Сказки про хитрую мышь можно было рассказывать бесконечно. То она приходила к лисе, то к хомяку, то к зайцу, то к бобру. Иногда обманывала, а иной раз получала щелчок по хитрому носу, и тогда Эй так хохотал, что забывал, почему он здесь. Дар тоже хохотал, Тур улыбался.

«Как друзья», — казалось Эю, но, когда он вспоминал про кожаный мешок, страх возвращался. А огонь разводили не охотники, огонь разводил он сам, своими камешками — успел сунуть их в заплечный мешок, который принесла Ю. Дар с Туром ему не запрещали — наоборот. У них сразу делались такие лица, как у маленьких!

Эй долго не мог выбить сильные искры и поджечь мох, но охотники не сердились, а смотрели, открыв рты.

Эй дважды разжигал костёр и две ночи сидел с охотниками. Молчаливый Тур неожиданно рассказал, как сам он стал взрослым. У него всё было иначе: его отправили охотиться в одиночку («Я бы точно не справился», — мелькнуло в голове у Эя): «Я встретил медведя. Сначала медведь был сильней. Потом моя сила возросла, и я одолел его. Когда я победил, стал взрослым». Даже про шрамы рассказал. Эй никогда не решался спросить, откуда они. А это медведь. Когтями. Эй удивился, когда услышал от Тура: «Медведь — мой учитель. Он помог мне стать взрослым». Ничего себе учитель! Шрамы-то какие! Но Тур сказал: «Раны заживали, и боль делала меня взрослым».

Эй не понял, но поверил. «А как будет у меня? Что будет со мной?» — думал он, глядя в огонь, и страх отступал.

Когда же пришло время расстаться, страх вернулся. Дар молчал, и слышно было, как хрипло он дышит — будто тоже боится. Тур наклонился и посмотрел мальчику в лицо. Он был спокоен.

— Сейчас мы свяжем тебя, Эй. Ты сумеешь освободиться и вернёшься к племени. Мы увидим тебя снова. Помни: нет никаких препятствий, кроме страха.

Тур связал ему руки и ноги кожаными ремнями — не больно, но крепко. Погладил по плечу — тоже легко и крепко. Огонь погас. Охотники развернулись и сделали несколько шагов в предрассветную темноту.

— Но когда я вернусь, — крикнул Эй им в спины, — когда я вернусь, я стану взрослым? Вы заговорите со мной как со взрослым?

Они остановились и, кажется, обернулись — у Эя было не очень хорошее ночное зрение, но он кожей почувствовал на себе их взгляды.

— Смотря что ты принесёшь с собой, — ответил Тур. И охотники исчезли в темноте.

— Какая она большая! — воскликнула Тинка. Она сидела у Эя на правом плече, а Тим — на левом. Они вышли в путь и теперь двигались вдоль берега, не отходя далеко от реки, вверх по течению.

— Кто большая — Ю? — переспросил Эй. — Да ей семи вёсен ещё нет.

— Земля! — уточнила Тинка.

Земля и вправду была огромная. Солнце уже закатывалось, но не спешило прятаться.

— Вечерний свет — самый красивый, — на ходу попыталась записать в дневник Тинка. А Эй думал про Ю. Ещё он думал о маме, о Даре и Туре, о Младших, которые пищат и играют, как мышата на пещерном полу, о Бабушке Пра. Как вернуться к ним? С чем вернуться? «Смотря что ты принесёшь с собой…» — сказали, уходя, охотники. Что он может принести? Что можно найти на этой большой земле, заросшей высокой травой, перерезанной речками, усеянной каменными россыпями и лесными островами?

Эй был голоден. Нужно устраиваться на ночлег. Мыши весело грызли семечки из Тинкиного рюкзака и тремя угостили его. Спросили: «Наелся?» Эй даже обиделся немного, но мыши и сами быстро догадались — не наелся. Добыть бы побольше еды и, может быть, остановиться уже на ночлег.

Эй не зря так долго думал о Ю:

— Спускаемся к реке. Будем ловить рыбу! — решительно сказал он. — Я сделаю гарпун. Кости нет — не страшно. Острая ветка тоже сгодится… — Эй вздохнул. — Я постараюсь.

Река шумела. Эй лазил где-то наверху, на крутом берегу, искал подходящую ветку. «Не подходит… Гнётся… Вот эта… Ой, сломалась. А эта? Тяжёлая…», — доносилось оттуда. Тинка устроилась на камне и раскрыла дневник. «Мы делаем гарпун. Сейчас поймаем большую рыбу», — прочитал Тимка, заглянув ей через плечо спустя минуту.

— «Мы»? — возмутился он. — Можно подумать, это ты у нас знатный рыболов.

— Обзываешься?

— Лучше нарисуй, — попросил брат. — Эя нарисуй и реку. И это солнце.

— Нарисую. Обязательно. Я бы и Ю нарисовала, и охотников, и Бабушку Пра — всех. Только не знаю, выйдет ли.

Тинка принялась рисовать Эя: кудрявые волосы, нос картошкой, полоски от слёз на пыльных щеках, пристальный взгляд — всё маленькое-маленькое, чтоб на страничке осталось место для гарпуна и гигантской рыбы. А Тимка пошёл к воде. Что-то плыло к нему, кружилось в водоворотах. Большое, непонятное и, кажется, даже с хвостом. Наконец, непонятный предмет прибило к берегу, и в камнях застряло что-то и впрямь хвостатое, в несколько раз больше Тимки.

— Рыба! Рыба! — закричал он, да так громко, что Эй мигом скатился вниз к нему на помощь. Это действительно была рыба. Но не настоящая, а неуклюже вырезанная из берёзовой коры.

— Вот тебе и на… А мне показалось, хвостом била, — смущённо сказал Тимка. — Наверное, какие-нибудь дети играли и вырезали.

Прибежала Тинка с блокнотом. Эй положил рыбу на камни, чтоб мышатам тоже было видно, и они вместе принялись её разглядывать. Эй перевернул рыбу, и вдруг…

— Смотри! Она изрисована! Она как письмо! — вскрикнула Тинка.

Рыбу вертели так и сяк. Картинки, процарапанные грубым остриём, никак не хотели складываться в ясное послание, и они стали наперебой гадать:

— Кто-то съёжился. Ему холодно.

— Да нет, думаю, это пень торчит.

— Ну и пень — с руками, с ногами! У вас в лесу всегда такие? А сверху ещё и голова, не видишь? Скажешь тоже — пенёк! — разгорячился Тимка.

— Слушай, Тим, что с тобой сегодня? То ты обзываешься, то к пеньку придираешься!

— А ты чего споришь — понятно же, что нарисован человек!

— А это что тогда? — Тинка показала на кружочки и неровные полоски на бересте.

— Следы. Или камни. А это змеи. Или реки.

— Мыши! — сказал Эй, и мыши стихли. — Вы ужасно смешные.

— А чего он? — возмутилась Тинка.

— А сама-то! — запальчиво перебил её брат.

— Я всё понял, мыши. Почти всё. И главное — я понял, куда идти. Видите, здесь, где у рыбы голова…

— Да-да! Заяц в яме!

— Нет, Тинка, это не заяц в яме. Это огонь в пещере. Там моё племя. Как я мог забыть о реках и камнях! Вот же они. Это…

— Следы мамонта!

— Не угадала. Это Сторожевые камни. Помнишь историю про Первомышь?

— Как она облака разгоняла? Метёлочкой? И яблоки выращивала? — спросила Тинка.

— Потом она научила людей всему, что знала сама, и отпустила. Чтобы не заблудились, провела метёлочкой по земле — потекли реки. А нашему племени сделала особый подарок — поставила три Камня-Сторожа. С тех пор они нас охраняют. Теперь я знаю, где мы, — объяснил Эй.

— А откуда рыба? Кто её изрисовал и пустил в реку? Охотники?

— Охотники не будут помогать. Я должен сам… Они ушли. Значит… — мальчик взглянул на человечка, нарисованного в самой середине рыбы. Человечек сидел на берегу… От своей догадки Эй даже зажмурился. Не может быть!

Тинка повела носом. Сначала справа налево, потом слева направо.

— Мальчики, я, конечно, следы мамонта от камней не отличаю, но нюх у меня хороший. Выше по течению кто-то жарит рыбу.

Эй подхватил Тимку с Тинкой и сорвался с места. «Помедленней, помедленней! Какая муха тебя укусила?» — пищали мыши, но мальчик не останавливался. Темнело. Он уже совсем не различал, куда ставит ноги, когда они наконец вышли к костру. Догадка Эя была правильной.

— Ну что, путешественник? Не пропал без меня?

У огня сидела Ю.

— Два дня за вами шла. Потом отстала. Так и подумала, что будешь по реке возвращаться. Села на берегу и стала ждать.

— Ю, Ю! Как хорошо, что мы встретились! Теперь пойдём вчетвером!

— С кем вчетвером?

— Вот с кем. Смотри, Ю. Это мыши.

С утра Ю показывала мышам, как она ловит рыбу.

Ей не нужно было искать палку, у неё был свой гарпун — острая кость на длинном и тонком кожаном ремне. Над рекой склонилось дерево — когда-то вода подмыла берег, и оно легло на воду. На самой верхушке сидела лёгкая Ю и, затаившись, вглядывалась вглубь. Только что она была неподвижна, и вдруг — бросок! У! Большая рыба! Потом Ю показывала, как она умеет плавать и нырять, Эй тоже прыгнул в воду, а мыши наблюдали за ними с берега. А потом, когда Ю сушила волосы, Тинка подошла к ней — девочкам было о чём поговорить. Разговор начала Ю: она осторожно взяла мышку в руки и погладила по косичкам:

— Что это?

— Косы. Хочешь, научу?

Эй с Тимом раза три подходили к девчонкам и серьёзно, решительно говорили, что пора в путь. А они всё плели и плели себе косы.

— Враг убежит, — только и сказал Эй, когда увидел, что сделала со своими волосами Ю. — Тебя увидит — и убежит.