Реполов и Медведь

О-вэй-вэй-хэм-байо замело индейское селение глубоким-глубоким снегом. Люди не могли найти кремней, чтобы высечь огонь. Они заперлись в домах и замёрзли чуть не до смерти. Тут, случилось, пролетал над селением Реполов с коричневой грудкой. Он так замёрз, что упал на площадь посреди селения.

Пришёл на площадь Медведь.

— Скоро все люди замёрзнут до смерти, и я буду хозяином здешних мест, — сказал Медведь.

— Нет, — отвечал Реполов, — потому что я спасу их.

Так ответила птичка и полетела на юг. Она нашла другое индейское селение; тут на площади горел большой-большой костер. Реполов схватил горящий прутик и полетел обратно. Он прикрывал крыльями огонёк от ветра. А как прилетел в замёрзшее селение, выкопал лапками ямку в снегу и положил в неё горящий прутик. Потом улетел за ветками, чтобы разжечь костер. Ветки вспыхнули скоро, а Реполов полетел за другими. Пока он летал, пришёл Медведь и дунул на огонь. Он хотел задуть огонь, чтобы люди замёрзли. И огонь потух, только две-три искорки ещё теплились, маленькие-маленькие искорки.

Вернулся Реполов с ветками и принялся раздувать крыльями искорки, чтобы снова вспыхнул огонь.

— Гори, огонь, спаси людей! — приговаривал Реполов.

Огонь разгорелся, и Реполов полетел за новыми ветками. Только он улетел, приходит Медведь. Дунул на огонь раз и дунул второй. Огонь почти совсем погас; Реполову пришлось долго-долго раздувать его крыльями, чтобы вспыхнули маленькие веточки. Но веточки занялись, и Реполов полетел снова за сучками для костра.

А Медведь пришёл и дунул раз на огонь, и второй раз, и третий. И огонь погас, осталась одна совсем-совсем крошечная искорка.

— Теперь я буду хозяином здешних мест, — сказал Медведь.

Но тут опять подоспел Реполов. Он махал и махал крыльями над маленькой искоркой, а искорка всё не разгоралась. Он приговаривал:

— Гори, гори, спаси людей!

И всё время, пока Реполов раздувал огонь, искорка жгла ему грудь. Но он всё махал и махал, пока огонь не вспыхнул. Затрещали сучки, заполыхал огонь. Не задуть его теперь Медведю.

Индейцы увидели красный свет в оконца. Они выглянули из домов и увидели огонь, который раздувала крыльями маленькая птичка. Выбежали люди, каждый понёс к себе в дом горящую ветку и разжёг большой, горячий огонь. А одна старая женщина взяла Реполова к себе, посадила его у огня, чтобы он согрелся. У него грудка была совсем красная — это огонь её так опалил.

Вот почему с тех пор у всех реполовов красное пятнышко на груди.

Одной женщине захотелось поесть печёнки Ниаматсанэ.[1] Уговаривал, уговаривал её муж, что мясо Ниаматсанэ и есть-то нельзя, а убить этого зверя очень трудно, потому что он одним прыжком перескакивает через три холма, — ничего не хочет знать жена.

— Добудь, — говорит, — и всё тут!

Муж побоялся, как бы не захворала она от огорчения, и отправился на охоту.

Скоро он увидал вдали стадо Ниаматсанэ. Спины и ноги у них горели, как жар. Много дней шёл он по их следам, пока не посчастливилось ему подкараулить их, когда они лежали на солнечном припёке. Убил он самого красивого из всех Ниаматсанэ, вырезал у него печень и принёс жене.

Обрадовалась она, поджарила печёнку Ниаматсанэ, поела. И стала жечь её жажда. Будто огонь внутри! Никак не могла она утолить эту жажду. Побежала женщина к большому озеру, набрала полный кувшин воды про запас, сама бросилась на берег и выпила всё озеро до капли. Так и осталась лежать на берегу без сил.

На другое утро услыхал Слон, что озеро пересохло. Кликнул он Зайца и говорит ему:

— Беги, Скороход, разузнай, кто выпил мою воду.

Быстрей ветра помчался Заяц. Глядь, уж он и вернулся.

— Женщина, — говорит, — выпила воду.

Тогда созвал Слон всех зверей. И Лев, и Гиена, и Леопард, и Носорог, и Буйвол, и Антилопа — все, от мала до велика, собрались на совет. И все бегали, прыгали, топали вокруг Слона, так что вся степь задрожала, и все кричали:

— Кто-то выпил воду начальника! Кто-то выпил воду начальника!

А Слон подозвал к себе Гиену и сказал ей:

— Ты, Острые Зубы, беги, отбери воду у этой женщины!

Но Гиена ответила Слону:

— Не могу, ты ведь знаешь, я не смею напасть на человека спереди!

Тогда крикнул Слон Льву:

— Ты, Острые Когти, отберёшь воду у женщины!

Но Лев отвечал:

— Не знаешь ты разве, что я трогаю только тех, кто на меня нападает?

И все звери снова принялись скакать, прыгать и топать вокруг Слона, так что вся степь задрожала, и все повторяли на разные голоса:

— Никто не хочет отобрать воду начальника! Никто не хочет отобрать воду начальника!

Тогда позвал Слон Страуса и сказал ему:

— Ты, Страшные Ноги, беги, принеси мою воду!

Страус пустился бежать. Увидев женщину, он круто повернул, так что даже накренился набок, и перья вздулись от ветра, и пыль поднялась столбом; он подбежал к женщине и с разгону так сильно ударил ногой по кувшину, что вода взметнулась кверху и широкими струями хлынула в озеро.

Опять затопали, запрыгали звери вокруг Слона, и все подняли крик:

— Вода начальника спасена! Вода начальника спасена!

Три ночи уже все ложились спать, не напившись воды; на этот раз они улеглись у самого озера, но никто не посмел прикоснуться к воде начальника. Только Заяц встал посреди ночи, пошёл и напился. Потом намазал тиной губы и коленки Тушканчика, который спал рядом с ним, а сам улёгся спать.

Наутро заметили звери, что воды поубавилось, и подняли крик:

— Кто пил воду начальника? Кто пил воду начальника?

Тогда Заяц сказал:

— Разве вы не видите, что это Тушканчик? У него и коленки в грязи, потому что он приседал у воды. А пил он так много, что у него тина и сейчас на губах!

Все звери вскочили и ну скакать вокруг Слона, ну кричать:

— Нужно убить Тушканчика! Он пил воду начальника!

И Тушканчик был убит. А через несколько дней Заяц сделал себе из его кости дудку и принялся на ней играть. Играет и припевает:

— Ду-ду-ду! Ну и дудочка из ноги Тушканчика! Ай да Зайчишка, какой же ты хитрый! Ай да Тушканчик, какой же ты глупый! Ду-ду-ду!

Когда другие звери услыхали эту песенку, они хотели поймать Зайца, но он удрал от них и спрятался.

Прошло немного времени, разыскал Заяц Льва и говорит ему:

— Друг мой, уж очень ты худ, звери от тебя убегают, редко случается тебе кого-нибудь убить; давай заключим с тобой союз, тогда у тебя дичи будет вволю.

Они заключили союз. Вот, по совету Зайца, обнёс Лев поляну крепким забором и вырыл посредине глубокую яму; Заяц научил Льва влезть в эту яму и прикрыл его землёй так, что снаружи видны были только зубы Льва. Потом поскакал в степь и стал кричать:

— Все сюда! Эй, звери, все сюда! Я покажу вам чудо! Смотрите, из-под земли выросли зубы!

Звери все прибежали. Сперва пришли Гну; весело попрыгали через забор и кричат:

— Вот чудо! Вот чудо! Выросли зубы из-под земли!

Потом прибежали глупые Квагги; даже робкие Антилопы — и те пришли. Подоспела и Обезьяна; на спине у неё сидел её малыш. Подошла Обезьяна к яме, ковырнула землю палкой и говорит:

— Кто это тут схоронен? Держись покрепче, малыш! Хоть он и мёртвый, а страшный.

Да как кинется через ограду и давай бежать! И в тот же миг Лев выскочил из ямы, а Заяц запер ворота, и Лев перебил всех зверей, собравшихся на поляне.

Но Заяц и Лев недолго дружили; Лев всё хвастался своей удивительной силой, и Заяц решил его проучить.

— Друг мой, — сказал он Льву, — нас хлещет и дождь, и град; давай-ка выстроим себе хижину.

Лев был слишком ленив, чтоб работать; он доверил все дело Зайцу. А хитрый Заяц так ловко сплёл жерди и прутья, что вплёл в них и хвост своего приятеля Льва, так что Льву пришлось навсегда там остаться. Лев издох в этой хижине с голоду и со злости. А Заяц содрал с него шкуру и надел её на себя.

Тут все звери стали таскать ему подарки. Дрожа от страха, они кланялись ему в ножки и так ему угождали, и эдак, а Заяц до того загордился, что говорит зверям:

— Видите вы, какой я, Заяц, молодец!

Тогда поняли звери, что он обманул их, и с тех пор Зайцу житья не стало: кто б ни увидал его, сейчас же припустит за ним. И всякий кричит ему вслед:

— Держите его! Он убил Тушканчика! Он придумал яму с зубами! Он уморил голодом Льва!

Хоть на старости лет хотел Заяц найти покой. И пришлось ему отрезать себе одно ухо, чтоб никто не мог его узнать, потому что с одним ухом он совсем не похож был на того Зайца, который убил Тушканчика и уморил голодом Льва.