— Отец, это тебе!

Он покрыл стол деньгами второй раз и снова сказал:

— Это опять тебе, отец!

А когда покрыл весь стол третий раз, тогда [сказал]:

— Отец, теперь это мне!

Братья видят, что он заработал в два раза больше, чем они вдвоем. Отец опять обещал отдать хозяйство ему, раз он принес больше денег. Братья опять не отступают, снова они ругаются, спорят между собой:

— Не может быть, чтобы он стал хозяином!

Отец в третий раз позвал их к себе и сказал:

— Кто из вас заслужит самую красивую девицу, тому я отдам свое хозяйство.

Так опять двое братьев вышли в город, в деревню, в широкий мир к богатым людям, а младший пошел в тот самый лес. И опять пришел старик и спросил:

— Пришел ли ты на службу?

— Пришел на службу, отец послал — кто заслужит самую красивую девицу.

— Теперь ты будешь тяжело работать целый год за девицу. Полгода будешь рубить дрова, а вторую половину года — вязать метлы; и сложишь один костер дров, а другой костер метел недалеко от дров. Когда год кончится, я к тебе приду.

Когда тот парень так делал, а его год кончился, старик пришел к нему и велел идти в то поместье, где он кормил кошечку. Старик принес кошечку к дровам и велел зажечь их. Когда он зажег дрова, [старик] велел бросить кошечку в огонь, чтобы она сгорела. Когда [он] бросил кошечку, [она] стала гореть в огне. Тогда старик приказал взять метлу и бегать вокруг огня, метлой мести и мести огонь, чтобы он не распространялся, и бегать вокруг как можно скорее:

— Одна метла обгорит — бери другую, а ту брось в огонь; [работай] пока хватит метел.

Он так и сделал. Эти дрова сгорели, [он] сжег все метлы, пока подметал огонь. Из того огня вышла девица такая красивая, что никто на свете красивей не видел. Старик подал ему в руки эту девицу и велел:

— Эта девица будет твоей и то поместье, в котором ты ее кормил два года. А теперь веди к отцу, покажешь!

Когда [он] повел [девушку] к отцу, чтобы показать своим братьям, старик сказал:

— Отца возьми с собой, а братьев оставь, пускай хозяйничают, если хотят. Ты с отцом и с девицей вернешься в поместье! Тогда сможешь жить до конца твоего века, и твои родичи здесь будут жить, ибо ты спас ее!

Старик благословил его и девицу, а сам скрылся с глаз.

Старик скрылся с глаз, их оставил. А парень с девицей пришел к отцу, нашел своих братьев, пришедших со службы со своими девицами. Братья показывали отцу девиц и радовались, что они красивые. А тот пришел и привел девицу во сто крат краше, чем [девицы] братьев. Теперь отец обязательно хочет отдать ему хозяйство. Братья опять недовольны. Младший брат сказал им:

— Если вы хотите взять хозяйство отца, так оставайтесь хозяевами.

Он взял отца в свое поместье, и братьев с женами пригласил на свадьбу. Он со своим отцом остался жить в том поместье. Его жена радовалась, что он спас ее от проклятья. А он радовался со своей женой, что [они] счастливы.

Хватит. Аминь, бупт!

К 3.1.0.5. + 1.1.3.3. / AT 409А*. Антанас Игнатавичюс, деревня Кебишкес, волость и уезд Расейняй. Зап. Юозас Микшас, рукопись переписал Мечисловас Давайнис-Сильвестрайтис, 1883. DSPSO 83.

Обрамление — условие получения наследства отца — вызвало изменения ЭС об испытании (третий брат должен кормить кошечку) и о превращении животного в человека (девушка появляется вместо сожженной кошечки): третий сын заранее договаривается об определенной награде за службу. Самостоятельный сюжет, ядром которого является только ЭС об испытании типа К 3.1.0.5., записан в 6 вариантах. Сюжета, в главном ЭС которого животное превращается в человека (тип К 1.1.3.3.), имеется 19 вариантов, а соединения обоих сюжетов — 20 вариантов.

Третий брат служит змее / жабе / мыши / кошке / голове овцы / золотой голове / черепу кобылы, а в конце третьего года службы их сжигает (они превращаются в девушек).

Был пан, у него было трое сыновей: два были умные, а одного все называли дураком. Но отец дал тянуть жребии, которому из них жить дома. Удача выпала дураку — эти двое не хотели, чтобы [дом] достался ему. Тогда отец сказал:

— Идите куда-нибудь служить на год. Кто принесет больше денег, тому достанется дом.

Они все пошли одной дорогой. Пришли на развилку — этим двум дороги есть, а дураку нет дороги. Но он увидел сидящего старика, подошел к нему. Старик спросил:

— Куда идешь?

Сказал:

— Иду искать работу.

— Так иди на эту гору, поковыряй землю, найдешь дыру. Лезь в эту дыру — найдешь поместье. В поместье нет никого, только жаба лежит на земле.

Он пошел, поднялся на гору, поковырял землю, нашел дыру. Он залез, нашел поместье. Поместье пустое, в комнатах никого нет, только жаба лежит на земле. Она отозвалась, сказала:

— Йонас, останься у меня служить. У меня не будешь делать больше ничего, только подметешь избы, а через год сможешь брать денег столько, сколько захочешь.

Он там остался. Когда год кончился, [жаба] сказала:

— Йонас, уже твои братья дома едят и пьют. Бери себе денег сколько хочешь и иди к своему отцу.

Он взял много денег. Когда вернулся к отцу, он нашел, что другие [братья] уже вернулись, пьют и едят. Его тоже пригласили. После угощения отец спросил:

— Ну, дети, сколько каждый из вас принес денег?

Они все показали. У дурака — больше всех, ему опять выходит владеть домом. Отец:

— Ну, еще раз идите в мир. Кто из вас приведет самую красивую девушку, тот останется жить дома.

Те ушли своими дорогами, а дурак — опять на гору к этой жабе. Как только пришел, она сказала:

— Йонас, бери много денег, иди в лес и сколько найдешь дров, все купи. Все сложи в кучу и зажги. А если я тебе противна, возьми платочком, отнеси и брось в огонь. Потом я буду превращаться во всякие [твари], выскакивать из огня, а ты меня [бросай] назад в огонь, пока я не стану девицей. Тогда я скажу, что уже хватит.

Он так и поступил: купил дрова, сложил, зажег, взял жабу платочком, отнес, бросил в огонь. Так она стала превращаться во всякие [твари], скакать из огня, а он ее — назад в огонь. Наконец, она превратилась в девицу. И сказала:

— Уже хватит, уже не бросай, уже хватит.

И она стала такой девицей, что другой такой во всем мире не было. И заклятое поместье поднялось наверх. Теперь [она] сказала:

— Пойдем к твоему отцу. Если тебе там больше понравится, будем [жить] там, а если нет, вернемся сюда, в свое поместье.

Они пришли к отцу, погостили хорошо. Отец уже хотел отдать ему свое состояние, но они не требовали этого, поженились и пошли жить в свое поместье, где и я был на той свадьбе.

Я пил, ел, во рту ничего не имел, по бороде текло. Они напились и стали стрелять из пушек. Так и меня схватили вместе с паклей, сунули в пушку. Как пальнули, так сюда бросили, где и теперь сижу.

К 3.1.0.5. + 1.1.3.3. / AT 409А*. Адомас Бертешка, деревня Ожкабаляй, волость Бартнинкай, уезд Вилкавишкис. Зап. Винцас Басанавичюс (1900). BsV XXIII 6.

См. № 109.

У отца были четыре сына. Но отец умер, мать осталась одна с детьми. Она бедствовала, страдала с ними — еле могла их прокормить.

Однажды у нее уже не было ничего, чтобы дать детям. Она пошла к соседу занимать хлеб. В это время сам сосед уже не имел хлеба: старый был съеден, а нового еще не успели испечь.

— Раз нет хлеба — я дам гороху, отнесешь детям: хоть поиграют какой часок, — сказала соседка и насыпала женщине в подол половину меры гороха.

Женщина понесла этот горох домой. Она шагнула через порог, поскользнулась и рассыпала весь горох по кухне.

— Чтобы вы выбежали волками куда-нибудь! — в сердцах сказала мать. — Я должна так страдать из-за вас!

Как только она произнесла эти слова, ее сыновья тотчас превратились в волков, выскочили в окна и убежали в лес. Мать опечалилась, когда увидела, как ее сыновья убежали волками.

Она оплакала своих сыновей и вышла замуж второй раз. У нее родилась дочь от второго мужа. Эта дочь подросла, уже и девушка. Однажды она ткала и спросила у матери:

— Почему, матушка, у других есть и братики, и сестрицы, а у меня никого нет, я одна?

— И ты была не одна — у тебя были четыре братика, но они превратились в волков, убежали в лес и до сих пор не слышно даже их голосов, — говорит мать.

Дочь давай просить, чтобы мать разрешила ей идти искать своих братьев. Мать сначала и слышать об этом не хотела:

— Четыре сына пропали, и ты хочешь пропасть, меня одну оставить.

Но дочь с плачем просится, и только. В конце концов мать разрешила. Дочь выткала каждому братцу по рубашке и по полотенцу и ушла их искать.