А по дороге решил завернуть Чубо к дяде Тоадеру. Этот дядя был здоровенный мужик, прямо великан. И главное, он очень любил пироги с маком.
— Вот кто мне поможет пустить мельницу, — подумал Чубо.
Он постучал и сразу услышал голос великана:
— А-а! Чубоцел! Это ты? Заходи!
Дядя Тоадер открыл дверь и хотел уж взять мальчика на руки, но Чубо сказал:
— Погоди, дядя Тоадер. Дай я попробую.
И он вдруг схватил великана под коленки и поднял его вверх. У дяди Тоадера даже шапка за стреху зацепилась и осталась там висеть.
— Ух ты! — сказал дядя Тоадер. — Ну и силища! Здоровый какой!
Дядя Тоадер был вообще-то мужик добродушный, и Чубо знал, что его можно уговорить лечь в люльку. А чтоб сдвинуть мельничное колесо, сила великана могла пригодиться.
— Да что ты, Чубо, — сказал дядя Тоадер. — Я же в люльку не влезу.
— Ложись тогда в корыто.
— Да что ты, Чубо! Стыдно мне в корыте лежать. Ну уж ладно, только для тебя.
Жена дядина, увидевши мужа в корыте, обомлела и остолбенела. Сунула себе под мышки два градусника. Один — под левую, другой — под правую[8]. Пока она разбиралась, что к чему, Чубо был уже на мельнице.
Дядька надел мельничный фартук, засыпал зерном ящик, Чубо крутанул колесо — и оно сразу завертелось.
Они зажгли все свечи, чтоб поглядеть, какая идёт мука — белая или нет?
— Белая! — закричал Бородатый Мельник. — Ой, какая белая! Говорил я тебе, что я мельник! Говорил или нет? Белую муку из жёлтой пшеницы сделал! Видал!
И он покатился кубарем, подметая мельницу бородой.
На меня, на чудака,
С неба сыплется мука!
Муку
Очень белую
Я из пшеницы делаю!
Ранним утром шапка дяди Тоадера, которая всё еще висела на стрехе, была доверху наполнена белоснежной мукой[9].
ЛЕТАЮЩИЕ КАЛАЧИ
В тот день отец не пошёл в столярку. Он гордо бродил по селу.
— Это правда, кум? — спрашивали его то один, то другой, и отец кивал в ответ.
Всё село Туртурика радовалось. Да и как не радоваться?
Надо муки намолоть — выноси мешок с зерном на улицу, оставляй у ворот, а сам ложись в люльку. Утром в мешке — мука, такая белая, такая мягкая! А тесто получается — хоть навёртывай кольцом на палец!
А какой стоял в селе запах? Э-ге-ге! На этом крыльце пахло пышками, там — хрустиками, здесь — пирогом…
Чубо то и дело прибегал за зерном, с ним и Мельничный Дядька. Очень нравился Дядьке деревенский воздух и разные вкусные запахи.
Сидя верхом на Снежном Коне, он распевал во всё горло:
Я маленький ростом,
Зато — бородат!
Я Снежному Деду
Двоюродный брат!
Сверкают снежинки
В полях и лесах,
А мельница крутится
На небесах.
Работает мельница
Снеговика,
Чтоб были на свете
И снег, и мука!
Мельничный Дядька за муку денег не брал. Что ему с ними делать? Он их даже считать не умел.
Но в селе Туртурика жили люди добрые. Решили Мельничного отблагодарить.
С верхушки холма они протянули вниз к мельнице длинную крепкую нитку. Залезали на крышу, надевали на нитку калач — и не успевал Дядька глазом моргнуть, как калач был уже на мельнице. Свежий да вкусный, только что из печки.
А внизу на мельнице колокольчик звонил, чтоб Дядька знал, что калач прибыл.
Птицы разные — воробьи да вороны — совсем с ума посходили, глядя на эти летающие калачи.
А мельница работала и в понедельник, и во вторник, и в среду. В четверг один человек сказал:
— А что если Чубо не вернёт нам силу? Так и провисим всю зиму в люльках?
— А вдруг он захочет быть Самым Главным? — сказал другой. — Во наделает делов! Эй, жена, почеши-ка мне за ухом, руку поднять не могу.
В тот день смололи уже два мешка муки, и Чубо вдруг захотел спать.
Только он прилёг, как Мельничный Дядька стал его укачивать, запел:
— Баю-бай… — И сила всей деревни перешла к нему.
Чубо уснул, а Мельничный замахал от радости руками да ногами и так быстро, что в воздух поднялся. Как мотылёк с бородой, летал он по мельнице, роняя валенки.
Между тем дедушка Далбу забеспокоился. Уже было довольно поздно, а Чубо всё не возвращался. Дед послал Уку на мельницу.
Уку прибежал и увидел, что дверь раскрыта настежь. Чубо спит в люльке, а Мельничного нет нигде.
А Мельничный Дядька летал в это время у самой луны. То плечом её толкал, то коленкой, а то и вовсе пытался снять с места, чтобы повесить над мельницей.
Стал Уку будить Чубоцела, но разбудить не смог. Что делать?
Уку сообразил и вылепил снежного мальчугана.
— Йока, мока, трока, на! Давай по-быстрому, — сказал Уку, и мальчуган тут же вылепил другого мальчугана.
— Йока, мока, трока, на! — и дело пошло как по маслу.
Один снежный мальчуган лепил другого, и за каких-нибудь полчаса их было уже штук сто. Как военная шеренга, протянулись они от мельницы до дедушки Далбу. Дедушка кликнул бабушку, а бабушка слепила снежок и бросила его в окно.
— Что такое? — появилась в окне мамина голова.
— Али, цули, ока, у, — залопотала старушка. — Ам, ам!
Что такое «али, цули» мать, конечно, не поняла, а вот насчёт «ам, ам» быстро сообразила. Она поняла, что бабушка есть хочет.
Мать выскочила во двор, вынесла свежий хлеб, отдала бабушке. А бабушка кинула этот хлеб дедушке. Дедушка хлеб поймал и отдал ближайшему снежному мальчугану, тот другому, и быстро доехал мамин хлеб до мельницы.
Тут уж Уку — малый сообразительный — сунул этот хлеб Чубо под нос.
Чубо пошевелил носом, стал тереть глаза.
— Мама, это ты? — сказал он, приподнялся в люльке да и вылез из неё, окончательно проснувшись.
И тут что-то бухнуло, ударило по крыше мельницы.
Это Мельничный Дядька с луны свалился! Хорошо ещё, что луна была прямо над мельницей, когда сила вернулась к Чубо.
— Пошли, Чубо, пошли, — торопил Уку. — Вот Утренняя звезда взошла. Скоро утро, а люди не могут из люлек выбраться.
Чубо поскорее схватил мешки с мукой и потащил их в деревню. А по дороге говорил снежным мальчуганам:
— Чубо, мио! Чубо благодарит вас!
— Яко, чи? Когда ещё увидимся?
— Чико, нио! Завтра ночью!
ЯЙЦО С ЛУНЫ
Мельничный Дядька был ужасно доволен, что не сломал мельницу.
А если б с неба упал великан! Какой-нибудь дядя Тоадер! Хорошо, что всё так удачно кончилось.
Прихрамывая, он обошёл мельницу — всё было в порядке — и лёг спать.
Напрасно надрывался на следующее утро мельничный колокольчик, возвещая о прибытии калача. Накрывшись бородою, Дядька спал крепким сном.
Когда же он всё-таки открыл глаза — мельница была цела и невредима, а вот его голова! Боже мой! Что сделалось с его головой? Ведь она не держалась на плечах! Только подымет голову, она — бах! — вниз! Как будто Кто-то дёргает за бороду. А может, этот Кто-то спрятался в бороде? Сидит там и дёргает?
— Эй, ты! Вылезай! — крикнул Мельничный Дядька.
Но из бороды никто не вылез, и Мельничный просто не знал, что делать.
На всякий случай подошёл он к зеркалу и увидел вдруг на лбу шишку, величиной как раз с голубиное яйцо. Мельничный поискал в шапке — нет ли там и других яиц? — вроде пока нет.
Дядька вышел на улицу и увидел снежных мальчуганов. Они стояли шеренгой до самой деревни.
— А где же мешки с зерном? — спросил Мельничный.
Молчат снежные мальчуганы. Один только нагнулся к соседу и шепнул что-то на ухо.
— Идёт! — кивают круглоголовые мальчуганы.
— Идет!
— Алло, Чубо! — закричал Мельничный Дядька. — Ты дома? Это я говорю с тобой по снежному телефону! Понял? Отбой!
— Алло, Чубо! Теле-теле-теле-теле — ты-ты-ты-до-до-до… — загалдели снежные мальчуганы и догалдели так до самого села. Помолчали минутку и стали галдеть от села к мельнице:
— Меня зовут Чубо, а не Алла!
— Ты что — обиделся, что ли? — закричал Мельничный Дядька. — Ну, я полетал немного… ну, почти до луны… Ну, на мельницу упал…
Загалдели мальчуганы, и Чубо понял, что луна упала на мельницу.
— У меня шишка с голубиное яйцо, — жаловался в телефон Дядька.
— У луны яйцо величиной с голубя, — передал последний снежный мальчуган.
Задумавшись, ходил Чубо по двору. Интересно, как оно выглядит, лунное яйцо?!
Ни дедушка, ни бабушка, ни, конечно, мальчик Уку такого яйца в жизни не видали.