– Верю – верю, – поморщился Вундербер и заерзал в кресле, предчувствуя что-то недоброе, – мне уже не повезло, вы сами этому свидетели…

– От этой парочки мы тоже приняли немало мук, – признался Кракофакс и кивнул в сторону племянника, – Тупсифокс несколько раз имел возможность утонуть или быть съеденным каким-нибудь чудовищем… И все из-за этих мальчишек – гнэльфов, будь они трижды неладны!

– А, по-моему, мы сами были виноваты, когда отправились вслед за ними в дурацкое путешествие, – высказал довольно справедливую мысль глупышка – пуппитроль.

И тут же дядюшка отвесил племяннику щедрую оплеуху:

– Ты снова перебиваешь мой рассказ, болтливый мальчишка?! Смотри, останешься завтра без десерта!

И Кракрфакс вновь продолжил свое повествование:

– Из-за этих мальчишек я потерял половину здоровья… У меня даже изменился цвет лица!

– «Изменился цвет лица…» – насмешливо пробурчал обиженный Тупсифокс. – Ты посинел как баклажан от маковки до самых пяток! Если бы не добрый волшебник, который нам тогда повстречался, то ходить бы тебе и сейчас с фиолетовой физиономией, милый дядюшка!

Рваный ботинок полетел в сторону разговорившегося мальчугана и, хотя и не достиг цели, все-таки заставил его на время замолчать и дать возможность неудачливому ботинкометателю закончить свое повествование.

– Итак, – вновь проговорил Кракофакс, поглядывая то на Вундербера, то на племянника Тупсифокса, – мы приняли много горя из-за этих двух негодников. И запомнили их отлично! Можно сказать, на всю оставшуюся жизнь… Мы даже дали с Тупсиком клятву больше не связываться с этой парочкой, пусть нам и посулят за это золотые горы…

– Гор обещать не стану, но четверть сундука…

– Половину! – перебил Вундербера жадный пуппитроль, и в его глазах промелькнули яркие искорки.

– Хорошо, половину. Но при условии, что вы поможете мне вернуться к себе домой!

– Поможем – поможем… – Кракофакс забегал по подвалу еще быстрее. При этом он по привычке заложил руки за спину, и смешливому Тупсифоксу почему-то показалось, что теперь его дядюшка здорово напоминает задиристого галчонка.

Наконец Кракофакс закончил свой бег по кругу и, остановившись возле кресла с гномом, торжественно заявил:

– Мы должны заключить с вами дружественный союз, дорогой Вундербер! Мы пообещаем вам свою помощь, а вы нам пол-сундука драгоценных камней!

– Этот камешек, чур, не считать! – испуганно пискнул Тупсифокс и показал подаренный ему незванным гостем сапфир.

Вундербер и Кракофакс переглянулись между собой и весело рассмеялись. оба этих прохвоста прекрасно понимали, что там, где речь идет о сундуках самоцветов, о маленьком камешке можно и не заикаться.

– Хорошо, я согласен на ваши условия! – проговорил сквозь смех Вундербер и протянул пуппитроллям руки: Кракофаксу правую, а Тупсифоксу левую. – Чем скорее вы вернете меня домой, тем раньше получите свою половину сундука!

– И еще этот сапфир! – добавил Тупсифокс и торопливо пожал загорелую ладошку гнома. Слова словами, а по рукам ударить не помешает: так надежнее!

На следующий день Крюшона ожидал еще один неприятный сюрприз, на этот раз от директора колледжа. Едва наш милый толстячок вошел в класс и уселся на свой стул, как к нему подлетел учитель географии господин Крайдтафель и, заговорщицки подмигнув, произнес:

– Ты, кажется, сумел в чем-то отличиться, Крюшончик? Сейчас меня остановил господин Гутеншреклих и попросил прислать тебя к нему в кабинет. О н был так взволнован, что даже забыл мое имя! Назвал меня «Эй, как вас там…» Я простил господину директору его нетактичность, он здорово волновался…

«Теперь и я волнуюсь, – подумал Крюшон, бледнея и опадая на стуле, словно мороженое на солнцепеке, – не хватало мне только бесед с Гутеншреклихом!».

– Что же ты сидишь? – вывел его из гипнотического транса голос добряка Крайдтафеля. – Иди к директору! Чем раньше ты к нему попадешь, тем быстрее выйдешь!

– Ну, это не обязательно… – пропыхтел Крюшон и, поднявшись со стула, медленно заковылял к выходу.

Когда он вошел в кабинет директора, то застал Гутеншреклиха не как обычно за письменным столом, а роющимся в огромном шкафу, набитым до отказа всевозможными предметами. Часть вещей посему-то валялась на полу, рядом с пустым походным саквояжем, который директор, видимо, тоже достал из шкафа – саквояж был покрыт тонкой пеленой сероватой пыли.

– Вот, хочу навести порядок! – смущенно проговорил Гутеншреклих, хотя в его обязанности и не входило отчитываться перед воспитанниками колледжа за свои поступки. – Давненько сюда никто не заглядывал!

Он быстро захлопнул дверцу шкафа, сгреб отобранные вещи в саквояж и, отряхнув ладошки от пыли, уселся, наконец-то, на рабочее место.

– Ну, – сказал Гутеншреклих, – я тебя слушаю!

– Простите, но я не знаю, что я должен говорить… – недоуменно развел руками Крюшон и подошел поближе к письменному столу, за которым сидел грозный хозяин «Кузницы вундеркиндов».

– Не прикидывайся дурачком, Крюшон, со мной эти штуки не пройдут! – усмехнулся Гутеншреклих и, взяв со стола изящную точилку для карандашей, повертел ее перед глазами и сунул в карман сюртука. – Выкладывай всю правду о том, что вы натворили вчера вечером со своим другом Морсом, и не вздумай ничего утаивать!

– А что мы натворили? Я ничего не творил… – Крюшон пошатнулся и без приглашения плюхнулся в мягкое кресло, стоявшее перед столом директора.

Гутеншреклих побагровел и стукнул кулаком по кипе разных бумаг:

– Значит, это негодник Морс подшутил над бедным гномом?! Признавайся, или я завтра же выгоню тебя из колледжа вместе с этим отпетым озорником!

– Морс не отпетый… И он не негодник… – прошептал, защищая честь друга, трусишка Крюшон. Ему было очень страшно перечить грозному Гутеншреклиху, но иначе поступить он просто не мог. – Мы ставили опыты… У Морса открылся дар… Это все получилось совершенно случайно!

– «Случайно!», – передразнил директор испуганного воспитанника и ехидно хихикнул. – Случайно сотворили чудо! – Он снова рассмеялся каким-то противным дребезжащим смешком, не свойсвенным обычно серьезному и сдержанному Гутеншреклиху. И вдруг, резко оборвав свой смех, деловито и с нескрываемым любопытством спросил: – Ну, и как это вам удалось сделать? Признайся, Крюшон, и вам ничего не будет, я обещаю!

Несчастный толстячок заерзал в кресле, но раскрывать чужой секрет не стал и только жалобно пробубнил:

– Я не знаю, как он это сделал… Наверное, нечаянно…

– Час от часу не легче! – возмутился директор «Кузницы вундеркиндов» и, подпрыгнув словно ужаленный, выскочил из-за стола и принялся ходить по кабинету, заложив руки за спину. – «Случайно», «нечаянно», «не знаю как»… Это все отговорки, Крюшон! Или ты немедленно признаешься в содеянном, или…

Он хотел сказать «…или я вас обоих исключаю из колледжа», но не успел. Входная дверь внезапно открылась, и на пороге появился… еще один господин Гутеншреклих!

– Что здесь происходит? – удивленно спросил он и уставился на свою копию, застывшую посреди кабинета. – Кто вы такой и что вы здесь делаете?!

– Ничего особенного, ведем милый дружеский разговор! – опомнилась «копия» и нервно хихикнула. – Устроили с Крюшончиком маленький спектакль!

Фальшивый Гутеншреклих подбежал к саквояжу, сграбастал его в охапку и, прошептав неразборчиво что-то себе под нос, растаял в воздухе. Вместе с саквояжем. А через секунду кто-то невидимый резко оттолкнул настоящего директора колледжа в сторону и выскочил из кабинета в коридор.

– Кто это? – пролепетал чуть слышно гроза воспитанников «Кузницы вундеркиндов» и дернул головой, словно ужаленная оводом лошадь. – Кто это был, Крюшон?!

Но бедный толстячок ничего не смог ответить господину Гутеншреклиху: с перепугу несчастный Крюшон лишился дара речи. К счастью, временно.

– Ну вот, теперь мы знаем, кто подшутил над нашим бедным другом, – сказал Кракофакс и кивнул в сторону Вундербера, восседающего на старом диванчике и с тревожным вниманием следящего за каждым словом старичка – пуппитролля, – это – мальчишки – гнэльфы, Морс и Крюшон!

– Разве ты в этом сомневался, дядюшка? – искренне удивился Тупсифокс, ковыряя пальцем замочек на саквояже, который приволок Кракофокс из «Кузницы вундеркиндов». – Я ни минуточки не сомневался!

– Между верой и знанием, дорогой племянник, существует огромная разница, – важно изрек седовластный пуппитролль и хлопнул Тупсифокса по руке, норовящей приоткрыть загодочный саквояж. – Раньше мы были только уверены, теперь знаем точно. Более того: я знаю, что это сделал именно Морс!

– Попадись он мне в Шатцберге… – проскрежетал зубами разозленный гном и с гневом стукнул кулаком по обивке дивана. Древняя ткань не выдержала мощного удара и лопнула, выпустив на свободу ржавые пружины.