Снегурочка чуть не заплакала: как достать огоньку до самого сердца? Но Мальчик Пламени был над нею уже, и в ней, и кругом… Держал осторожно в ладошках-всполохах осторожно сердечко Снегурочки и целовал, едва касаясь огнём… Закрыла глазки напрочь Снегурочка, чувствуя, как начинает таять льдинка сердечка её в горячих руках Мальчик Пламени, и как вся она превращается в светлый пар, возносящийся в прозрачное звёздное небо…

Радуется, веселится, шалит нынче Ёлочка – ведь Новый Год! Скачет-прыгает вокруг Ёлочки потешная детвора: поди разбери, мальчонка то зайчонкай стал или, наоборот, заяц в гости на Ёлочку, да для смеху и нарядился в мальчика. Снежинки есть, хороводят вокруг чудо-ёлочки, да не пускают до времени зайчонку конфеты на ёлочкиных лапах поближе смотреть. Вот мишутка пришёл ростом маленький, ушки пушистые, тоже смотрит внимательно и говорит: «А шишки тут у вас есть? Подайте-ка мне, посмотрю – как вы, правильно шишек наделали?» Ну да кто же мишутке те шишки даст, когда не настала пора… Поворчал мишутка и спрашивает: «Где же Дедушка Мороз со Снегурочкою? Мне б Снегурочка шишку дала!» Когда тут и все спохватились – пора ведь совсем! Стали в кружок вокруг Ёлочки и ну Дед Мороза звать – где же ты!

И вот замела-закрутила пурга, да утихла враз. А из снежного вихря показались сани Дедушки Мороза, стоят кони белые, снежными гривами трясут, бьют ледяными копытами, белым дымом из ноздрей пышут. И выходит из саней Дед Мороз: как положено и подарков мешок, да кафтан добрый, красный на нём – будет лаской зима. Только видит его детвора: не смеётся зачем добрый Дедушка наш Мороз? Растерян будто бы. Да ты Дедушка Мороз откуда приехал так? Где улыбку забыл-обронил? Когда глядь – а ведь нет с Дед Морозом Снегурочки. «А Снегурочки… нет…», зайчонка из маленьких пролепетал и умолк. Как же так! Так не может быть, да и ни к чему! Где ты, добрый дедушка с глупым лицом своим, Снегурочку нам потерял? Новый Год же идёт, а без Снегурочки нам под Ёлочкой смеяться как? Улыбаться зачем?

Лишь развёл руками опечаленный Дед Мороз. Говорит, так и так, запропала неведомо внученька Снегурочка. Царь Кащей её похитил у огонька, огонёк же погас, лес потемнел. Присел Дед Мороз на пенёк под Ёлочкой и пригорюнился. Не сыскать ему, старому, свою радость белоснежную… Встревожились малышня зайцы с белочками –Снегурочку выручать надо! У Кащея-царя неизвестно ведь – есть ли Ёлочка? Вдруг Снегурочка плачет-грустит, хоть такого никто представить не мог, но для пущей охоты придумалось им. И вот подходят тогда к Дедушке Морозу героя два, как старшие: Маха с Викою. Маха маленькая, глазки вострые, тёмные как новогодняя ночь, только по звёздочке в глубине искрится, ещё бантика два: хотела стать белочкой, а тут вот какие дела… Вика умным мишуткою был, тем как раз, что шишки умел проверять, а теперь стал обычным почти с виду малышом, только очки из кармашка достал и надел: так всегда его папа делал, когда очень задумывался. И говорят Маха с Викою Дед Морозу: «Не печалься зря, Дедушка Мороз! Мы Снегурочку выручим! Только если мы к Новому Году не успеем вернуться, то считайте, пожалуйста, нас за мишутку и белочку!» «Как же так?», Дед Мороз говорит, «Ведь царь-Кащей…» «Не тревожься, Дедушка Мороз!», говорят Маха с Викою, «Если Снегурочку похитил, то какой из него царь уж теперь… Мы уходим – Снегурочка ждёт-печалится там, наверное! Нам пора!» Видит тогда Дед Мороз – впрямь героев уже не удержать. И говорит тогда им: «Ну, что ж! Раз решились, то дело отважное! Только я дорогу вам окорочу, чтобы вам время зря не терять. Есть одна тропинка заветная, по которой мне самому уж давно не пройти, а вам в самый раз будет. Эта тропинка и куда надо вас приведёт, и обратно доставит вовремя. Идите, внучата мои ненаглядные, я вам в помощь силы добрые созову пока, да вовсе малых малышат развлеку тут загадками, чтоб им за вас не переживать, да по Снегурочке не кручиниться почём зря!»

С теми словами опёрся Дед Мороз на посох свой, встал, да к Ёлочке подошёл. Погладил осторожно, покрылась Ёлочка лёгким инеем, чуть дрожит. Зазвенели игрушки с шишками, да сосульками на ветвях. Коснулся лишь ласково Дедушка Мороз мягких лап, и приоткрылась в Ёлочке тропинка едва заметная, тёмная, прямо к Ёлочке вглубь. Волшебство! – замерли Маха с Викою. Вика Маху взял за плечо: «Не боись, Маха! Видишь, где теперь в прятки играть?» Маха к Вике прижалась поближе, на всякий случай: с Викой не страшно, Вика в очках!.. Вот тогда собрались с духом, взялись за руки и скрылись – осторожно вошли под пушисто-тёмную сень и пропали под Ёлочкой…

Они оказались в осенней хвойной чаще и, выйдя из-под больших мохнатых лап красавицы-ели, осматривались с интересом в этом совсем незнакомом лесу Кащеева царства.

– Красиво!.. – сказала Маха негромко и сжала Викину ладошку.

– Только почему осень? – спросил Вика.

– Наверное, чтоб нам не замёрзнуть тут с тобой! – предположила Маха. – Вик, тебе понравилась волшебная ёлочка?

– Ага!.. – Вик чуть вздрогнул и улыбнулся. – Только это не волшебная ёлочка. Это локальный тоннель сквозь гиперпространство!

– Ты не шутишь?

– Почти никогда!

Маха с уважением на грани затаённой иронии покивала головой. Вик поправил очки и сказал: «Идти надо по солнцу!»

– Правильно! – поддержала Маха. – Я тут вот под Ёлочкой волшебный клубок как раз нашла, он на солнце похож. Давай, Вик, по нему пойдём!

Вика внимательно посмотрел на сверкавший клубок у Махи в руках.

– Ага! – сказал он. – Это именно то, что нам нужно. Автономный модуль-навигатор. Запускай, Маха!

Покатился клубок-колобок по неприметной тропинке в лес, Маха с Викою вслед за ним – не отставать. А дорога по Кащееву царству неблизкая, ведёт и ведёт их клубок, уж дело к вечеру. Вот Вика и говорит:

– Видно, Маха, в лесу заночевать придётся! Смотри, уже скоро темнеть начнёт, а дорожка всё не кончается. Будем как?

– Будем просто! – Маха в ответ. – Вот полянка у нас на пути. Так я по лесу хвороста наберу, а ты делай домик. Мы всю ночь в нём будем жить.

Сказано-сделано. На полянке той, лишь приметной чуть, и остановились. Маха хворосту принесла. Вика сплёл две стены, да по углам у полянки сложил четыре навала-костра. Когда звёзды по небу просыпались, зажёг все четыре и – в дом. А там Маха сидит, ноги босые под себя спрятала и на звёзды смотреть – открыт рот. Посмотрел Вик на её губы приоткрытые – не выдержал. Поцеловал и рядом присел. Стало осторожно в доме светать: все четыре костра разгораются, искры в небо летят, им навстречу звёзды порой – ночной хоровод. «Вик, ты видел когда-нибудь комету?», Маха спрашивает. «Видел», Вик говорит, «На тебя похожа. Тоже с косой» «Викаир, а комета красивая?» «Очень. Только ты, Маханька, отвлекаешь меня. Я ведь что сказать-то хотел тебе давно: я люблю тебя! Как ты думаешь – это не шутки ведь? Любовь всё-таки…» «Вы, Виконт, мне признавались вчера!», Маха не Маха теперь, а королева Виктория, «Но с тех пор вы любили двух фрейлин моих и одну стрекозу с разноцветными глазами, что была вами поймана и никому не показана, даже мне! Изменяющий королеве – изменяет стране!» «Был не прав! Вспылил! Ваше величество, не велите казнить! Разрешите коснуться руки!» Маха спешно подобрала к себе не только руки, но и ноги поближе ещё: «Ах, Виконт! Вами столько была искушаема, что не знаю теперь, как возможно с вами и говорить! Коснитесь, конечно, но где?» «Изгиб локтя с внутренней стороны подойдёт, пожалуй…» «Нет-нет! Только не так быстротечно… Вы грубы и неотёсанны, мон сеньор, простите уж за мой из-за вас нервный срыв!.. Но, подумайте сами! Возможно ли?!.. Такое… так… Разве что плечико… Один раз! Очень быстро и незаметно почти!..» Маха скинула бретельку с плеча. Вик глаза немного прикрыл от счастья и губами коснулся Махиного плеча. Уж костры разгорелись вовсю. Пламя дикое первобытными отблесками заиграло сквозь стены домика. Принося тёплый запах родного уютного дыма. Ярко всполохами тревожа память далёкую, глубокую, тайную. Хорошо стало в домике из двух в звёздно-огненных узорах стен. Маха все позабыла слова, запрокинула голову, сквозь закрытые веки небо наблюдать, да лишь чуть улыбка по вздрагивающим тревожно губам. Викаир целовал, нежно трогая за покров незаметных пушинок на Махи плече. Губы у Викаира горячие, а так бы Маханька всё снесла. Но не удержалась, вперёд подалась, да, Виконта обняв, нашла губы его губами своими. Вика только глаза распахнул. «Королева! Но так!..», уже позже немного, избавившись и чуть обиженно прямо в глаза Викар Махе, «Вы – тиран, моя нежно любимая?!» Маха вся улыбается. «Пожалуй, вы правы, Виконт! Мне весьма и весьма надоело это извечное придворное этикет-слюнтяйство! Я теперь королева-война! Трепещите и можете поцеловать меня прямо в туда!..» «В туда??? Королева, но…» «Вы не поняли если, Виконт, ещё – это приказ!» Понурый Виконт… Побрёл с головой ниже плеч. Приговор! Где тут, Маха, у вас было платьице? Маха платье чуть в сторону – вот красота, чем оказывается ноги босы кончаются!.. Взглянул Вика вслед огненным всполохам по тоненьким ножкам Махиным и онемел: таких нежных форм он от жизни и не ожидал!.. «Маха, я тебя люблю!» «Я не Маха, Вам, я – королева-война!..» Да какое уж там! Вике взгляда не отвести, как завороженный приближает лицо, да лишь шепчет о чём-то понятном только ему, слегка очумев. Маха стройные линии ног тогда в стороны: вдруг как Вике видно не всё, так он и волнуется, вон, обезумел весь! Но Вика уже рассмотрел и пришёл. Целоваться с любимою девочкой в … – этого он не понимал! Расценивал как излишнюю жёсткость и принимал только лишь, как одну из несносных, но необходимых жизненных реалий. Как в ночной туман с головой, окунулся и словно пропал… Вики нет… Лес растаял вокруг… Ночь светла… Только небо ночное бескрайнее качается звёздами со всех сторон… «Ах!», Маха вздохнула раз. И ещё, и ещё, и ещё… «Ах! Ах-х! А-ах! Витенька, мой родной! Дорогой! Я не могу больше!!! А-а-ага-ааа!!!»…