Но она была не настолько глупа. Каждая тварь и каждый крестьянин внизу попытается убить ее, если она спустится, а она понимала, что быть убитой — это очень плохо.
— Посидишь со мной?
Рапунцель отвернулась от окна и увидела, что Ведьма сидит на краю кровати, протягивая к ней руку. Рапунцель немедленно подошла и крепко стиснула руку Ведьмы.
— Ты хорошо себя чувствуешь, Ведьма? Выглядишь расстроенной.
— Все хорошо. — Ведьма накрыла руку Рапунцель своей. — Ты — единственная, о ком я беспокоюсь. Рапунцель, есть волшебство, волшебство фей, которое умеет красть людские воспоминания.
Рука Рапунцель взлетела к губам.
— Красть воспоминания? — выдохнула она. — Но я думала, феи бесполезны! Во всех моих книгах написано…
— Твои книги по большей части правы, — сказала Ведьма. — Но в них были внесены некоторые поправки.
— Поправки?
— Небольшие изменения тут и там. Я не люблю давать тебе сильно страшные истории, поэтому немного их меняю.
— О! — воскликнула Рапунцель, и так считавшая свои сказки достаточно страшными. — Хорошо.
— И поскольку феи время от времени летают возле твоего балкона, я не хотела тебя пугать, — сказала Ведьма. — Но одна фея умеет колдовать. Она могущественная.
У Рапунцель по телу побежали мурашки при мысли, что фея могла использовать против нее волшебство.
— Почему ты не рассказала об этом раньше? — потребовала она ответа.
— Думала, в этом нет нужды, — ответила Ведьма. — С самого твоего детства…
— Когда ты спасла меня на болотах? — спросила Рапунцель.
Ее спасение с земли — история, которую она знала и обожала, ее любимая сказка на ночь.
— Да, — улыбнулась Ведьма. — С того самого дня я наложила заклятья на эту башню, чтобы помешать феям проникнуть внутрь. И хотя эта фея прошла сквозь мои заслоны, она сейчас больна или что-то в этом роде, как сказал Джек. Возможно, она даже умирает. И если это правда... — Ее глаза заблестели. — Она больше не сможет тебя потревожить. Как и никто другой. Никогда.
— О Ведьма. — Рапунцель обняла ее. — Я люблю тебя.
Ведьма обхватила ее руками. Теплый ветерок задувал в окошко, а луна сияла сквозь каменную арку, заставляя комнатку в башне светиться.
— Ты останешься подольше? — спросила Рапунцель приглушенным голосом, уткнувшись Ведьме в плечо.
— Да. А завтра спозаранку вернусь, чтобы отпраздновать твой день рождения.
— Что ты мне принесешь?
— Что-то более чудесное, чем ты можешь представить.
Заинтригованная, Рапунцель подняла голову:
— Это игрушка?
Ведьма покачала темноволосой головой.
— Угощение?
Ведьма рассмеялась.
— Намного лучше, чем угощение, — сказала она.
Рапунцель запрыгала на месте в постели.
— Я, должно быть, уже такая же старая, как ты.
— Невинное дитя, — смеясь, сказала Ведьма. — Ты все еще ребенок. А я так стара.
— Ты не выглядишь старой, — возразила Рапунцель.
У Ведьмы были ясные карие глаза, черные ресницы и прекрасное лицо, обрамленное волнами темно-каштановых волос. Ее красота поражала.
— Как мило!
Рапунцель нахмурилась. У них уже был прежде этот разговор. Она впервые заметила это на двенадцатый день рождения: то, что она становится старше, а Ведьма — нет. Она подумала, сколько лет Джеку, а потом поняла, куда свернули мысли.
— Пропади он пропадом! — топнув ногой, воскликнула она.
— Что случилось? — спросила Ведьма, успевшая отойти к оконному колесу. Она развязала концы косы Рапунцель и разобрала ее пальцами на пряди.
— Джек, — фыркнула Рапунцель и, не желая сидеть на месте, подошла к сундуку с игрушками и схватила бархатный мешочек. Перевернула его над ладонью, высыпав пригоршню серебряных бабок-«джеков» и маленький прыгающий биток, и уселась на полу играть. Ей нравилось ощущать прохладную тяжесть бабок в руке, нравилась плавность их неровных маленьких крестообразных фигурок с выпирающими кругляшками. Ведьма подарила их ей на седьмой день рождения и научила играть в эту игру.
Рапунцель рассыпала бабки на полу перед собой. Подкинула биток и подобрала одну бабку прежде, чем шарик упал. «Единички». Снова подкинула биток и схватила две бабки. «Двоечки». Подбросила биток в третий раз и подняла несколько бабок не глядя. Она играла в бабки сотни раз и могла с точностью определить по весу, сколько фигурок у нее в руке. И конечно, разжав пальцы, она увидела на ладони три бабки.
И тут ее осенило.
— «Джеки», — пробормотала она.
Но Рапунцель всегда любила эту игру. Она подкинула биток и набитой рукой схватила четыре бабки. «Четверки». Она считала, пока не дошла до четырнадцати, но как бы ни старалась сосредоточиться, Джек не уходил из ее мыслей. Рассерженная, она затолкала фигурки и шарик обратно в мешочек и опустила его в карман рубашки.
— Жаль, что он вообще пришел, — сказала она.
— Тебе жаль? — спросила Ведьма, подняв завитушку золотых волос, чтобы рассмотреть ее в лунном свете.
Рапунцель молчала. Ведьма обвязала ее волосы тесьмой и лентой и подошла ближе, опускаясь на пол на колени.
— У меня уже есть для тебя подарок на день рождения, — сказала она и развернула перед Рапунцель кончик косы.
Рапунцель посмотрела на него. Не было пореза, не было искромсанных концов. Пряди мягко обвивали пальцы Ведьмы, и каждый волос был великолепен.
Рапунцель взяла прядь в руки, а Ведьма убрала выбившийся локон с ее лба. Прохладными кончиками двух пальцев она нежно надавила на висок Рапунцель.
— Джек вовсе не повсюду, как бы ни казалось, — сказала Ведьма. — Он просто здесь.
— Я знаю.
— Все, что он сделал или сказал, существует теперь только в твоей голове. Вот и все, что делает его настоящим.
Рапунцель кивнула и зевнула. Она устала. Вечер выдался долгим и утомительным.
— Он тебя обидел, — сказала Ведьма. — И мне невыносимо думать, насколько сильно. Он тебя оскорбил и обвинил в насилии по отношению к другому существу. Как он посмел? — Рука Ведьмы скользнула от виска Рапунцель к щеке. — Ты бы хотела его забыть?
Рапунцель вздохнула.
— Возможно, до завтра он уже выветрится из памяти, — сказала она. — Я ведь забыла, что случилось вчера.
— Только потому, что фея тебя заставила.
— Да, и мне это не нравится.
Ведьма убрала руку.
— Ты бы предпочла помнить такой ужасный день?
— Не знаю. Это просто… так странно. — Рапунцель с трудом подбирала слова. — Не то чтобы я хочу помнить. Но со мной что-то произошло, а я не могу отыскать этого у себя в голове. — Она снова тщетно напрягла память. — Вдруг я убила фею. Разве я не должна об этом знать?
— Ты никого не убивала!
— Но Джек сказал, она умирает! Если она пострадала в моей башне, кто еще мог ее покалечить?
Ведьма откинулась назад.
— Давай-ка ты лучше отдохнешь, — решила Ведьма. — Если фея и больна, то это не из-за тебя, а из-за меня. Я прибегла к могущественному колдовству, чтобы защитить эту башню. А мое колдовство не сочетается с волшебством фей.
Улыбка в уголках ее рта стала жесткой.
Рапунцель прищурившись, посмотрела на голубой свет огня в камине.
— Если фея заболела от твоего колдовства, — сказала она, — то поэтому должно быть, Джек вернулся за лекарством. Но почему он захотел помочь этой фее? И почему феи послали его?
Ведьма задумалась.
— Полагаю, феи отрядили его послом.
— Послом?
— Он пришел от их имени, — объяснила Ведьма, — потому что они не могут прийти сами.
— Потому что их волшебство не сочетается с твоим колдовством?
— Точно. Ты такая умная, дорогая.
Рапунцель согрелась от гордости в глазах Ведьмы.
— А теперь отправляйся в постель, — сказала Ведьма, — и я перед уходом подоткну тебе одеяло.
Несколькими изящными щелчками пальцев Ведьма расставила все в башне по местам. Рапунцель забралась в постель. Когда она устраивалась поуютнее под одеялом, ее взгляд упал на стеклянную балконную дверь, и Рапунцель вздрогнула, вспомнив, как выглядела тень Джека за полупрозрачной занавеской, когда его рука коснулась ручки двери. Как бы она хотела, чтобы в голове не возникали эти мысли, но даже когда закрыла глаза, образ ее не покинул. Она задумалась, что же хуже — забыть ужасное событие или помнить о нем.
— Может быть, забыть лучше, — пробормотала она.
Ведьма села рядом с Рапунцель и потрепала ее волосы.
— Это то, чего ты хочешь? — спросила она. — Знаешь, ты можешь просить меня о чем угодно.
Рапунцель посмотрела на нее. Ведьма сказала так, словно могла заставить ее забыть, как это сделала фея.
От мысли о потере воспоминаний заныло в животе.
— Что этой фее вообще здесь понадобилось? — спросила она, укладываясь на бок и сворачиваясь клубком. — Должно быть, она что-то хотела, если пробилась сквозь все твои заслоны… — Она зевнула и сжала руку Ведьмы. — Что, если она хотела меня убить?