— Что? — взорвался Сорен, резко поворачивая голову. — В жизни своей не слышал большей чепухи! Нет, вы мне скажите прямо — с каких это пор наши домашние змеи оказались недостойны доверия? Хочу напомнить уважаемому собранию, что заботам домашних змей мы вверяем себя во время ранений и болезней. Значит, спасать наши жизни они достойны, а охранять уголь — нет? Да как у вас хватает совести даже говорить такое! Готов поручиться, что бдительность наших домашних змей не уступает их искусству врачевания болезней! Кроме того, не забывайте об их особой чувствительности. Они первые почувствуют опасность, если с углем начнет твориться что-то недоброе или какая-то сова замыслит его похитить.

Тут дряхлый мохноногий сыч поднял дрожащий коготь, прося слова.

— Слово предоставляется Флимусу! — объявил Копуша. — Тишина в зале.

Старый Флимус, главный лекарь Великого Древа, с трудом приподнял скрюченное артритом крыло и проскрипел:

— Много лет назад, когда я впервые очутился на нашем дереве, нам было чего бояться. С одной стороны нам грозили Чистые, с другой — головорезы из Сант-Эголиуса, с которыми наши уважаемые Сорен и Гильфи знакомы не понаслышке. Когда я начинал практиковать на этом дереве, у нас была всего одна медсестра и несколько сестричек, обученных оказывать помощь раненым на поле битвы. А что мы имеем сегодня? У нас появилась целая гильдия домашних змей, занимающихся исключительно медициной. И я вам так скажу — если вы домашним змеям не доверяете, то кому тогда вообще можно верить? — Старик помолчал, а потом добавил: — По мне, так все эти разговоры о безопасности — чушь чаячья, которая и погадки совиной не стоит.

Тут он понизил голос и добавил несколько слов на каком-то непонятном языке.

— Что-что? — переспросила Гемма. — Что вы сказали?

— Это кракиш, язык Северных царств, откуда был родом ваш родич Эзилриб. Именно на этом древнем языке Лизэ из Киля написал свою знаменитую сагу под названием «История войн Ледяных когтей».

— Причем тут какой-то Лизэ из какого-то Киля? — высокомерно вздернула клюв Гемма. — Что он такого интересного сказал в своей саге?

— «Финдранкен нигот иг фирнсфрис»!

— Надеюсь, вас не затруднит перевести это изречение для тех, кто не силен в кракише? — с усмешкой попросила Гемма.

— Нисколько. «Нам нечего бояться, кроме собственного страха», — медленно проговорил Флимус. Парламентарии зашептались, а Сорен и Гильфи впились глазами в Гемму. Они уже догадывались, что сейчас произойдет.

— Какая пошлость! Позвольте полюбопытствовать, чем прославился автор, которого вы только что процитировали? Кем был этот, как вы его назвали, Лизэ из Киля? — Гемма даже не пыталась скрыть своего презрения, и если бы Сорен и Гильфи не знали ответа на заданный ею вопрос, они бы от души посочувствовали достойному Флимусу.

— Вы шутите, уважаемая Гемма! — с напускным изумлением воскликнул доктор, и лукавые искорки заплясали в его слезящихся старческих глазах. — Вы никогда не слышали имени Лизэ из Киля? И не знаете его? Ушам своим не верю! Ведь это же ваш почтенный родственник, наш всеми уважаемый Эзилриб! Он написал этот исторический труд после окончания войны Ледяных когтей, перед тем как переселился на Великое Древо. Некоторое время он, вместе со своей верной змеей Октавией, жил в обители Глауксовых братьев на острове в Горьком море, где и написал эту историческую сагу под псевдонимом Лизэ из Киля. Прочтите имя Лизэ задом наперед, и вы без труда получите знакомое вам имя Эзил. Надеюсь, всем присутствующим здесь известно, что наш дорогой Эзил был родом из залива Киль в море Вечной зимы.

— Как видно, не всем, — негромко заметил кто-то, а несчастная Гемма втянула голову в плечи.

Сорен подмигнул Гильфи, и они беззвучно отсалютовали старому доктору, который, как и Эзилриб, много лет назад прилетел на остров из обители братьев Глаукса. Отулисса повернулась к Гемме и, смерив ее уничижающим взглядом, отчеканила:

— Книги, о которых только что шла речь, не только находятся в открытом доступе в библиотеке, но и входят в обязательный список литературы для наших учеников. Если вы захотите ознакомиться с этим произведением или с остальной частью списка, я к вашим услугам.

Перешептывания стали громче, теперь шумело уже около половины парламентариев. В воздухе все чаще слышались слова «безопасность угля», «бдительность» и «защита острова». Сорен переглянулся с Корином. Похоже, мнения в парламенте разделились почти поровну. На стороне Флимуса, помимо стаи Сорена, были Отулисса, Эглантина, Руби и Мартин — иными словами, Лучший в мире клюв в полном составе. Эти совы, не имевшие себе равных в бою и в искусстве полета, считали, что углю не нужна никакая дополнительная охрана. Но остальные парламентарии думали иначе. Похоже, эти совы были совершенно парализованы внезапным страхом за уголь и бредовыми идеями безопасности. Возможно, друзья совершили ошибку, отказавшись зачитать старинные легенды об угле перед всем парламентом? Может, это открыло бы совам глаза? Впрочем, нельзя сказать, что у друзей были какие-то секреты от членов парламента. Отулисса выступила перед парламентариями стремя подробными лекциями, посвященными, как она выразилась, «многогранной полезности» угля. «Может быть, стоило бы прочесть им еще и лекцию о „многогранной опасности“ этого сокровища? — подумал про себя Сорен. — Или не стоило? Не зря ведь та же Отулисса предостерегала нас от соблазна переоценить магическую силу угля?»

— Тише! Тише! — Захлопав крыльями, Корин вспорхнул со своей жердочки и поднялся в воздух. Подлетев к Гемме и Элвану, которые орали громче всех парламентариев вместе взятых, он грозно уставился на них, добиваясь тишины. Наконец, все замолчали. — Нельзя, чтобы все говорили разом. В этом зале приветствуется спор и дискуссия, но я только что своими ушами слышал грубые слова и оскорбления, а это совершенно недопустимо. Теперь давайте обсудим все по порядку. Если я правильно понял, вы хотите защитить уголь, вам кажется, что во время моего отсутствия ему будет угрожать опасность. Я не хочу улетать, оставляя вас в тревоге и растерянности. Ради вашего спокойствия я готов обеспечить дополнительную охрану угля. Но запомните хорошенько — на этом дереве нет и никогда не будет более или менее достойных доверия сов. Сама мысль о создании узкой группы особо доверенных лиц, так называемых Стражи стражей, противоречит всем ценностям нашего Великого Древа. Если мы решим выставить часовых — это название нравится мне гораздо больше, чем стражи, — то пусть среди них будут представители каждого клюва и каждой гильдии домашних змей. Я не вижу ничего зазорного в том, что наш уголь будут стеречь арфистки и кружевницы, ткачихи и медсестры.

— Но каким образом будут избраны эти… эти… часовые? — выпалила Гемма.

— Уголь хранится в моем дупле, — ответил Корин, глядя ей прямо в глаза. — Я провел рядом с ним больше времени, чем кто-либо из ныне живущих, поэтому будет только справедливо, если я лично изберу тех, кто будет днем и ночью находиться в моем дупле. — Сорен одобрительно смотрел на своего племянника, гордясь его твердым и быстрым ответом. Сейчас перед парламентариями стоял не робкий юноша, но настоящий король! Тем временем Корин помолчал, а потом очень серьезно продолжил: — А теперь выслушайте меня, совы, и выслушайте очень внимательно. — На этот раз в твердом голосе короля прозвучала незнакомая прежде суровость. Совы насторожились, некоторые заерзали на своих местах. В чем дело? Неужели король гневается на них? — Вы помните ночь, когда я впервые очутился на этом острове? Тогда я сказал вам, что сумел преодолеть проклятие своего происхождения и воспитания только благодаря вере в легенды, в правду верности, отваги, добра и милосердия. Я знаю, что все вы в детстве и юности слышали эти легенды. Однако в самых древних сказаниях, о которых вам рассказывала Отулисса, есть и другие уроки. Один из таких уроков состоит в том, что мы не должны стать рабами угля. Помните: страх порабощает. И чтобы изгнать этот страх, я приказываю немедленно перенести в библиотеку старинные легенды, которые Эзилриб завещал прочесть нам с Сореном. Отныне каждый на этом дереве сможет сам ознакомиться с ними и извлечь уроки. Прочитав их, вы научитесь уважать, но не бояться. Знание освобождает, дает свободу мыслить и принимать решения. Уголь и магия не имеют ничего общего с могуществом разума, и, возможно, в этом заключается их главная опасность.

Никто не произнес ни слова, и в мертвой тишине Корин вылетел из дупла.

Вся стая собралась в дупле Сорена, чтобы поговорить о «безопасности угля».

— Нет, это даже не обсуждается! Я не желаю принимать участие в охране этой ценности! — воскликнула Отулисса, повернув голову к углю, который тут же зашипел и выплюнул несколько искорок, явно обидевшись на ее пренебрежительный тон. — У меня и так забот полон клюв! Ох, если бы вы только знали, каких нервов мне стоит подготовка новой группы угленосов. О, там есть такие экземпляры, что только держись. Взять хотя бы Фритту. Мало того, что она летает, как Глаукс на душу положит, так еще вместо отработки приемов околоземной угольной разведки, как положено всякому здравомыслящему сычику-эльфу, эта девица вечно гоняется за горящими углями, которые ей вовек не поймать! Прямо вам скажу, это просто наказание, а не ученица. Кроме того, я постоянно занята в библиотеке, так что на меня можете не рассчитывать. Нет, я категорически отказываюсь быть сторожевой совой или как там это у вас называется!