Чарли сидел у себя в комнате. Последние несколько дней он читал книгу о Зелёном рыцаре.

Весь вечер по радио предупреждали о недопустимости празднования кануна Дня Всех Святых и давали рекомендации, как этот день провести в кругу семьи. Также просили без особой необходимости не выходить на улицу до рассвета.

В гостиной кукушка пропела, что уже одиннадцать. И предупредила, что у неё завтра выходной.

Гертруда как раз собиралась у себя в комнате на встречу с Эдвардом и Кристофером, примеряя чёрный хитон, когда увидела на столе дымящийся конверт. Это было письмо от Кристофера. Он написал, что его семья устроила ужин в честь брата – Фредерика:

…Он должен был приехать на чемпионат, но его отпустили пораньше. Поэтому сегодня встретиться с вами не смогу. Наверное, это даже к лучшему. Передай Эду привет.

Гертруда решила дождаться, когда в доме номер шесть все лягут спать. Она походила по комнате, настраивая маленький приёмник (часто вместо «Загр…бного извета» само включалась «Пиратское радио»). И вдруг увидела через окно, что к дому номер 6/66 подъехал экипаж. Гертруда не поверила своим глазам. Это был…

– Гертруда! Чарли! – Голос бабушки Матильды доносился с первого этажа. – К нам гости! Спуститесь, пожалуйста!

Гертруда набросила на себя домашний хитон и вышла из комнаты. Она дрожала от злости, сжимая руки в кулаки. Чарли молча спустился за ней. В прихожей стоял мистер Агнус Гробб. Он как раз знакомился с Тутси «Ласточкой» Фридерман.

– Родные! – Бабушка Матильда обняла внуков, когда те подошли к ней. – Такое радостное событие. Мистер Гробб, проходите. Проходите. Сейчас приготовлю вам чай. Имбирного?

– Пожалуй, – ответил мистер Гробб. – Здравствуй, Чарли.

Он старался не смотреть Гертруде в глаза.

– Проходите! Присаживайтесь! – Бабушка Матильда поставила на стол возле Тутси «Ласточки» Фридерман тыквенные пирожки. – Вы не стесняйтесь. Я сейчас готовлю ужин: тыквенный суп-пюре, сырное фондю «Тыквандю», оладьи из тыквы, салат из тыквы, цукаты из тыквы, тыква в желе и пудинг из тыквы. Ровно в полночь мы начнём празднование Дня Всех Святых. Это традиция. Мы с моим мужем… Он сейчас празднует канун, а потом… Я так рада вас видеть. И рада, что вы приняли моё приглашение. Вы ведь получали все мои письма? Счастлива увидеть, наконец, человека, который занимался воспитанием моих внуков.

– С некоторыми из них было нелегко. – Мистер Гробб холодно посмотрел на пирожки и деланно улыбнулся. Гертруду бросало в ярость от его неискренности, которую бабушка Матильда или не замечала, или не хотела замечать.

Через час стало понятно, что Гертруда не успеет в эту ночь покинуть дом номер шесть. Эдвард прислал ей уже две «молнии». В одной написал, что опаздывает, в другой – что будет ждать Гертруду и Кристофера в Розовом переулке, в трактире «Блудоум». Гертруда злилась, что не могла отправить ему ответ. К тому же Бабушка Матильда не отпускала их с Чарли из-за стола, чтобы они «могли прочувствовать праздничный семейный дух».

– У вас такой необычный акцент! Вы знаете, мистер Гробб, Гертруда о вас пока ничего не вспомнила. И о монастыре. Зато уже делает успехи, – сказала бабушка Матильда, когда мистер Гробб откупоривал вторую бутылку вина «Вдова Клико».

– Не сомневаюсь, – отрезал мистер Гробб.

Вечер продолжался кисло. От натянутости разговора было скучно даже Тутси Фридерман. Разговаривала больше бабушка Матильда. Она строила догадки и задавала вопросы, на которые мистер Гробб отвечал только «Да» и «Нет».

Гертруда всегда считала, что мистер Гробб – ужасный человек. Теперь она была уверена: в этом убедится и бабушка Матильда.

Время от времени мистер Гробб бросал злобный взгляд на Чарли, а тот елозил на стуле от волнения.

Захмелев, Тутси Фридерман попрощалась (сказала, что «с мистером Робертом Готли устроит всё сама»). Несмотря на рекомендации не выходить из дома, она всё-таки ушла:

– Мистер Гробб. – Тутси Фридерман остановилась в прихожей. – Вы очень интересный собеседник!

Гертруда впервые за вечер улыбнулась, услышав в голосе Тутси Фридерман нескрываемые нотки сарказма.

Эдвард уже не присылал «молнии». Видимо, Кристофер предупредил его, что не сможет вырваться. Сама же Гертруда посчитала бессмысленным так поздно отправляться на празднование. Пожелав спокойной ночи бабушке Матильде и мистеру Гроббу, она поднялась в свою комнату.

– Родная! – Бабушка Матильда остановила Гертруду, когда та была уже на втором этаже. – Постели, пожалуйста, Чарли у себя в комнате. Мистер Гробб останется у нас на ночь.

Чарли помогал сестре. Но продолжал молчать.

Гертруда не хотела спускаться за мистером Гроббом, не хотела видеть его кривую физиономию. Она подошла к лестнице и только хотела его позвать, как вдруг услышала: Гробб спрашивает у бабушки Матильды о Мистере С.

– Можете не беспокоиться, мистер Гробб. Вы провели большую работу: и воспитали чудесных детей, и подтолкнули их. Хотя не могу приветствовать ваши методы. Но именно теперь всё пошло своим чередом. Я стараюсь ни о чём не думать. Не вмешиваюсь, как и обещала, хоть это и очень тяжело. А то, о чём говорил Мистер С., он подтвердил: это до сих пор хранится в надёжном месте – «Salle impénétrable». Тот самый Непроницаемый Зал в Монастыре Святой Марии. И решение правильное, как мне кажется. Ведь из самого монастыря попасть в зал по-прежнему нельзя. Разумно! Учитывая, сколько веков многие пытались этот зал обнаружить.

– Чарли и Гертруда готовы к Берд…

– Уверяю вас, мистер Гробб. У Чарли и Гертруды пока нет незавершённых дел в монастыре: они ведь не вспомнили. Но очень стараются. Можете быть спокойны. Вам лучше сейчас начать новую жизнь здесь. Так сделала я. У вас осталось время?

Под ногами Гертруды скрипнула половица. Пришлось крикнуть, что постель для мистера Гробба готова.

Но Мистер Гробб не остался на ночь. Он уехал. Хотя мосты были разведены.

Чарли уснул быстро, а Гертруда ещё долго сидела на подоконнике своего окна. Она смотрела, как через дорогу, оглядываясь, перебегал мистер Роберт Готли – он направлялся к дому Тутси «Ласточки» Фридерман; как первые утренние экипажи развозили праздничные цветы; и как кот по имени Кот облизывался на ветке соседней яблони.

Получается, бабушка Матильда знает обо всём. Тогда не остаётся ничего, кроме как поговорить с ней. И предупредить: если мистер Гробб готов расстаться с жизнью, лишь бы заполучить то, что осталось в монастыре, – он не остановится ни перед чем.

Ноябрь встретил город дождями, грозовыми тучами и туманами, скрывающими под собой даже ночную радугу. Гертруда реже выходила на улицу. Да и то – когда бабушка Матильда заставляла подышать на крыльце свежим воздухом. Чаще она сидела с чашкой горячего чая у камина в гостиной дома номер шесть. А на кухне от дождя – и это не могло не радовать – часто прятался кот по имени Кот. Там он жевал гортензии на подоконниках (хотя Чарли оставлял для него сосиски).

В уборной на первом этаже дома номер шесть паучиха Пенелопа, наконец, стала мамой. Как и обещала бабушка Матильда, она покинула свой угол под потолком, уведя с собой всё потомство.

Лишь изредка, когда дождь на несколько часов прекращался, Гертруда гуляла вдоль берега озера. Она собирала белые и чёрные камешки в стеклянную банку, в которой раньше Чарли держал светлячков. И наблюдала, как плескался Левиафан.

Мистер Роберт Готли редко выходил на улицу – всё ждал прибытия своих дочери и внука. Как он позже признался Тутси «Ласточке» Фридерман (а та, в свою очередь, рассказала бабушке Матильде), его мучили двойственные чувства. С одной стороны, он безумно рад. И счастлив, что семья воссоединится. Но с другой стороны…

Всё чаще у Гертруды возникало странное ощущение, о котором успела предупредить миз Азария Рафаи́л: будто всё происходящее уже когда-то было. И приходили воспоминания, которые не могли ей принадлежать.

Всё чаще происходили вещи, которые Гертруда не могла объяснить. Но самое худшее – то, что некому об этом рассказать. С Эдвардом и Кристофером она виделась только во время встреч по повесткам (а из-за мамы Эдварда они старались общаться поменьше), бабушку Матильду подобные темы «заводили в тупик», а Чарли всё ещё предпочитал молчать.

Чтобы забыться, каждую ночь – несмотря на погоду – Гертруда вырывалась высоко в небо, взлетая выше чёрных туч, и парила под звёздным небом до изнеможения.

Так продолжалось до середины ноября, когда Чарли и Гертруда получили очередную повестку от миз Азарии Рафаи́л:

В воскресенье состоится Вертопрах.

Парадная одежда – белый или чёрный хитон.