидел везиря царя, он пал перед ним ниц», – сказал царевич. И Шимас молвил. «Расскажи мне, что есть вечное, свободное, что есть его два бытия и что вечно в двух бытиях его?» И юноша отвечал: «Что до вечного, свободного, то это Аллах (велик он и славен!), ибо он – первый без начала и последний без конца А два бытия его – это жизнь дольняя и жизнь последняя, и вечное в двух бытиях его – блаженство последней жизни». – «Ты был прав в том, что сказал, – молвил Шимас, – и я принимаю от тебя это, но только я хотел бы, чтобы ты мне сказал, откуда узнал ты, что одно бытие – жизнь дольняя, а другое – жизнь последняя?» И юноша ответил: «Из того, что дольняя жизнь сотворена, и не возникла она ни из чего сущего, и восходит происхождение её к бытию изначальному, но только она – явление, быстро проходящее, и необходимо в ней воздаяние за дела, а это требует восстановления того, что преходяще. А последняя жизнь – бытие второе». – «Ты был прав в том, что сказал, – молвил Шимас, – и я принял от тебя это, но только я хотел бы, чтобы ты мне рассказал, откуда узнал ты, что блаженство последней жизни есть то, что вечно в двух бытиях?»