– Так мы были невидимы? – Вика понял и снял очки.

– И неслышимы… Кащей он, конечно, уже ко всякому озорству лесовичка привык. Уже иногда просто волшебным чутьём угадывает его следующие баловства. Потому только и приметил вас, как вы за порогом оказались уже…

– Ёжик, а зачем Кащей Снегурочку похитил? – вспомнила Маха спросить.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю, – задумался ёжик. – Быть может, жениться хотел? Так, не похоже, вроде, на него… Маха, а вы у Снегурочки не спрашивали?

– Нет… – Маха в ответ.

– Давайте спросим! – ёжик говорит. – Интересно же!

Взяли они скорлупку хрустальную, открыли и выпустили крошку-Снегурочку. Вышла Снегурочка к Махе на ладошку и присела меж двух Махиных пальчиков. Вот Маха у Снегурочки и спрашивает:

– Снегурочка, тебя Кащей зачем похитил? Разве жениться?

– Как это? – не поняла Снегурочка.

– Ну жить-поживать, добра наживать! – пояснил ёжик.

– Нет совсем! – рассмеялась Снегурочка.

– А тогда зачем? – Вика настойчивый.

– Вы ещё маленькие, Маха с Викой! – улыбнулась Снегурочка, покачиваясь на двух Махиных пальчиках.

– А я? – спросил ёжик.

Снегурочка соскочила с пальчиков и подошла к самому краю ладошки, ёжик придвинулся ближе к Махе и Снегурочка шепнула ему что-то на ушко. Ёжик фыркнул, сказал «Ага!» и встревожено пошевелил колючками. Маха с Викою так широко распахнули вопрошающие глаза, что на них жалко стало смотреть. «Да эт… Про любовь там у них… Опять… Я сам не всё понял…», как смог их утешил ёжик.

– А я дедушке опять не успела всего рассказать!.. – вздохнула Снегурочка и оседлала маленькой наездницей Махин мизинчик. – Никто, конечно, меня не похищал. Мы в гости ушли с Мальчиком Пламени. Так получилось… Кащей рядом оказался и нас пригласил. А я к дедушке думала белочку отправить, да время снова меня опередило… Маха с Викою, сделайте меня большой, пожалуйста! А то я же взрослая почти, а вы малышня и больше меня. Мне так не удобно улыбаться вам!..

– Ой, точно! – Вика взял скорлупку верхнюю, коснулся Снегурочки крошечной и почти вмиг превратилась Снегурочка маленькая в настоящую Снегурочку.

Маха поцарапалась мизинчиком и хитро улыбнулась.

– Маха, брысь! – рассмеялась Снегурочка, выгоняя Махину ладошку из-под животика и оправляя снежно-звёздное платьишко. – А вас, стало быть, Дедушка Мороз за мной снарядил? Это значит я и на Ёлочку опаздываю уже…

– Да, – Вика говорит. – Мы, Снегурочка, там ждали-ждали тебя возле Ёлочки! Мне, вот, шишек без тебя не дают… Пойдём скорее, Снегурочка, в Ёлочку!

– Пойдём-пойдём! – смеётся Снегурочка.

И берёт Снегурочка Вику с Махою за руки и направляется вовсе не к Ёлочке, а совсем наоборот – к Кащееву замку.

– Ой! – говорит Вика. – Снегурочка, а ведь Ёлочка там! Мы же почти дошли до неё!

– Как дошли? – улыбаясь, не понимает Снегурочка.

– Да это лесовичок всё! – говорит ёжик. – Вика с Махою ему видно сильно понравились, так он всё никак не отпустит их. Вика, отдай мне сонную палочку. А ты, Маха, давай-ка спальную скорлупку. Тогда и глянете вокруг себя…

Отдали ёжику Маха с Викою деревянную палочку, да хрустальную скорлупку, оглянулись и обмерли: стоят они чуть ли не перед самым замком Кащеевым, а по небу всему зорька алая утренняя занимается…

– Так что же мы, и не ходили никуда с тех пор как из замка вышли? – стал Вика в себя приходить.

«Ну, ходить-то ходили», отвечает ёжик, «только не далеко. Всё больше вокруг замка путь держали… Да и как вы думали в одну ночь многодневный путь одолеть? Это только вот с помощью лесовичка можно…» «Не беспокойтесь!», говорит тогда Снегурочка, «Ёлочка доставит нас к малышам вовремя, сколько бы мы здесь ни находились. Вика с Махою, давайте пойдём с Кащеем попрощаемся. А то так будет неинтересно уходить и Кащею грустно – он же вас ещё даже не видел толком». «А я пойду затейника-лесовичка отыщу, передам все благодарности ему и палочку со скорлупкой верну!», сказал ёжик.

– Снегурочка, а разве Мальчик Пламени тоже здесь? – спросила Маха, держась за правую ладошку Снегурочки, когда они втроём входили вновь в замок Кащея.

– Конечно, мы любим втроём!.. – улыбнулась Снегурочка.

Когда вновь оказались они на пороге устремлённого в небо замка, навстречу им уже ступал по коридору Кащей.

– Ой! – сжал Вика левую ладошку Снегурочки: Кащей казалось по-прежнему не видел ничего и никого вокруг, взгляд его лишь касался чуть искрящегося пространства над головой Снегурочки.

Он подошёл и встретил её нежный взгляд. Вика с Махой крепче слились с ледяными ладошками.

– У тебя неземные крылья, наше снежное высочество! – улыбнулся Кащей и, взяв в руки хрупкую талию Снегурочку, осторожно поцеловал её в ротик.

Снегурочка вздрогнула, вся чуть вспорхнула навстречу, но очень быстро, впрочем, оправилась и улыбнулась, представляя свои «крылышки»:

– Это Маха – любит цветы, Вику и над Викой смеяться. А это Вика – любит всех и космические корабли дальнего флота. Их дедушка прислал…

– Выходит, мы позабыли обо всём на свете до самого Нового Года!.. – Кащей опустился на колени перед Снегурочкой, приподнял воздушный край её платьица и поцеловал в коленку, бедро и пупок. Пупок Снегурочки чуть вздрогнул, и Кащей, поднимаясь, произнёс: – Действительно, надо спешить! Прошу вас, мои высокие гости, пожаловать в главный дворцовый покой!

Главный дворцовый покой оказался той самой горенкой, в которой Маха и Вика нашли раньше Снегурочку. Маха не совсем поняла, как может быть маленькая горенка главным покоем, а Вика просто критически осмотрел тесное, уютное пространство и поправил очки. Но что покой, то и правда покой. Где быть может и утро и день, а здесь звёзды будто сквозь стены просвечивают, да тишина – обнимающе мягкая всюду ночь…

Они присели втроём на маленький и какой-то плюшевый диванчик, а Кащей подошёл к ковру, висевшему на стене. Маха с Викой оказались сильно прижаты к Снегурочке, да ещё сиреневый котёнок бегал по всем троим, будто переливаясь. Снегурочка, обняв малышей, с трудом урезонивала их по очереди. Поэтому никто сразу и не заметил, как под прикосновениями худых уверенных пальцев Кащея стал оживать висящий на стене ковёр, приводя в движение всю комнату. Ночные травы и цветы на ковре заволновались как от дуновения лёгкого ветра, солнце засияло короной в чёрных безднах космоса и сияние изумрудных волн пролилось на все стены горенки. Очень медленно, почти незаметно, стены стали темнеть и раздвигаться…

Осторожно трогая босыми ступнями утрачивающую материальность поверхность пола, теряя остатки растворяющихся в окружающей темноте одежд, нежно касаясь кончиками пальцев вспыхивающих искр далёких и близких звёзд, Снегурочка приближалась к центру галактики, возникающей из крохотной горенки… Он сидел в чертах правильных и ждал её чутко, очень спокойно, давно… Зрители замерли уже во внимании и почти позабыли себя… Сиреневый маленький зверь вспыхнул оранжевым пламенем и скользнул по звёздам вслед уходящей Снегурочке Мальчиком Пламени… Открытый космос убрал всю условность границ…

Кащей протянул руки к Снегурочке и осторожно принял её к себе спинкою нежной и усадил на колени. Льдинка Снегурочки опустилась на горячий фаллоид и Снегурочка стала прозрачной всем своим ледяным телом. Маха и Вика приблизились и приникли глазами и ушками с обеих сторон к животику Снегурочки, а Мальчик Пламени огненнокрылым амуром взмыл к высокому солнцу над ними. Одеждой для всех теперь были лишь звёздные покровы окружающего их со всех сторон неба…

Она приобернулась чуть, он нежно коснулся её губ своими губами и они остались неразлучны. Они вели неспешную беседу лишь вихрями чистой мысли. Между тем как внизу под животиком и в глубинах Снегурочки развивалось завораживающее, живое и казалось совершенно отдельное действо.

– Расскажи мне о Земле… – попросил Кащей, сквозь полузавесы век меняясь теплом с блуждающими звёздами глаз Снегурочки. – Я наблюдаю её так давно и по-прежнему с трудом вижу и почти не понимаю на ней ничего…

– Земля рядом всегда… – не размыкая уст, произнесла тихо Снегурочка. – Над ней ветер, а в ней тишина… Почти ничего и не нужно на Земле понимать… Её счастье качает в руках…

Фаллоид нежно целовал свою возлюбленную матан в шейку, а она искала его губы своими и впитывала одинокие капельки его скупых слёз, наворачивавшихся от долгой разлуки и всё неверия в своё счастье. Тесно сжатый животиком Снегурочки, фаллоид испытывал видимое затруднение в любом движение, но к движению он и не стремился: он просто склонил голову на шейку любимой и, чуть подрагивая в чувствах, смиренно изредка всплакивал и нашёптывал что-то обворожительной матан. Матан всхлипывала в ответ и обильные воды слёз её изнеженной сентиментальности окутывали всё мужественное тело фаллоида.