– Ну, пожалуйста, подумайте об этом. Вот: не подкуп, просто прощальный подарок.

Алиса достала одно из печений, разломила пополам и протянула кусочек. Взрослые мыши схватили его крошечными коготками, похожими на булавки.

Когда они повернули в кладовую, Алиса нахмурилась, размышляя:

– Додо, как все эти существа, бегущие от Королевы Червей, оказываются здесь? Разве им не приходится сперва пройти «Змей и лестницы» и победить?

– В Наврядли ведёт немало дорог, – Додо пожал плечами. – Но большинство из них крошечные.

– Лаконично и в то же время бессмысленно, – заключила Алиса. – О, погляди... какой сюрприз! В кладовой мюмзик.

Мюмзик был ярко-розово-зелёный, с малиновым хохолком на голове. Он выделялся на фоне тихо бормочущих банок с вареньем и старого печенья, как яркая ситцевая занавеска посреди древнего леса. Ему здесь было совсем не место, потому что даже чудостранная версия Алисиного дома была выполнена в более тусклых цветах, чем остальной воображаемый мир.

Существо не колебалось ни мгновения и сразу же бросилось в Алисины объятия. Это было несколько неожиданно. Комочек оказался очень пушистым и необычайно мягким. Она обняла его в ответ, стараясь не обращать внимания на непропорционально большие глаза.

«Это не чудище, а просто напуганное созданьице», – сказала она себе.

– Ну-ну, – прошептала она вслух. Может, предложить ему печенье? А у него хотя бы есть рот? Грубо предлагать печенье тому, у кого нет рта? – Я не только играла в кладовке. Я всегда убегала туда, когда... мне было грустно или страшно. Или стыдно.

У неё на мгновение закружилась голова от дежавю. Ей вдруг показалась, что она утешает маленькую версию себя, а не нелепое чудостранное существо. Комната не то чтобы вращалась, но Алиса была как будто не в себе, картинки сменялись одна на другую сквозь веки, разум приспосабливался к иной реальности.

– Додо, – сказала она тихо, кладя ладонь на голову. – Мы всё ещё в Стране чудес, верно?

– Мы там, где уже бывали, – сказал Додо добродушно. – Я всё время был здесь. И я по-прежнему здесь.

– Я ведь не у себя дома в другом времени? – спросила Алиса, оглядываясь по сторонам. Ведь, если не присматриваться, причудливые различия были не так очевидны, а движения обычно неодушевлённых предметов, которые она видела краем глаза, скорее напоминали начало головокружения или обморока. – Я ведь не в прошлом, когда была ребёнком... и не в будущем, когда буду бродить по комнатам, старая и безумная?

– Может, ты и старая (не знаю, как там взрослеют в стране, откуда ты родом), но безумная точно, – сказал Додо успокаивающе.

– Тебе не кажется странным, что во всех местах, где я что-нибудь прятала или пряталась сама, мы находим беглецов от Королевы Червей? – Алиса опустилась на колени, чтобы заглянуть Додо в глаза. – Именно в уголках из моих воспоминаний, а не где-то ещё? Словно... словно им либо откуда-то известно, где я пряталась и чувствовала себя в безопасности, либо... они все изначально порождения моего разума? – Додо просто заморгал, и всё, что Алиса видела одно морозное мгновение, – пустые птичьи глаза. – Додо, прошу, ответь мне! Мюмзики в моей голове? – взмолилась Алиса. – Неужели я повсюду ношу с собой бессмыслицу? Даже в Англии? Чешик говорил об этом? Что всё это значит?

– Это значит, что теперь, когда мы находим столько разных славных малых, у нас есть отличная возможность рассказать всем о великом восстании против Червей! – сказал Додо, ласково, но главным образом покровительственно, поглаживая крошку-мюмзика по голове.

– Но, но... – разволновалась Алиса. – Всё настолько запутано. У меня такое чувство, будто я стою на краю огромной пропасти или внезапно расширяю границы своего знания. Куда я иду, когда я в Стране чудес? Или всё происходит в моей голове, в то время как тело остаётся дома (например, спит)? Возвращается ли что-то из этого вместе со мной? Буквально? Крошки-мюмзики и ситцевые мышки пробираются сюда в... дом моего разума? Почему я забываю факты, цифры и события мира, из которого пришла, когда оказываюсь здесь, а когда я там, Страна чудес будто полностью от меня ускользает? Ведь, когда я там, то почти не помню о важности происходящего здесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– В этом-то, – сказал Додо, – и трагедия. Это всё равно что платить художнику шутихой вместо пенни. – Алиса пристально на него посмотрела. У неё тут, понимаете ли, приступ экзистенциализма, а всё, чего можно добиться от Додо, – очередной бессмыслицы. Додо пожал плечами: – Я политик. Такие вопросы тебе лучше обсудить с философом (обычно их можно найти роющимися в мусорных баках). Гонки по кругу – вот это по моей части. Однако я останусь без избирателей, если Королева Червей убьёт их, отняв все игрушки.

«Так к какому миру я всё-таки принадлежу?» – Этот вопрос промелькнул в голове Алисы всего на десятую долю секунды, с которой тикает стрелка напольных часов. В общем-то, ответ был неважен. Оба мира нуждались в спасении.

– Я забыла, что действительно важно. Отнюдь не то, что происходит в моей голове, а реальные события, случающиеся с реальными существами, как в Стране чудес, так и в Англии, – сказала она, отчитывая себя. – Я совсем утратила видение перспективы. – Алиса вдруг заморгала. – Перспектива! – вскричала она.

– На это имя никто не откликается, – заметил Додо, оглядываясь по сторонам.

– Нет, послушай! – сказала она восторженно.

– Ответ – «перспектива»! Эту загадку мне рассказал друг. Правда, я не помню его имя.

– Однако помнишь загадку, – заметил Додо.

– В самом деле, как так? – изумилась Алиса. – Почему я помню её так отчётливо?

– Не забудь рассказать её Чешику, когда увидишь его снова. Он обожает загадки. Даже сильнее Шляпника. Что ж, ты, кажется, собиралась показать мне свою комнату?

– В самом деле, – сказала Алиса рассеянно. Сейчас у неё было такое чувство, которое возникает, когда разговор с кем-то пошёл совсем не в том направлении, в котором должен был. И хотя позже Алиса проигрывала этот диалог в голове снова и снова, она так и не разобралась, в чём была причина, и это не давало ей покоя. Ей бы пошло на пользу как следует похандрить или тихо посидеть у окна, возможно, с котёнком.

Кто рассказал ей загадку? Она чувствовала, что это важно. Что он рассчитывал на ответ или что-то вроде.

Тяжесть данного обещания и двух миров легла ей на плечи увесистым грузом. Она теперь ответственна за судьбы столь многих!

Однако, когда Алиса положила руку на перила лестницы, настроение внезапно переменилось.

Сама не понимая, с чего всё началось, Алиса вдруг обнаружила, что медленно плывёт наверх, осознанно паря над ступенями и держась за перила одним пальцем.

– Конечно, – сказала она изумлённо, словно только что открыла для себя такой способ подниматься по лестнице заново (и как она только забыла?). – Нужно обязательно попробовать его, когда вернусь домой. До чего более комфортный метод перемещаться между этажами! Удивительно, что никто до сих пор не ввёл на него моду.

Сувенирные гравюры с изображениями дальних стран, висевшие на стене, оживали самым симпатичным образом, когда Алиса проплывала мимо: маленькая парусная лодка в Венеции скользила по воде возле собора Святого Марка, вороны кружили над луковичными куполами церквей Санкт-Петербурга, пока знамёна колыхались на беззвучном ветру, лосось выпрыгнул и заискрился (как сепия) из очень детализированного водопада.

– Никогда раньше этого не замечала, – произнесла Алиса.

– Прелестно, просто прелестно, – сказал Додо, плывя за ней. В этот раз он нацепил очки для чтения, но те неуклюже балансировали на клюве дужками не в том направлении: задом наперёд.

Наверху лестницы им встретился пёс-метла. По всей видимости, ему пришлось выйти из укрытия, поскольку нужно было убирать беспорядок. Длинная, колючая борода и усы, как у пышущего здоровьем шотландского терьера, походили на щётку. Пёс водил головой туда-сюда, сметая пыль в аккуратную кучку (а когда он пропускал какую-нибудь соринку, другая щётка – крохотная, на конце хвоста, – заканчивала начатое). В своё первое путешествие в Страну чудес Алиса видела очень похожего пса, только тот был коричневого, а этот скорее пепельного цвета.