— Не надо мне никакого соку. Мне скучно! — закричал О-Бакэ-тян. — Пойду на ветре покатаюсь.

И О-Бакэ-тян легко выпорхнул из дупла. Мама О-Бакэ воскликнула не то «Вот как!», не то «Будь осторожен!». О-Бакэ-тян уже не расслышал её слов, потому что ветер гудел очень громко: «Го-го-го-о-о-о!»

О-Бакэ-тян взлетел на верхушку дуба и повис на тонкой веточке. Ну да, совсем так, как повисает на ветках дерева воздушный шарик.

«Го-го-го-о-о-о!» — снова загудел ветер. Зашумели деревья и зашелестели травы. Ветер дул и дул на О-Бакэ-тяна, тряс его и переворачивал, пока не сдул, наконец, с ветки.

— Как хорошо! — закричал О-Бакэ-тян, качаясь на ветру. — Точно так же качаются на волне в синем море человеческие дети. — Смотрите, я лечу на ветре! Смотрите! — кричал он. И, долетев до другого дуба, уцепился за ветку и перевёл дух.

«Го-го-го-о-о!» — послышалось снова. Подул ветер, и О-Бакэ-тяна понесло дальше.

— Ух ты! Ух ты!

О-Бакэ-тян перелетал с дерева на дерево, с ветки на ветку. Он устал немного и решил отдохнуть. На верхушке дерева ветер был очень сильным, поэтому он пересел немного пониже, и, так как сидеть без дела не хотелось, он запел песню:

Он пел глухим, низким голосом среди рёва ветра и шума деревьев, и ему даже стало казаться, что он, малыш О-Бакэ-тян, сделался самым настоящим прекрасным о-бакэ.

И он решил потренироваться, чтобы как можно лучше произносить приветствие. Дело в том, что О-Бакэ-тян был очень вежливым о-бакэ и всех всегда приветствовал. И вот, приподнявшись и обращаясь в лесную темь, где не было ни души, он вежливо поклонился в пустоту и произнёс:

— Здравствуйте! Я — не чудище. Я — О-Бакэ-тян. Привет кошке!

Это было его личное приветствие. Сказав так, он опять вежливо поклонился, и, когда поднял голову, из тёмного леса раздался вдруг отчётливый голос:

— Почему? Почему ты говоришь «Привет кошке!»? — Ой! К-кто это?

Ответа не последовало, только там, откуда донёсся голос, ярко сверкнули два зелёных шара.

— Эй! Кто ты? Это наша роща. Ты зачем пробрался к нам молчком? — строгим голосом сказал О-Бакэ, наполовину повернувшись, чтобы вовремя удрать.

Но никто ничего не сказал, только два странных зелёных шара стали потихоньку приближаться к О-Бакэ-тяну.

— Эй! Т-ты кто? Откуда взялся? — спросил О-Бакэ-тян дрожащим голосом.

Огненные шары, горящие зеленоватым цветом, поднялись вверх и, качнувшись, прыгнули и уселись на соседней ветке.

— Ай! Оборотень!

О-Бакэ-тян подпрыгнул, собираясь бежать, но раздумал, потому что приятный голос сказал:

— Не уходи! Мяу! Я хочу с тобой поговорить. Мяу!

О-Бакэ-тян осторожно оглянулся. Он думал — оборотень, а это белый котёнок. Сложил хвост на передние ноги, сверкает зелёными глазами.

— Мяу! Я белая кошка Почемучка.

— Привет! Гм… Да ты кошка!

О-Бакэ-тян плюхнулся на ветку и вздохнул с облегчением.

— А я слышала о тебе, — сказала Почемучка.

— Что?

— Говорят, ты очень вежливый.

— Не так чтобы очень, — сказал смущённо О-Бакэ-тян.

— И ещё я слышала… — продолжала Почемучка серьёзно.

— Что?

— Что ты всегда говоришь: «Привет кошке!»

— Ну да, я говорю так. А что?

— А почему? — спросила Почемучка, наклонив голову набок. — Почему говоришь?..

О-Бакэ-тян задумался. Почему? Да, он действительно говорит: «Здравствуйте! Я — не чудище. Я — О-Бакэ-тян. Привет кошке!» Но почему «Привет кошке!»? До сих пор он не задумывался над этим.

— Я — кошка, не так ли?

— Ну да.

— Вот и пришла спросить тебя об этом.

— Гм…

О-Бакэ-тян перевернулся вокруг себя три раза. Он думал.

— Почему? Ну почему? — спросила Почемучка. — Почему ты сейчас повернулся три раза?

— Откуда я знаю! — рассердился О-Бакэ-тян. — И что ты всё спрашиваешь: «почему» да «почему»? Мне некогда.

И он подпрыгнул и полетел. Но ветер дул навстречу ему, оттуда, куда хотел лететь О-Бакэ-тян, и поэтому О-Бакэ-тян нисколько не продвинулся вперёд.

пропел он.

Кое-как добрался он до своего дупла у корней старого дуба. Влетел в дупло, а у порога рюкзак лежит.

«Ага! Берет-сан! Куда-то собрался», — подумал О-Бакэ-тян.

И тут раздался мамин голос:

— О-Бакэ-тян катается на ветре. У него это ловко получается. Всю ночь, видно, будет кататься.

«Зря я так рано явился», — подумал О-Бакэ-тян.

— Неужели вы отправитесь в путь в такой страшный ветер? Выпейте соку, — сказал папа, наливая гостю сок.

— Что мне ветер! К тому же у меня спальный вагон. Выпью чаю, лягу на бок и засну. А проснусь, уже на месте буду, — сказал человек в берете.

— А Нон-тян одна осталась? — спросила мама О-Бакэ озабоченно.

— Я оставил её в доме своей сестры-художницы. Не могу же я всё время сидеть дома. Путешествие даёт возможность найти себя.

— Вот это да, Берет-сан! Даже мы, о-бакэ, не можем найти ещё одного себя, — сказал папа О-Бакэ.

Он так удивился, что всё тело его вспыхнуло и стало разноцветным.

— Ну что вы! — сказал Берет-сан. — Человек такое существо, что бывает, сам себя не понимает… Отправишься в путешествие и поймёшь себя… Иными словами, найдёшь себя.

Папа О-Бакэ засмеялся. То ли он понял человека в берете, то ли нет — неизвестно.

И тут в голове у О-Бакэ-тяна мелькнула хорошая мысль:

«Ну да! Отправлюсь-ка я путешествовать вместе с Берет-саном. Может, узнаю, отчего я говорю „Привет кошке!“. И о-бакэ, случается, не совсем понимают самих себя».

О-Бакэ-тян полетел к рюкзаку, который лежал у входа в дупло. Ему повезло: рюкзак был затянут слабо, и он тут же залез в него.

Но что там? В рюкзаке сидело что-то очень тёплое и мягкое.

«Что же тут такое? — О-Бакэ-тян вертелся в рюкзаке. — Не колобок, потому что не круглое. И не термос с тёплым чаем — оно не твёрдое. Что-то пушистое, мягкое… Так что же это?»

И тут это что-то зашевелилось и сказало:

— Мяу!

— Гм… Ты, случайно, не…

— Ну да, это я — белая кошка Почемучка, — ответила Почемучка как ни в чём не бывало.

— И когда это ты влезла сюда?

— А помнишь, ты летел по небу? Медленно так летел. А я внизу бежала. А когда ты вошёл в дом, я следом и прошмыгнула.

— Тайком, значит?

— Извини. Я всё время за тебя пряталась. Я поняла, что ты хочешь отправиться в путешествие, и решила поехать с тобой. Вот и влезла в рюкзак чуть пораньше тебя.

— Гм… — скривил губы О-Бакэ-тян. Что же это получается! Он никому ничего не говорил о путешествии, а Почемучка отчего-то знает.

О-Бакэ-тяну стало как-то не по себе. А Почемучка сказала сонным голосом:

— Я вздремну, пожалуй. А ты можешь на меня сесть. Ты же лёгкий. Ну, пока.

И тут же раздалось сонное сопение кошки: «Су-су…» О-Бакэ-тян колыхался в такт сопению: «Су-су…»

— Ты что меня дурачишь?! — рассердился О-Бакэ-тян и решительно толкнул Почемучку в бок, но Почемучка даже ухом не повела.

Тут послышался громкий голос человека в берете:

— Это уж слишком. Не беспокойтесь. С меня довольно.

— Прошу вас, возьмите с собой бутылочку волшебного сока. Как найдёте себя, так и выпьете с ним. Поднимете стакан и скажете: «Будь здоров!» Я кладу её вам в рюкзак.

«Ой! Это ужасно!» О-Бакэ-тян подпрыгнул и стукнулся головой о рюкзак. К счастью, Берет-сан сказал:

— Спасибо, я лучше засуну её в сумочку. Благодарю за угощение. Счастливо оставаться. До свидания!

— Будьте здоровы!

Рюкзак легко поднялся и, качаясь, поплыл вперёд. «Поехали!» — подумал О-Бакэ-тян и от радости перевернулся через голову в рюкзаке. Только О-Бакэ-тян может перевернуться через голову в таком тесном месте, как рюкзак. А Почемучка даже не заметила этого — спала себе, посапывая: «Су-су…»

А рюкзак поднялся по ступенькам, потом опустился, потом пробрался сквозь толкавшуюся и галдевшую толпу и, наконец, тяжело шлёпнулся на полку.

— Ну вот, теперь осталось только спать лечь! — радостно воскликнул Берет-сан, и поезд поехал: «Готтон, готтон…»

«Ага! Спальный вагон. Интересно, какой он?»

О-Бакэ-тян не мог удержаться, выглянул из рюкзака. В вагоне было темновато. Лампочка светила тускло, как в тумане, — самый любимый свет О-Бакэ-тяна.