Среди своих сестёр друга спичка найти не могла. Она была совсем на них не похожа. Ну не хотелось ей сиять и гореть просто так. Ей хотелось загореться для кого-нибудь. Во имя чего-нибудь. Вот для друга другое дело, но кто же будет дружить с простой спичкой?

Дни проходили за днями, они были похожи один на другой. Спичка почти всё время спала. Просыпалась, когда открывался коробок. Вздрагивала, боялась, дрожа всем своим маленьким спичечным тельцем, но после того, как очередная претендентка на счастье исчезала – успокаивалась. Немного помечтав, засыпала. И всё-таки настал день, когда спичке НАДОЕЛО бояться. Надоело и все тут!

– Я же мечтаю о ДРУГЕ, а кому нужен друг, ТРУС? – подумала Спичка.

Теперь с каждым днём она стремилась становиться смелее. Она старалась не вздрагивать, когда открывался коробок, а просто зажмуриваться.

Следует заметить, что коробок, в котором жила спичка, лежал в кармане куртки старого смотрителя маяка. Маяк стоял на высоком холме у моря. Не было ни одной ночи, чтобы в нем не горел огонь. Огонь указывал путь заблудившимся кораблям. В любую погоду старый смотритель поднимался по крутой лестнице на самый верх маяка, заливал керосин в лампу, чиркал спичкой, и зажигал огонь.

Однажды на маяк привезли новую электрическую лампу очень мощную и яркую. Старую, керосиновую велели выбросить за ненадобностью. Старик не любил выкидывать старые вещи, всегда оставлял их на всякий случай. Новая лампа была удобной. Теперь смотрителю не надо было наливать керосин из большой бочки. Поджигать фитиль. Надо было просто нажать кнопку. Маяк вспыхивал ярким светом.

Спички остались нужны старику только для трубки. Раз в день он курил трубку, точнее раз в ночь. Смотритель зажигал маяк, наливал в большую со щербинкой кружку чай, и закуривал трубку.

Какое же это было удовольствие покурить любимую трубку!

Он хотел бы курить её чаще, но сердце смотрителя было не молодо, и старик старался его беречь.

Одна трубка за ночь – одна спичка. Спичка знала – скоро она покинет свой почти пустой дом.

В один из ненастных дней спичек в коробке осталось только три. Сердце Спички ёкнуло:

– Пришёл мой черед!

Может из-за ветра, умудрившегося завывать даже в кармане тёплой куртки смотрителя. Может из-за шума моря, бьющего солёной волной у подножье маяка, но Спичке было неуютно и тревожно. Наступила ночь. Шторм стал ещё сильнее. Старик зажёг маяк, насыпал заварки в любимую кружку, налил кипяток. Как всегда взял в руки трубку. Славно пахнет пряный табак!

Коробок открылся.

– Не сейчас! Не сейчас! – затаила дыхание Спичка и подальше отодвинулась к стенке домика

Старик взял соседку, чиркнул ею о коричневый бочок коробка, пламя вспыхнуло и …… О, нет! Нет! Нет! ПОТУХЛО! Коробок открылся вновь. В руках старого смотрителя оказалась наша Спичка. Он посмотрел на неё, повертел и почему-то положил обратно, взял другую, прикурил трубку.

Неожиданно раздался глухой хлопок, а за ним звон осыпающихся стеклянных крошек. Новая электрическая лампа испугалась воя ветра, упала на пол, превращаясь в мелкие осколки. Теперь море и берег были одного цвета – цвета НОЧИ! Темнота, вцепившись в шторм, сделала своё дело, смешала сушу и воду в клубок чёрного СТРАХА. Там, среди волн, кувыркался маленький учебный кораблик. На нем будущие капитаны выходили в море набираться опыта. Сейчас моряки, как могли, боролись с рассерженным морем. Но оно не хотело угомониться. В команде был юнга, совсем ещё мальчишка. Он рос на море, любил его, но таким свирепым видел впервые. Парнишка испугался, не за себя – на берегу его ждала мама!

Старый смотритель увидел в темноте огни корабля. Он видел их, а моряки огонь маяка – нет. Корабль несло на скалы.

Старая керосиновая лампа, вот, что могло спасти его!

Лампу надо было зажечь во что бы то ни стало!

Старик открыл коробок, и охнул, в нём осталась всего одна спичка!

Спичка не спала, она ждала, когда в её домик ворвется ветер. Никогда ещё она не чувствовала такого холода, такой ледяной морози.

– Вот теперь ПОРА! – решила Спичка.

Старик чиркнул ею о бочок коробка. Злой промозглый Ветер лизнул пламя, и почти потушил его.

– Ну, уж, НЕТ! – сердце Спички готово было остановиться от ужаса. – – Столько ждать и потухнуть? Ну, уж, НЕТ!

Она собрала все силы и вспыхнула так ярко, как вспыхивают сто спичек разом. Фитиль в лампе загорелся мгновенно. Старик вновь повертел спичку в разные стороны, подумал и не выкинул её, а положил обратно в коробок.

Огонь маяка высветил на море спасительную световую дорожку.

– Берег, там! – закричал юнга.

Учебный корабль не разбился о скалы. Он вернулся домой.

Утром юнга пришёл на маяк. Мальчишка давно знал смотрителя, он часто приходил к нему, слушать рассказы о море.

– Спасибо, дедуня, ты спас нам жизнь!

– Не я один, внучек! – старик вынул из кармана обгоревшую Спичку. – Без неё я не зажёг бы маяк. Последняя была, а загорелась на ветру, как сотня спичек. Возьми на счастье.

Юнга достал из кармана жестяную коробочку из-под леденцов, вытряхнул из неё остатки конфет и положил Спичку туда. Ей сразу понравилось лежать в тёплом кармане бушлата юнги, вдыхать оставшийся запах леденцов, слушать, как бьётся сердце её нового ДРУГА.

Прошло время, юнга вырос и стал капитаном, военным моряком. Прошёл всю войну. Спас многих людей. Победил многих врагов. Не раз был ранен. Каждый раз, оказавшись в госпитале, капитан открывал жестяную коробку, вынимал обгоревшую Спичку и что-то тихо говорил ей.

Когда моряк вернулся с войны, у него появилась семья. Родился сын, потом внук. Малыш любил перебирать дедушкины медали и ордена. Особенно любил заглядывать в старую жестяную коробочку из-под леденцов. Она так приятно пахла конфетами! В ней лежала заветная волшебная спичка. В том, что спичка волшебная малыш был уверен. Ведь не может такой герой, как его дед, хранить среди орденов простую обгоревшую спичку.

Дед тоже иногда брал Спичку в руки. Тихо разговаривал с ней, наверное, жаловался на погоду, ныли старые раны, и всегда возвращал её обратно в заветную душистую коробочку. Спичка засыпала, она была совершенно счастлива.

– Красавица…. красавица.…, – шумели кроны деревьев – …Красавица! Такую украсить ёлочными игрушками, не будет в мире прекраснее…

Сосна впрямь была красавица: ровный ствол, необычного цвета кора, пушистые ветки, россыпь серебристых шишек. Она стояла в окружении других сосен, но выделялась среди них своей статью.

Все сосны – соседки мечтали попасть в Новый год во дворец или замок. Нарядиться, быть центром внимания, только не она. Желаний у неё было много. Много маленьких желаний и одна большая мечта. Хотела Сосна увидеть пальму!

О пальме мечтательница знала только то, что это дерево. Старые сосны говорили:

– Пальмы синего цвета, растут корнями вверх, пахнут мёдом, на ветках у них ягода под названием АРБУЗ.

О том, чтобы дружить с такой диковиной, Сосна не помышляла. Хотелось ей одним глазком взглянуть, веточкой дотронуться. Мечтая, Сосна сочиняла и напевала песенки. Голос у Сосны был хрустальный, звенящий. Ветры не пролетали мимо, хоть на минуточку, но задерживались. Один остался, дослушал песню до конца. Чудная была песня: о море, о пальме, о мёде. Не захотел Ветер улетать, раскинулся на ветвях Сосны, заслушался и уснул. Крепким уснул сном, без сновидений. Проснулся бодрым, отдохнувшим. Сосна стояла не шелохнувшись. Боялась разбудить Ветра. Знала, намаялся он по разным странам летать.

Так началась их дружба.

Куда бы Ветер ни улетал, всегда возвращался к Сосне. Рассказывал ей о городах и людях, о полях и диких лошадях, о море с огромными рыбами. Однажды залетел Ветер далеко, увидел пальму. Подивилась Сосна рассказу. Пальма оказалась совсем не синей, а зелёной. Росла корнями вниз. Листья у неё на меха гармошки похожи. И ягоды были, только не арбузы, а бананы. Вкуснейшие были ягоды. Пахли аппетитно, но не мёдом. Больше всего поразил Сосну рассказ о песке и море, на котором живёт пальма – песок жёлтый тёплый, море синее бескрайнее.

Так захотелось Сосне увидеть море, затрепетала она от желания, посыпались на землю её серебряные шишки.

– Смотри, подруга, растеряешь всю свою красоту, – загалдели соседние сосны.

– Ничего… – заплакала Сосна. – Шишки новые вырастут, а море я не увижу никогда…

Услышал Ветер, как плачет Сосна, как текут по её стволу слёзы – смола, принялся утешать, уговаривать:

– Никуда больше не полечу, останусь с тобой. Будем вместе петь о море!

Совсем забыл Ветер о своей невесте Буре. Она его не забыла. Нашептал ей гадкий ветер – Сквознячок об измене Ветра, о его любви к Сосне. Зазлобилась Буря, взбаламутилась. Решила от Сосны избавиться. Выбрала минуточку, когда Ветер отлучился. Налетела, собрала всю свою могучую силу, вырвала соперницу с корнем. Бросила Сосну в бурлящую реку, что бы памяти о ней не осталось!