Бяка-Задавака мгновение колебался между тем, обидеться ли на «задаваку» или обрадоваться «выдающемуся актерскому мастерству», но потом вспомнил про сложившуюся ситуацию, оценил расстояние между собой и блистательным дворцом правителя и склонился к тому, что в рассуждениях доктора Меэрике есть свой резон.

— Немедленно пойдем к Шоко-Роко и потребуем объяснений, — решил он, узнав еще и о том, что пчелу Жужу ни с того ни с сего заключили в клетку.

Но у парадной дворцовой лестницы стояли на часах Лопоухий и Носатый.

— Куда?! Да вы что, маркиз, ночью нам на руках пришлось оттащить вас подальше от дворца, а вы хотите, чтобы мы вас впустили вовнутрь! Ни за что. Имейте в виду, правитель занят сейчас работой над совершенно секретным планом и не хочет, чтобы кто-то об этом пронюхал, поэтому мы вам об этом ни словечка не скажем и не просите. Правда, Носатый? — обратился Лопоухий за поддержкой к приятелю.

— Будем молчать, как медные тарелки, — нашел Носатый самое точное, по его мнению, сравнение.

Доктора Меэрике они все-таки пропустили, потому что на ее счет специальных указаний не поступало.

— Поспешите, пожалуйста, к Тельняшкину и передайте ему, чтобы он как можно скорее собрал днище у своего парусника — он обещал это сделать, — обратилась доктор Меэрике к Бяке-Задаваке. — Похоже, нам надо покинуть этот остров, как можно скорее.

И тут же доктор Меэрике пожалела о том, что произнесла это вслух.

— Ага! — вскричал Лопоухий и загремел медными тарелками, да так оглушительно, что из ближайших кустов стали выглядывать секретные агенты — тайная охрана дворца. — Слышал, Носатый? Днище приделывают, да еще в спешном порядке. Вот она и тайна, которую Шоко-Роко приказал нам выведать. Беги к нему и доложи все как есть. Да смотри про меня не забудь — пусть правитель и меня похвалит.

— Бегите же! — шепнула доктор Меэрике Бяке-Задаваке. — Предупредите Тельняшкина, пока не поздно. Ох, как все неудачно складывается! — и она поспешила во дворец. Но как она ни торопилась, Носатый прибежал первым и все доложил правителю.

— Так чем же вы, дорогая доктор Меэрике, недовольны на нашем острове Сладкая Отрада? — шоколадным голосом поинтересовался Шоко-Роко, выходя навстречу. — Наверно, эта глупая пчела сбивает вас с толку. Я должен ее наказать за это, как ни прискорбно. Мне жаль и добрейшего Тельняшкина, но придется наказать и его за то, что ему в голову взбрела дикая мысль что-то строить, приделывать, словом, поработать вместо того, чтобы лакомиться, играть и веселиться. Ваше дело — безделье, а уж остальное — мое дело.

Он подал Носатому знак, и тот, с ужимками и прыжками, удалился. Уже в дверях ему пришла в голову какая-то мысль:

— Многоуважаемый правитель! Лопоухий просил передать, чтобы вы его тоже похвалили! Не меньше, чем меня. — И добавил от себя:

— Но и не больше.

Шоко-Роко благосклонно усмехнулся.

— Благодарю вас обоих, дорогие вы мои болваны. А теперь выполняйте с Лопоухим, что я велел. И без промедления! Если Тельняшкин будет сопротивляться, приволоките его силой.

Доктор Меэрике про себя обрадовалась, что успела предупредить Тельняшкина, а от правителя решительно потребовала:

— Немедленно освободите пчелу Жужу и прикажите поднять со дна морского нашу красную моторную лодку. Мы уплываем немедленно, нам тут делать нечего. Лично я не желаю оставаться на этом отвратительном острове ни минуты.

— О чем вы говорите, доктор Меэрике! — Голос правителя был по-прежнему полон благожелательности. — С этого очаровательного острова еще никто и никогда не хотел уехать. И никто никогда его не покидал…

— Покидал, — отрезала доктор Меэрике. — По крайней мере один человек, про которого я знаю наверняка. Моряк. Не припоминаете?

На мгновение круглое улыбчивое лицо Шоко-Роко вытянулось и позеленело, как весенний огурец, но он тут же взял себя в руки.

— Ах, этот. Да, действительно. Этот случай — пятно на весь наш замечательный остров. Но должен заметить, что это единственный случай за все время моего правления, и уж будьте уверены, больше такое не повторится, дорогая доктор Меэрике.

— Да бросьте вы все эти «дорогая» да «милая». И так тошнит уже от сладкого.

И доктор Меэрике с такой силой захлопнула за собой дверь, что с потолка тронного зала посыпалась шоколадная крошка.

Во дворцовом саду ее схватили телохранители правителя.

— Наверно, вы не знаете, что наш правитель не выносит повышенных тонов, не говоря уже о сумасбродных идеях об отъезде, — строго, как на суде, произнес главный телохранитель Лев Рыкалыч. — Однако он попытается сохранить свои расположение и любезность по отношению к вам. Он дает вам время на размышление и надеется, что благоразумие оставило вас не навсегда. Вас поместят в домике из пастилы. Можете покинуть его в любое время. Для этого надо будет всего-навсего проесть стенку насквозь. Пока будете жевать, у вас будет время поразмыслить. Должен вас предупредить, что все стены одинаково толстые, так что начинать можете с любой, не ломая себе понапрасну голову.

Доктора Меэрике доставили к хорошеньким домикам из разноцветной пастилы на берегу реки из какао. Раньше она принимала их за симпатичные дачи и только теперь заметила, что окна у них фальшивые. Из одного дома слышалось радостное мяуканье: кошке удалось прогрызть дырку изнутри и теперь она ее расширяла, чтобы протиснуться на волю. Тоже, значит, отсидела свой срок за какую-нибудь провинность.

Доктора Меэрике замуровали в комнате без окон и дверей, Лев Рыкалыч пожелал ей приятного аппетита, построил телохранителей и дал команду двигаться.

считал он, чтобы те не сбились с ноги.

приговаривали грубияны-телохранители, чтобы четче печатать шаг.

выкрикивал Лев Рыкалыч, чтобы было еще понятнее.

И за этими маршевыми заботами ни он, ни телохранители не заметили, что из конфетных зарослей за всем происходящим следили внимательные глаза, от которых не укрылось место заточения доктора Меэрике. Конечно, это был Тельняшкин. Как он сюда попал? Об этом отдельный разговор. Во всяком случае, у него уже созрел план освобождения пленницы.

Бяка-Задавака так спешил выполнить поручение доктора Меэрике, что всю дорогу буквально бегом бежал. Странным образом ему все отчетливее вспоминалось время, когда он, еще ловкий и подвижный, выступал в труппе кукольного театра, отлично владел своим телом и доставлял ребятишкам минуты истинного наслаждения. Теперь-то бежать ему было куда как трудно, но обида на Шоко-Роко придавала сил.

— Доктор Меэрике, — начал он, не переводя дыхания, — просила вас немедленно скрыться. Правителю наябедничали, что вы собираетесь собственноручно приладить к днищу парусник, то есть, к паруснику днище. С минуты на минуту вас должны схватить!

И в тот же момент на аллее, ведущей ко дворцу, показались два кривляки — Носатый и Лопоухий.

— Скройтесь-ка лучше вы, Бяка-Задавака, — распорядился Тельняшкин. — Предупредите Гава и спрячьтесь вместе с ним в зарослях у шоколадной мельницы — я вас потом разыщу. А с этими болванами я и сам справлюсь.

Бяка-Задавака послушно закивал головой и побежал по боковой дорожке к Комнате Кукол. Тельняшкин же нарочно подошел к деревьям и стал их придирчиво разглядывать, будто выбирал подходящее для ремонта парусника. На самом же деле Тельняшкин хотел на прощание найти дерево с самыми вкусными шоколадными конфетами, и притом без фантика.

Когда, приплясывая и размахивая руками, болваны подошли поближе, Тельняшкин ловко вскарабкался на высокое дерево. Болваны уже издалека наперебой заверещали:

— Сейчас же слезай, чтобы мы тебя схватили! Слышишь? Мы должны тебя схватить! Слезай!

— Ничего не слышу, — невозмутимо ответил Тельняшкин. — Кругом деревья, фантики шелестят, слов не разобрать. Подойдите поближе. Так что вам надо?

Носатый и Лопоухий встали под деревом и задрали головы.

— Слеза-а-а… — но как только Лопоухий открыл рот, туда тотчас же упала конфета. Пока он ее прожевывал, Носатый решил ваять инициативу в свои руки.

— Эй, ты! А ну-ка-а-ам!

И дальше дело никак не трогалось с места. Стоило болванам раскрыть рот, как туда падала конфета.

— Слеаа-ам. Ням-ням-ням.

— Дава-ам. Хрум-хрум-хрум.