Однако возвращаясь к рассказу о родителях нашего графа, стоит упомянуть, что графиня не выдержала такой жизни и вскоре умерла. Отец покинул сына, когда тому минуло двадцать пять лет. Никто не ведает, как случилось, только нашли его в лесной чаще, со стрелой, торчащей из груди. Стрела оказалась особенной — таких в графстве сроду не было. Черная, с изумрудно-зеленым наконечником и зелеными перьями. Бабуся Агриппина опять вздохнула и проворчала:
— Нет, не может быть, чтобы старый граф вызвал гнев самой светлой Деваны.
И я поняла, почему она это делает. Признать то, что земля проклята всесильной богиней — значило, признать ее обреченность. А, не смотря на то, что П риродную магиню держало здесь лишь обещание, землю свою родную, судя по всему, она любила. Иначе, зачем она здесь? Вон, и в живых-то не осталось уже той, которой она обещала…
Однако даже не смерть графа с графиней стала серьезным испытанием для графства. После того, как хозяин обидел Дивьих людей, магический фон Менферы сильно качнулся в темную сторону. И начали шалить волкодлаки, трясовицы, и прочая нежить, и даже вещицы-сороки, птицы-людоедки. Все больших сил требовалось Агриппине для того, чтобы защищать жителей Менферы от темных сил своей природной магией. Покойников начали сжигать сразу после смерти, без должного ночного отпевания, потому что все они в первую же ночь вставали умрунами. Пришлось установить — с помощью моих бабуль, мамы и других сестер по волшбе — границы, через которые не могла пройти нежить, потянувшаяся с Темной империи, как пчелы на мед. Но установленная магическая грань действовала не только на нежить — на светлые силы тоже. Менферу принято стало обходить стороной — целее будешь. Графство медленно, но верно приходило в упадок и умирало.
К слову, мои бабули и прочие светлые магини наотрез отказались помочь иначе, чем разве что укреплением границ. И Агриппине посоветовали уходить из проклятого графства. Потому как ратовать за снятие проклятье должен представитель проклятого рода, буде хоть один такой наследник жив — с искренним и открытым сердцем. А не Природная магиня, которая очень, просто очень хотела помочь родной земле, и людям, живущим на ней. Хоть чем-то.
Но представитель сего рода, а именно наш хозяин рос злым, заносчивым и жестоким юношей. Рано лишившись матери, он не знал, что такое женское воспитание — граф запрещал сыну общаться с женщинами, пока тот не достиг четырнадцати лет, а потом лично поспособствовал его знакомству с разбитными селянками, не отягощенными ношей добродетели. Гуленами, одним словом.
Ой, кажется, я случайно повторила это слово вслух, вслед за бабусей Агриппиной. И нечего так на меня таращиться, сударь Лиодор.
Молодой граф рос в святом убеждении, что женщина — это что-то сродни домашнему животному. Она предназначена исключительно для забавы, а еще на ней можно вымещать свою злобу, если покажется, что она недостаточно ретиво исполняет твои желания.
Агриппина перевела дух. Да, рассказ получился долгим. Однако к настоящему моменту, к замку, населенному полупризраками, к сирину мы пока так и не подобрались.
— Насчет замка, населенного полупризраками — это ты зря, — вздохнула магиня, — Тут людей-то оставшихся по пальцам рук пересчитать можно. Из женщин — вона, одна Эльса еще держится, она самая сильная оказалась. Из мужчин только стражи держатся, да двое конюхов.
— Тот лакей, который нам прислуживал?
— Младший конюх это, — кивнула старушка, — Вы всех видели. Много было народу в графстве, да все в Навь канули, не отмолишь.
— А со стражниками, встречал нас? — высказал маг свою догадку.
— Да, то был сам хозяин, граф.
Значит, мы не ошиблись. Переглянулись с оборотнем с довольным видом и приготовились слушать дальше.
— В общем, жил граф — ни в чем себе не отказывал, — продолжила природная магиня.
— А про трех женок-упыриц, правда? — неожиданно спросил Данька, который тоже внимательно слушал и умывался, ну точно, как кот.
— Упыриц? — недоуменно переспросила Агриппина, — А, вот ты о чем.
Выдержала паузу, от чего мне стало как-то не по себе. Если скажет, что правда — только пятки мои засверкают. Не посмотрю на то, что ночь на дворе, и на странного Сирина за окном. На Йагиню не подействует, а на оборотне и коловертыше руну зеркала укреплю — и только нас здесь и видели. Ничто не заставит меня даже пробовать помочь человеку, сотворившему такое со светлыми волшебницами.
— Во многом можно хозяина нашего упрекнуть, — тем временем продолжала Природная магиня, — Но вот только об упырицах — россказни это. И, если перестанете, наконец, перебивать и начнете слушать внимательнее, скоро сами поймете, чьи!
Мы все втроем прикусили языки.
Вскоре после трагической гибели родителя с молодым графом произошла странная метаморфоза — он как будто на глазах изменился. Слуги только диву давались, недоумевая, что это вдруг с молодым хозяином. Он стал как будто учтивее, и даже вроде бы старался быть вежливым. С магами обычно вежливы абсолютно все, независимо от статуса и настроения, но только сейчас Агриппина признала, что молодой граф способен вести более-менее конструктивный диалог. Он прислушивался к мнению других, и бывало, даже принимал советы. Со стороны это выглядело разительной переменой. Слуги в замке никак не могли прийти в себя от сильнейшего удивления, вассалы графа, все, как один, удостаивались чести его посещения их замков: граф стал выбираться с визитами, чего раньше за ним не замечалось. И только Природная магиня видела, что молодой граф как будто специально пытается понравиться. И Агриппина решила тогда, что он влюбился. Это обрадовало старую женщину, ведь любовь могла быть первым и самым главным шагом на пути к исцелению души молодого графа. А значит, и снятие проклятия с земли Менферы — не за горами. Любой здравомыслящий человек сделает все для того, чтобы и его семье, и его подданным жилось лучше. Граф начал даже проявлять заботу о благополучии своих селян, замковых слуг и вассалов. Наша рассказчица только не понимала, к кому воспылало страстью жестокое сердце молодого графа. А он, тем временем, активно начал наводить порядок на своих землях, ездить с визитами по домам своих подданных, принимать активное участие в борьбе с нежитью. И бабуся Агриппина неожиданно поняла — он ищет. Он кого-то ищет, и не может найти. Но, вопреки всему, не отчаивается, как будто точно знает, что найдет.
Природная магиня решила, что молодой хозяин готов для серьезного разговора — о Дивьих Людях, проклятье графства Менферы и о том, что в руках самого графа благополучие его земли и его людей. Ведь если он начал уже проявлять внимание к своим землям, может, он настроен идти до конца?
— Подожди, Агриппина, — ответил ей хозяин, — Вот найду ее, и тогда…
Старая магиня, конечно же, осторожно поинтересовалась — кого он ищет.
— Я видел ее один раз в жизни, — прошептал граф, — и одного мгновения, оказалось достаточно для того, чтобы больше никогда уже не усомниться в моей любви к ней. Она совсем рядом, нужно только найти ее. Я знаю, она играет со мной. Значит, и я ей небезразличен…
Что-то не понравилось старой женщине в том, что граф говорил. И даже не в том, что, а в том, как он это говорил. Пристально заглядывая ему в глаза, она поинтересовалась, почему он так уверен, что его любовь где-то рядом. Ответ ее поразил:
— Так ведь я видел ее, как тебя, старая женщина, — граф запрокинул голову и расхохотался, и смех этот показался пугающим Природной магине, и все меньше нравилась ей вся эта история со внезапно возникшей любовью графа, так чудесно изменившая его, — Глаза ее зелены, как первая весенняя листва, а черные волосы отливают сизым… — продолжал граф, не замечая, как меняется лицо Агриппины, — А тело гибкое и сильное, как у лесной кошки. Она попросила подать ей стрелу, которую она потеряла, и я подал!
Граф странно дернулся, как будто воспоминание на миг стало реальностью:
— Я подал ей стрелу, Агриппина, и она не промахнулась! Не промахнулась!
Граф опять расхохотался, и, заглянув в его глаза, Агриппина увидела в них зарождающееся безумие. Хозяин графства Менферы был одержим.
— Вы вылечили его? — вырвалось у меня против воли.
— Я попыталась, но кто я такая, чтобы тягаться с зеленоглазой девой из его дум, — печально сообщила старушка, — Сначала мне казалось, что он пришел в себя. А потом поняла, что он просто затаился. Вместо того чтобы отправляться к Дивьим Людям и просить их снять проклятье с графства, он занялся поисками той самой незнакомки, которую якобы видел. Но однажды его поиски увенчались успехом, — бабуся грустно усмехнулась, — В тот день он вернулся с дальних земель одного своего вассала, практически с границы с Темной империей. На коне перед ним сидела черноволосая девушка с зелеными глазами.