Вышло войско в воход и пришло на то поле, где пасся Рахш, и остановилось между Рустамом и Рахшем. Рахш — с одной стороны, Рустам — с другой.

Разбросали перед Рахшем петли от арканов, чтобы он попался в эти петли. Больше ста петель разбросали.

Увидел все это Рустам и издал клич, подобный кличу Али, — и Рахш поднял голову. Кликнул Рустам второй раз — Рахш встрепенулся и повернул голову. А как только в третий раз кликнул Рустам — Рахш поскакал во весь опор. Порвал все арканы, тысячу людей отправил в ад и остановился перед Рустамом.

Рустам поцеловал Рахша в челку, вложил ногу в стремя и выехал на поле брани — такой витязь, что может сразу биться с сотней богатырей! А навстречу ему выехал один из богатырей Авлада-Мирзамана.

Рустам пропел:

— Шевелись, чтобы я тебя поскорее убил, ибо у меня есть сто других дел! Право первого удара я предоставляю врагу.

Рустам укрылся под сенью своего щита, а этот негодяй обрушил на него свою булаву, но Рустам мужественно отклонил этот удар.

— Получай теперь удар от меня, — говорит Рустам.

Выхватил он из ножен меч Сама весом в сто манов, пустил Рахша вскачь и нанес удар по щиту соперника, по самой шишечке, так что щит развалился, как кусок сыра. И тем же ударом разрубил он человека и коня на четыре куска. А потом врубился в гущу войска и так бился, что громоздил холмы из трупов, а холмы укладывал рядами, и так он воздал всем своим врагам — не было ему в бою равных.

Барабаны забили отбой, все отправились восвояси, и Рустам пошел, и лег спать.

На следующее утро, когда доску неба отмыли от черноты ночи, и светило воцарилось на своем престоле, перепоясавшись украшенным драгоценными каменьями кинжалом, и венец из золота и серебра возложил на себя тот восседающий на вершине горы араб, что вращает колесо судьбы[50], Рустам снова выехал на поле брани. И сражался до вечернего намаза, пока не отправил тысячу человек в преисподнюю.

А вечером, когда барабаны забили отбой, он хлестнул Рахша так, что тот птицей взлетел на холм. Отправил Рахша пастись, а сам переночевал на этом холме. Наутро отправился в степь. Шел по степи, пока не попался ему на глаза онагр. Наложил он стрелу на тетиву своего лука и выстрелил — да так, что онагр упал мертвым не шелохнувшись. Снял с него шкуру, собрал дров, развел костер, поджарил тушу на костре и съел. А потом положил под голову щит Гершаспа и захрапел. Проспал он целые сутки, а тем временем воины Авлада-Мирзамана решили, что, наверное, тот богатырь был вчера убит, потому и не появляется. Просто, мол, они не могут его опознать среди мертвых.

Но вот прошли сутки, Рустам проснулся, оседлал Рахша и так затянул подпруги, что Рахш издал глубокий вздох. Ногу в стремя он продел, птицею в седла взлетел, поудобнее уселся и так хлестнул Рахша, что тот сразу прыгнул в гущу вражеского войска. И когда люди увидели Рустама, то так перепутались, как пугаются овцы в стаде, увидев волка. А Рустам бросил свой аркан и пленил самого царя — Авлада-Мирзамана.

Взял Авлада-Мирзамана в плен, вместо него поставил над этим городом царем одного из приближенных Кей-Кавуса. А у Авлада-Мирзамана спросил:

— Скажи-ка мне, где Арчанг с Харчангом и Белый Див, сколько ехать до того места?

Авлад-Мирзаман отвечает:

— Есть одна дорога, по ней можно дойти за день. Но там так просто не пройти, придется сражаться. А есть другая дорога — она длиннее, по ней надо идти два дня, зато ни с кем не надо воевать.

— Пойдем по той, которая длиннее, — говорит Рустам, Поехали они по второй дороге и за два дня доехали туда, где обитали Арчанг с Харчангом. Пришли туда, смотрят: сад, под деревьями очаги, на них стоят огромные котлы с пловом. Это варится пища для Арчанга с Харчангом. Рустам и говорит Авладу-Мирзаману:

— Ешь из этих котлов плов сколько сможешь, потому что потом я тебя привяжу накрепко к деревьям, пока буду сражаться с Арчангом и Харчангом.

Ну, Авлад-Мирзаман поел плова сколько смог — сколько там может съесть царь? После этого Рустам крепко привязал Авлада-Мирзамана к дереву и поставил Рахша сторожить его. Рустам сказал:

— Если только шелохнется, постарается высвободиться, оторви ему голову.

Сам же съел четыре-пять котлов плова, набил себе живот. Вытер усы и пошел туда, где были Арчанг с Харчангом. Увидел он, что они спят. Подошел сначала к Арчангу, вытащил из ножен меч Сама весом в сто манов и ударил Арчанга по ногам. Арчанг перевернулся во сне с боку на бок и пробормотал:

— Что это за комары меня кусают?

— Это не комары, — ответил Рустам. — Это Рустам, сын Заля.

Как только он это сказал, Арчанг сейчас же проснулся. Схватил лук и начал стрелять из лука самшитовыми стрелами — их у него было восемьдесят. Сколько он ни выпустил стрел — все стрелы Рустам отвратил щитом Гершаспа. Рустам вызывает его на поединок, на борьбу, а тот только стреляет из лука, не дает Рустаму схватиться с ним, говоря:

— Я бороться с тобой не буду, я буду стрелять из лука!

И тогда Рустам победил его хитростью. Закричал:

— Слева!

Арчанг стал защищаться, ожидая удара слева, а Рустам нанес ему удар справа и рассек пополам, как зеленый росток.

Убил он так Арчанга и пошел немного подальше, туда, где спал Харчанг. Рустам ударил его плашмя, по ногам мечом Сама весом в сто манов. Тот приподнялся на пядь и спросил:

— Что это за комар меня укусил?

— Это не комар, — сказал Рустам. — Это Рустам, сын Заля, пришел по твою душу.

Как только сказал это Рустам, вскочил Харчанг как ошпаренный. Было у него восемьдесят стрел самшитовых, схватил он лук и стал стрелять в Рустама. Сколько он ни выпустил стрел — все стрелы Рустам отразил щитом Гершаспа. Рустам вызывает его на поединок, на борьбу, а тот только стреляет из лука, не дает Рустаму схватиться с ним, говоря:

— Я бороться с тобой не буду, я буду стрелять из лука!

И тогда Рустам победил его хитростью. Закричал:

— Слева!

Харчанг стал защищаться, ожидая удара слева, а Рустам нанес ему удар справа и рассек пополам, как зеленый росток.

И так Рустам обоих — Арчанга и Харчанга — отправил в ад. А потом вернулся к тому месту, где был привязан к дереву Авлад-Мирзаман, развязал его и сказал:

— А теперь пойдем туда, где в плену царь Кей-Кавус и тысяча его воинов.

Пошли они, шли, шли и пришли к той яме, выход из которой сторожили двенадцать дивов. Как только дивы увидели Рустама, так они сразу сказали:

— Лакомый кусочек нам сегодня в пасть попадет!

А Рустам отвечает:

— Боюсь, что у этого лакомого кусочка есть шипы. Как бы он не застрял у вас в горле!

Двенадцать дивов-самцов бросились на Рустама, чтобы его убить. Но он достал из ножен меч Сама весом в сто манов и отправил всех двенадцать дивов в ад. Потом привязал накрепко Авлада-Мирзамана к дереву и поставил Рахша его стеречь. Тот камень, которым был завален ход в яму, — его двенадцать дивов с трудом поднимали — Рустам отшвырнул носком сапога. Вбил в землю два колышка — таких, к которым привязывают коней, привязал к ним аркан и спустился в колодец, стал звать Кей-Кавуса. Кей-Кавус услышал голос Рустама и сказал:

— Скажи мне, убил ли ты Белого Дива?

— Нет, — отвечает Рустам.

— Тогда ты пришел напрасно, — говорит Кей-Кавус. — Только тогда, когда ты убьешь Белого Дива, вырвешь у него сердце, сваришь в воде и отваром смочишь наши глаза, только тогда мы прозреем.

Рустам опять поднялся по аркану наверх, снова завалил ход в колодец камнем, отвязал Авлада-Мирзамана от дерева и сказал ему:

— Теперь вези меня туда, где живет Белый Див!

Пустились они в-путь, много ли, мало ли прошли, подошли к подножию горы, видят: из горы идет дым.

— Это Белый Див дышит, — говорит Авлад-Мирзаман. — Он живет здесь; в пещере.

Рустам крепко привязал Авлада-Мирзамана к дереву, оставил Рахша его сторожить и сказал Рахшу:

— Когда я в первый раз испущу клич — знай, что я увидел дива. Когда второй раз кликну — знай, что я вступил с ним в поединок. А когда издам третий клич — это значит, что я убил дива. Если же третьего клича не будет — значит, див меня убил. Тогда я дарю тебя Авладу-Мирзаману.

Так сказал Рустам Рахшу и двинулся к горе. Вошел в пещеру, а там спит див — такой, что если бог не поможет, то и одного волоса с его головы не вырвать.