— Тс-с. — Ведьма погладила ее по руке. — Хватит волноваться. Эта фея приходила вовсе не ради тебя. Она приходила ради меня.

Дремоту тут же как рукой сняло. Рапунцель села и в ужасе уставилась на Ведьму.

— Тебя? Она хочет убить тебя? — Она похолодела, и у нее закружилась голова. — Но у нее не получится.

Ведьма выглядела обеспокоенной.

— Нет, не получится. Не волнуйся, милая. Ложись — ты ведь уже почти спала. Прости, я тебя расстроила. Пожалуйста, забудь о фее.

— Почему она хочет тебя убить?

Ведьма открыла рот от удивления, а Рапунцель придвинулась ближе.

— Есть причина! — сказала она, и тут ее озарила ужасная мысль. — Если твое колдовство заставляет фею болеть, то может ли ее волшебство действовать так же на тебя? — Ведьма разволновалась, и Рапунцель продолжила расспрашивать: — Если она придет за тобой снова, что случится? Как ты защитишь себя, если ваше волшебство не сочетается? — Она еще сильнее сжала руку Ведьмы. — Могу ли я чем-то тебе помочь? Например, стать твоим послом? Я намного выше и чище Джека…

— Достаточно. — Голос Ведьмы был тверд. — Нельзя тебя волновать.

— Но я хочу помочь тебе.

— Тогда помоги, — сказала Ведьма. — Прогони все эти страхи. Будь счастлива. Это все, что мне нужно.

— Как я могу быть счастлива, если ты в опасности?

— Когда ты счастлива, опасности нет. Твое счастье делает меня достаточно сильной, что бы ни случилось. — Ведьма обняла Рапунцель за плечи и уложила на подушки. — Не позволяй этому испортить твой день рождения.

Рапунцель отбросила руки Ведьмы и снова поднялась.

— Да плевать я хотела на день рождения! — горячо воскликнула она. — Я переживаю о тебе! Не хочу, чтобы тебя убили!

Ведьма вздрогнула. В ее прекрасном лице произошла перемена. Между темными бровями на нежной светлой коже появилась тонкая линия и начала углубляться, напоминая порез без крови. Рядом с первой линией вскоре появились и другие.

Рапунцель пристально в них вгляделась.

— Что происходит? — закричала она. — Что это за линии?

Ведьма подняла руку ко лбу и потрогала их кончиками пальцев.

— Морщины, — сказала она.

— Почему они появляются?

— Потому что я беспокоюсь о тебе.

У Рапунцель что-то сжалось в животе.

— Это моя вина? — спросила она. — Я это сделала?

Ведьма встала, наклонилась над Рапунцель и поцеловала ее волосы.

— Ни одна фея, какой бы могущественной она ни была, не сможет меня ранить сильнее, чем меня ранит твоя боль.

Она отпрянула от Рапунцель и пошла к оконному колесу, где начала разматывать косу, пропуская ее через каменную арку и наблюдая, как та падает вниз.

— Уходишь? — спросила Рапунцель, сбрасывая одеяло и вставая на ноги.

— Я вернусь завтра.

— Ведьма, подожди. — Перепуганная Рапунцель поспешила к окну. — От морщин больно? Скажи, что тебе не больно!

— Я должна отдохнуть. — Обеими руками Ведьма взяла косу Рапунцель и, раскачиваясь, устремилась в ночь. Она уперлась ногами во внешнюю стену и повисела там, а лунный свет освещал морщины на ее лбу.

Рапунцель высунулась из оконного проема, охваченная непонятным тяжелым и болезненным чувством. Ведьма страдала, и ее боль на совести Рапунцель.

— Ведьма, что я могу сделать? Скажи мне.

— Только будь счастлива.

Ведьма утомленно перебирала руками по косе.

— Но, — спросила Рапунцель, — что, если фея навредит тебе? Что, если Джек вернется? Или…

— Если ты меня любишь, прогони эти мысли. Я всегда рядом. И я все сделаю, чтобы помочь тебе, ты только попроси. Помни об этом.

— Буду помнить, — выдавила Рапунцель — Спокойной ночи, Ведьма.

Ведьма спускалась все ниже, и вот Рапунцель видела лишь корону ее темных волос. Может, это была игра лунного света, а может, и вправду у Ведьмы в волосах появились белые пряди.

Затем она скрылась из виду.

Рапунцель с криком проснулась от кошмара, который не могла вспомнить.

В башне было холодно и темно. Огонь в камине погас. Закоченевшие ноги торчали из-под одеяла, тело покрылось липкой испариной. Рапунцель свернулась калачиком и поплотнее завернулась в одеяло, обеспокоенная пережитым. Подумала о Ведьме, спускающейся во тьму, сморщенной, больной, с белыми прядками в волосах, и кое-какие обрывки кошмара вернулись в ужасающих красках. Пряди, торчащие, как обломанные сухие ветки. Отблеск ехидной улыбки Джека. Рыдающая седовласая Ведьма с перекошенным до неузнаваемости лицом.

— Свет! — приказала Рапунцель.

В камине ожило синеватое пламя и слегка успокоило Рапунцель, но не полностью. Охваченная внезапной паникой, она откинула одеяло и подбежала к колесу у окна. Волосы по-прежнему аккуратно свисали вниз.

Быстрыми уверенными движениями Рапунцель повернула деревянную рукоятку, разматывая косу с колеса, и подняла сколько смогла унести. Коса была громоздкой и тяжелой, но Рапунцель дотащила ее до кровати, укрылась вместе с ней под одеялом и прижала к себе, чтобы успокоиться. 

От балконной двери послышался металлический скрежет. Рапунцель вскрикнула и натянула одеяло на голову. Джек вернулся и хочет помочь фее навредить Ведьме.

Рапунцель пряталась лишь мгновение, тут же вспомнив, что это ее башня. Бояться здесь нужно не ей — ему!

Она откинула одеяло, вскочила с постели и указала на огонь.

— Реви! — Пламя тут же взметнулось. — Наполняйся! — крикнула ванне. Затем повернулась к арфе: — Ты слышишь меня — играй! Все вставайте! — Рапунцель метнулась к серебряному колокольчику, но остановилась, раздумав звонить.

Как ни хотелось, чтобы явилась Ведьма, мысль снова причинить ей боль была невыносимой. Надо сдержаться ради Ведьмы.

Рапунцель надела халат, туго подпоясалась и сунула ноги в тапочки.

— Я знаю, что ты там! — выпалила она, выйдя на балкон, где, конечно же, на перилах висел серебряный крюк. Прищурилась, глядя на темную землю, но никого не увидела — лишь длинную натянутую веревку. Взбирающегося по нему скрывала тьма. — Ответь мне!

— Привет, — донесся снизу бесплотный голос Джека. — Хорошая у нас погодка.

— Ты! — крикнула Рапунцель. — Я так и знала! Убирайся отсюда!

Показался Джек. Он забирался по веревке с ужасающей легкостью, гораздо быстрее Ведьмы.

— Мерзкая деревенщина! — воскликнула Рапунцель.

— Похоже, ты меня запомнила. — Джек подтянулся и схватился за перила.

Как только рука уцепилась за серебряный поручень, веревка с шипением исчезла. Джек выпучил глаза и попытался удержаться, но ничего не нашел.

— Помоги, — выдохнул он.

Рапунцель сбросила ему косу:

— Держи!

Когда Джек ухватился, Рапунцель взвизгнула от боли и, чуть не упав с балкона от тяжести незваного гостя, покрепче уперлась ногами в каменные плиты и обеими руками вцепилась в перила. Джек висел под балконом, сжимая ее волосы и глядя на нее снизу вверх.

Рапунцель смерила его взглядом и поторопила, поскольку он не двигался с места:

— Скорее. Больно.

Джек подтянулся на ее косе и перемахнул через перила. Приземлившись, попятился к башенной стене и утер со лба пот.

— А ты ведь не хотела меня впускать, — заметил он.

— И по-прежнему не хочу.

— Так позволила бы свалиться.

Рапунцель массировала голову.

— Ну… я не могла. — А поскольку и сама не знала, почему, больше ничего не добавила.

Джек сунул руки в карманы:

— Я должен был достать новую веревку. Та протянула уже тридцать часов, а рассчитана на двадцать четыре. Обычно мне везет — иногда их хватает на три дня. Но, похоже, не в этот раз. — Он ненадолго замолчал и добавил: — Благодарю.

Рапунцель плотнее запахнула халат под порывом теплого ветра — лучше хоть что-то сделать, если не знаешь, что сказать.

Но потом опомнилась:

— Знаю, ты вернулся за лекарством, но ты его не получишь.

— За каким лекарством? — удивился Джек.

— Для больной феи. — Она скрестила руки на груди. — Ты хочешь ей помочь. Но если ей полегчает, она вернется и убьет Ведьму.

— Ты о чем? — Он выглядел откровенно озадаченным.

Рапунцель хмуро посмотрела ему в лицо:

— Не помнишь, что было вчера?

Джек почесал затылок:

— Помню, как приходил к тебе. Но я ни разу не встречал фей. Я всего лишь  крестьянин.

— Значит, тебя тоже лишили памяти! — ахнула Рапунцель. — Жуткие феи! Если кто-нибудь из них заявится сюда, я… — Однако она и сама не знала, что сделает.

— Позовешь свою Ведьму? — подсказал Джек.

Она покачала головой:

— Не могу, Ведьма может пострадать. Если феи вернутся, я сама о них позабочусь.

Он изогнул бровь:

— Стало быть, позаботишься, да?

Рапунцель кивнула:

— Да. Ради Ведьмы я сделаю что угодно.

Джек скользнул взглядом мимо нее к балконной двери:

— Тогда ты не против, если я войду?