— Волшебная разрыв — трава имеет свойство разламывать любой металл, к которому бы она ни прикоснулась, — пояснила Улита. — Распускается она на полях и лугах в полночь, а увядает в полдень, сразу же теряя своё чудесное качество. И происходит это в течение шести дней до праздника Ивана Купалы. Вот, пожалуй, и всё.

Улита остановила работу всех кос, а затем, приземлившись около сломавшейся, собрала всю лежавшую под ней скошенную траву в подол плаща. Среди зелёной охапки то там, то здесь вспыхивали ярко — синие листочки — крестики.

— Зачем тебе столько травы? — удивился Данила. — Возьми несколько травинок с крестиками, и хватит. Ведь тебя же не просили заниматься заготовкой сена.

— Разрыв — трава очень коварна, — серьёзно сказала Улита. — И может оказаться так, что настоящей чудо — травы в этой большой охапке всего одна веточка, а всё остальное — лишь обман.

— И что же делать? — растерялся мальчик. — У нас осталось всего пять минут.

— Сейчас увидишь, — снова загадочно улыбнулась Улита.

— Опять она изображает из себя великую волшебницу, — усмехнулся Амикус.

Не ответив на насмешку зверька, девочка полетела к реке. Приземлившись около самой воды, она высыпала в неё всю находившуюся в подоле траву. И в следующую секунду все трое наблюдали, как от поплывшей вниз по течению довольно объёмной охапки отделились пять травинок с синими листочками, которые упрямо поплыли против течения.

Со словами:

— Вот она настоящая разрыв — трава, — Улита вытащила из реки пять «упрямых» травинок с синими крестообразными листочками и полетела к шатру, где глядевший на карманные часы Эрмоген уже отсчитывал последние секунды, оставшиеся от отведённого на это задание времени.

— Это разрыв — трава, — сказала Улита и положила тоненький букетик на стол распорядителя экзамена.

— Первое задание выполнено верно и в срок, — объявил Эрмоген, — и будет засчитано высокой комиссией.

Улита заметила, что в этот момент по лицу Феодотии проскользнула одобрительная улыбка.

Во время пятиминутного перерыва Улита успела подлететь к бабушке и рассказать ей о своих успехах.

— Я знала, что ты у меня умница, — похвалила внучку Аникея. — И я уверена, что ты так же успешно справишься и с оставшимися двумя заданиями.

— Я буду очень стараться, — пообещала девочка и снова отправилась в шатёр.

— От вашей бабушки, Улита, нам с Фулвианой часто приходилось слышать, что вы являетесь превосходной наездницей, — Эрмоген сделал паузу и многозначительно посмотрел на девочку. Этими словами он начал вступительную речь, предваряющую объявление второго задания. — Этот навык очень ценен в Террамагусе, где большая часть населения передвигается верхом на пиннэкусах. Но самым престижным для волшебника в нашей стране считается ездить верхом на том из этих благородных животных, которого чародей смог сам поймать и укротить. И мы решили дать вам возможность продемонстрировать своё мастерство наездницы, а заодно и обзавестись собственным пиннэкусом. Итак, объявляю условие второго задания. Вон там, на пригорке, на сочных лугах пасётся табун диких пиннэкусов. Вам, Улита, следует укротить одного из них, надев на него волшебную уздечку. На это задание вам отводится час. Время пошло, — взглянув на часы, закончил свою речь чародей.

— А где же мне взять волшебную уздечку? — спросила девочка.

— Вы сможете взять её у нас, — сказал Эрмоген, и в этот момент на его столе появились три уздечки. — Выбирайте, — широким жестом предложил он, — первая уздечка сделана из кожи ящерицы, вторая — удава, а третья — лягушки, а вот какая из них волшебная, — по лицу чародея пробежала загадочная улыбка, — решать вам.

— Я выбираю уздечку, сделанную из кожи удава, — после недолгих раздумий сказала Улита.

— А почему вы решили выбрать именно эту уздечку? — спросила Фулвиана, пристально посмотрев на девочку.

— В учебнике по волшебству было написано, что диких пиннекусов надо укрощать уздечкой, сделанной из кожи удава. Потому что только ею можно будет удержать пойманного пиннекуса, если он вдруг вздумает принимать какие-либо другие облики, — пояснила Улита.

— Я вижу, что вы хорошо подготовились, — холодно заметил Эрмоген и, растянув губы в светской улыбке, добавил:

— У вас осталось пятьдесят минут, постарайтесь в них уложиться.

Улита вышла из шатра и направилась в сторону пасущегося на пригорке табуна пиннэкусов.

— Ну что, сестрёнка, ты готова поймать пиннэкуса? — раздался над её ухом весёлый голос Данилы.

— Нашёл время для насмешек! — угрюмо произнесла Улита. — Мне кажется, что они специально придумали для меня такое задание, чтобы я завалила экзамен. Я ведь даже не разу не ездила на пиннэкусе, а мне поручили его укротить.

— Да ладно, не огорчайся, неужели мы втроём мы справимся с этим заданием? — подбодрил девочку Амикус.

— Конечно, справимся, — весело подхватил Данила.

— Уж очень не хочется подводить бабушку и дедушку, — тяжело вздохнула Улита. — Ведь они так на меня надеются!

На лужайке, в зарослях высокой травы, паслись и отдыхали несколько десятков серых в яблоках пиннэкусов. Они то дремали, нежась в мягкой мураве под лучами ласкового летнего солнца, то лениво прохаживались среди зарослей, пощипывая сочные стебли и листья. Несколько самых деятельных пиннэкусов, окружив невысокое, похожее на лопух растение с большими зонтикообразными листьями, что-то увлечённо раскапывали под ним передними копытами. И время от времени со стороны их небольшой группы раздавался то громкий хруст, то чавканье, а иногда даже и урчание.

Поднявшись над табуном, невидимые Улита, Данила и Амикус некоторое время молча наблюдали за животными. Стараясь не шуметь, они парили над ничего не подозревающими пиннэкусами, выбирая среди них объект для охоты. Первым прервал молчание Амикус. Закончив принюхиваться, он сказал:

— Мне кажется, что не все в этом табуне пиннэкусы.

— И кто же это затесался в их ряды? — весело поинтересовался Данила.

— Судя по запаху — это несколько не самых безобидных ящеров, — ответил бдительный зверёк.

— Мне тоже показалось, что вон те несколько «копателей» какие-то странные, — заметила Улита. — И урчат они как-то очень уж хищно.

— Сейчас постараюсь подглядеть, что это они там едят, — сказал рыжий симпатяга и ненадолго покинул Улиту и Данилу.

— Смотри, будь осторожным и не подлетай к ним слишком близко, — попросила девочка.

Амикус вернулся через несколько минут и взволнованным голосом доложил:

— Они едят полевых мышей.

— Значит, они действительно самые настоящие хищники, и от них надо держаться как можно дальше, — сделала вывод Улита. — Хороша бы я была, если бы накинула на одного из них уздечку. Даже страшно подумать, что могло бы произойти.

— Интересно, кто же это превратил ящеров в пиннэкусов, да и зачем? — задал риторический вопрос Данила.

— Да, любопытно, — согласился Амикус, — ведь ящеры сами не умеют принимать чужие облики.

— Похоже, что таким способом кто-то хотел от меня избавиться, — сделала неутешительный вывод Улита. — Ведь смотрите, что получается. Значит так. Я принимаю этих ложных пиннэкусов за настоящих и начинаю за одним из них охоту. Тем временем эта троица, как ей, собственно говоря, и положено, снова становится ящерами. Но я то продолжаю наивно думать, что всё это лишь безобидные шутки обычных пиннэкусов, которые в минуту опасности могут принять любой устрашающий облик. Поэтому я не придаю всем этим перевоплощениям особого значения, за что сразу же жестоко расплачиваюсь, так как ящеры мгновенно раздирают меня на куски и съедают! Вот такой бы мог получиться печальный финал!

— Не нравится мне всё это, — мрачно заметил Данила

— Ну и что мы будем делать? — поинтересовался Амикус.

— Вон там, справа, я вижу, дремлет одинокий пиннэкус, — сказала Улита, — давайте попробуем его поймать.

— А вдруг он тоже окажется ящером? — засомневался Данила.

— Да нет, — потянув носом, успокоил его Амикус, — это точно пиннэкус.

Подкравшись к спящему животному, невидимки быстро накинули на него уздечку. Данила едва успел застегнуть ремешок, как пойманный врасплох пиннэкус с испуганным ржанием взмыл в воздух. Не растерявшись, Улита выхватила у брата поводья и вскочила на спину животного.

Встревоженный поднятым шумом табун выстроился в клин за вожаком и, взлетев, быстро покинул лужайку. Но поедавшая мышей троица за ним не последовала, а бросились в погоню за оседланным Улитой пиннэкусом.

Строптивое животное пятнадцать минут носило девочку над лугами. При этом пиннэкус выделывал в воздухе всевозможные пируэты и принимал разнообразные облики — от гигантской вороны до грифона — всеми способами стараясь сбросить с себя ненавистную наездницу. Но, невзирая на все ухищрения упрямого животного, Улита прочно сидела у него на спине, обхватив двумя руками его шею.